Довольно эгоистично, между прочим.
— Но, госпожа Виола, простите мою нескромность… — прошептала Присси. — Если вам захотелось стейк или отбивную, то ее нужно перед этим приготовить. Подвергнуть тепловой обработке. Сырым мясо в пищу не употребляют. У господина Фрейзера своя ферма и лучшие повара, стоит только им сказать, чего вы хотите на ужин…
Да уж, сказать… Из-за закидонов прошлой хозяйки тела я вон один несчастный завтрак с боем выбивала.
Присси еще не привыкла к тому, что ее госпоже не нужно объяснять элементарные вещи, поэтому я ответила без раздражения:
— Я в курсе, что мясо сырым не едят. Просто хочу немного осмотреться.
Умненькая девушка не стала спрашивать, зачем.
Потому что у меня не было ответа — толком я еще не знала.
Просто какие-то пока не совсем связанные мысли в голове, наметки…
Ассортимент в лавке оказался поистине роскошным — от нежной парной телятины до свежайшей, нежно-розовой свиной шеи.
Однако, я не заметила того, что искала — а именно, куриного мяса.
— Фаверолька? — презрительно скривился мясник — огромный бородач, напоминающий бандита с большой дороги. — Вы издеваетесь, леди? Фаверолью я не торгую.
И с размаху опустил тесак на деревянную доску.
Не поняла, и чего он так взъярился?
— О, моя леди совсем не хотела вас обидеть, достопочтенный сеньор! — вмешалась Присси. — Ее действительно интересует мясо фавероли.
Под взглядом служанки мясник оттаял и даже изобразил что-то, похожее, на улыбку.
— Не местные, что ли?
— Можно и так сказать, — кивнула я. — Почему вы им не торгуете? В тех краях, откуда я родом, блюда из фавероли очень распространены.
— Не знаю я, откуда вы родом, но у нас эту жестятину есть никто не станет, — угрюмо отрезал мужчина и повернулся к Присси. — Может, вам говядинки предложить, или свининки, милая дева? Уступлю четверть, исключительно из почтения перед красотой такого прекрасного создания.
— А вы могли бы подсказать поставщика фавероли? — не унималась я. — Очевидно, вы знаете все фермы в округе.
— Подсказать-то я могу, вот только кому в здравом уме эта фаверолька понадобится, если не ради яиц? — расхохотался мясник. — Может, в вашем королевстве из мясо нежное, как крем, да вот только у нас подошва старого башмака и то мягче!
Дальше разговаривать с мужчиной было бесполезно — он был упрям, как бык!
На обратном пути в поместье Фрейзера мы немного поговорили с Присси, и она тоже подтвердила слова торговца.
И она, и этот мясник, и работники с фермы Грэма так уверенно стояли на своем.
Нужно провести один небольшой эксперимент…
Но перед этим…
Как мне того не ни хотелось, нужно хотя бы попытаться поговорить с Грэмом.
Просить денег унизительно, но, возможно, если он услышит, зачем они мне, то будет снисходительнее.
Почти неделю я усиленно изучала руны по детской книжке, а так же размышляла над своим положением. Увы, выводы напрашивались неутешительные: я завишу от Грэма Фрейзера на все сто процентов.
Он хочет расторгнуть брак, и я тоже этого хочу, но куда я пойду — одна и без средств к существованию?
Пополню ряды местных бездомных?
Картинка богатого приморского города красивая, но я уверена — у него есть своя грязная изнанка.
И кем я стану после того, как он меня изгонит?
Жалкой нищенкой?
А тут еще это условие о ребенке…
Да уж, накрутил, конечно, капитан Шатопер с этим дурацким обетом Фрейзера-старшего! Думал, что обеспечил дочери безбедное аристократическое будущее, а на самом деле, наоборот, сковал ее цепями и бросил на дно морское.
Выбирайся, дочурка, как хочешь…
Ладно, для начала я все-таки попытаюсь получить что-то от Грэма.
Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
ГЛАВА 29
Правда, паршивым в моем муже, был разве что характер.
А так он был дракон.
С безграничным удивлением я узнала, что прямо под поместьем жил самый настоящий морской дракон, которого Грэм когда-то поймал и выпил кровь древнего существа, преисполнившись магии и силы. Можно сказать, побратался с драконом.
Поэтому такой злой.
Хотя, так сильно зол Грэм только на собственную жену, а вот с любовницей он мил и нежен.
Кстати, по-любому, Амарочка ему еще и наговаривала на Виолу, чем окончательно испортила его отношение к ней. Между прочим, я выяснила, именно мачеха была виновата в том, что Ви пошла по пути всех этих многочисленных косметий.
Сначала придралась к ее губам — мол, они у тебя тонкие и бесцветные. Увеличь немного — от одной руны красоты ничего не будет. Потом, как змея в уши, стала нашептывать, надо бы еще увеличить, еще. А заодно уж грудь — ведь мужчинам нравится большая. Но к новым пухлым губам нужен более тонкий изящный нос. Ой, а теперь лицо слишком круглое — надо бы наложить руну на комки Биша.
Доверчивая Ви слушала Амару, развесив уши, и сама не заметила, как подсела на все эти косметии и превратила в себя в пародию на красивую живую девушку.
Ну, ничего, я это исправлю, чего бы мне не стоило!
Не собираюсь прозябать в таком жалком состоянии! Да еще и без денег!
Поэтому в один прекрасный день я решилась, и без стука вошла в кабинет Грэма.
Муж еще не видел меня после последнего посещения «Очарования», но и сейчас не спешил это сделать. По правде сказать, я застала его в достаточно интересный момент.
На столе перед мужем стояла старинная музыкальная шкатулка, инкрустированная жемчугом. Крышка была откинута.
Под нежный мелодичный звон маленькая русалочка изящно кружилась на хвосте вокруг кораллового рифа. Она была удивительно милой и совсем не похожей на тех чудовищ, какими тут изображали русалок.
В моем понятии эта вещица совершенно не соотносилась с жестким Грэмом Фрейзером.
При виде меня он резко захлопнул крышку, и лицо его приняло обычное холодное выражение.
Где-то неделю Грэм пропадал в море на своем фрегате «Отважный». В газетах восторженно писали, что за этот рейд адмирал Фрейзер поймал и пустил ко дну три пиратских корабля.
— Пришла исполнить свой супружеский долг? — процедил Грэм, небрежно убирая шкатулку в выдвижной ящик стола. — Не сомневался, что рано или поздно тебе надоест играть в недотрогу, и ты сама приползешь, умоляя о близости…
Он был очень красив сейчас в своем темно-зеленом кителе, расстегнутом у ворота на две серебряные пуговицы.
Этот безупречный наклон головы, волосы с красноватым отблеском, упавшие на лоб…
Хоть сейчас его в кино снимай — от фанаток потом отбоя не будет!
— Я пришла поговорить.
Видимо, что-то в моем тоне его задело, или насторожило и Грэм поднял взгляд на меня.
Изучающий, жесткий взгляд, под которым мне стало очень неуютно.
Его глаза были серыми, как сталь. А еще такими же острыми и холодными. Готовыми разрубить меня напополам.
— Нет, Виола. Ты пришла не говорить. Ты пришла просить денег на очередные косметии. Обнаружила, что твой грандариум пуст, и прибежала. Только попробуй сказать мне, что я не прав.
Муж расслабленно откинулся в кресле.
Грэму удалось сбить меня с толку — ведь я действительно пришла просить денег. Это было такое мерзкое чувство, что мне захотелось просто развернуться и уйти.
Но такой роскоши в своем печальном положении я не могла себе позволить.
— Я хочу стереть все эти руны и вернуться к своему первоначальному облику, — стараясь казаться спокойной, сказала я. — Думаю, это и в твоих интересах тоже, раз ты так ратуешь за естественность.
— Первоначальный облик? — переспросил Грэм. — А каким он был, твой первоначальный облик, Виола? Я даже уже не помню. И сомневаюсь, что помнишь ты.
— Зато хорошо помнишь морду моей мачехи, которая развлекает тебя в постели! — выпалила я.
Хотела спокойно с ним поговорить, привести разумные доводы, но в его присутствии у меня просто руки чешутся — так сильно хочется кинуться на Грэма Фрейзера с кулаками.
