Карета остановилась, и генерал услужливо открыл мне дверцу.
— И еще, — произнес он, когда я уже спустилась на землю. — Если вы надеетесь на защиту вашего мужа… Вряд ли она продлится долго… Не думаю, что больше месяца.
Глава 21
Ночь я спала отвратительно. Из головы не шла фраза генерала насчет месяца. Что это могло значить? Что через месяц я стану не нужна Сандру? Или… Вот это «или» и не давало покоя.
Это могло означать, что все мои предположения о проклятии, лежащем на Сандре — правдиво. Я даже сразу опустила платок с кровью бывшего мужа в специальный раствор, который утром могла бы проверить. Ночь — не время для таких ритуалов.
Я подгоняла время, думала о разговоре с Блайдом, вспоминала все, что было связано в Вратами, все, что мне рассказывал отец.
Если верить Сандру, да и рассказу нотариуса, то отец почему-то к концу жизни передумал оставлять мне и дом, и, видимо, решил не посвящать меня в тонкости жизни хранителей. Почему? Ведь кулон все же остался у меня, а именно он открывает Врата.
И что мне с этим делать?
А еще генерал намекнул на то, что если я могу открыть Врата в гроте, то кто-то может отрыть темные Врата? Но это… это кажется почти невозможным и в то же время настолько логичным.
Поднимаюсь я даже раньше Милы и сама делаю себе кофе. Это простое действие напоминает о том, как мы по утрам сидели с Сандром на балконе, увитом плющом, наслаждались тишиной утреннего города и вдыхали морской ветер, приносивший с собой крики чаек.
Где теперь все это?
Я взяла кофе и, распахнув окно отцовского кабинета, снова села за его стол. Если у меня будет больше пациентов, то мне должны были понадобиться дополнительные руки. Нужно было нанять помощницу и, наверное, секретаря, который будет вести запись. На Милу это нельзя было перекладывать.
У тому же домик у меня был пусть и маленький, но все же требовал ухода. И садик тоже. Элиза молодец, но она не садовник и не ремонтный рабочий. Их можно будет нанять приходящими. Этого должно было быть достаточно.
Самописное магическое перо, которым я писала, внезапно сломалось, а запасного на столе не оказалось. Я вытащила несколько ящиков в поисках замены, но, похоже, перья давно отец не закупал. Первый ящик, второй, третий, а потом… что-то внезапно щелкнуло.
Я даже наклонилась, чтобы рассмотреть. Тайный ящичек! Как же я раньше на него не наткнулась?
В неглубоком ящичке лежала только толстая тетрадь в кожаном переплете с аккуратным металлическим замком. Я помнила ее. Она частенько лежала на столе у отца, но я была недостаточно любопытным ребенком, чтобы залезть внутрь и посмотреть, что там.
Но сейчас было не время стесняться. Если отец его спрятал, значит, там было что-то не предназначенное для чужих глаз. Значит, с большой вероятностью — с информацией о вратах.
Я угадала. Ну почти. Это был дневник отца.
Не обращая внимания больше ни на что, я вернулась на кресло и открыла тетрадь. На меня сразу пахнуло знакомым, заставляющим сердце сжаться ароматом отца: табак, сандал и травяная смесь лекарств.
Перед глазами зарябили ровные красивые строчки, написанные витиеватым почерком, порой трудно читаемым. Но я его хорошо различаю: мне как помощнице часто приходилось разбирать его назначения.
Взгляд зацепился за имя мамы. Очень старая запись… Еще задолго до моего замужества.
«Аврора снова ходила во сне. Я пытался уговорить ее обследоваться в столице. Она отказалась…»
Мой взгляд скользил по строчкам, а я словно погружалась в свое прошлое. Я знала, что мама перед смертью плохо спала. Но всегда считала, что это была какая-то странная болезнь, вылечить которую отец не смог, в этом и винил себя.
Но сейчас, когда я сама едва не упала с обрыва ночью, уже не была так уверена. Что, если…
«Мы с Авророй снова поссорились. Я пытался ее убедить, что Лиру пора готовить к тому, что она будет хранителем. Но она упрямо утверждала, что это опасно. Она даже нашла какие-то доказательства…»
Опасно? Почему? Перелистнула пару страниц, но ничего, никаких отсылок… Зато заметила другое имя.
'Снова приходил этот Кранш. Я снова отказал ему.
Вижу его чувства. И чувства Лери тоже вижу.
Но у меня есть веские основания предполагать, что он из рода, который должен был быть давно истреблен. Не могу позволить им быть вместе… Не могу…'
Сандра воспитала не очень родовитая семья, но они никогда не скрывали того, что нашли его умирающим младенцем, брошенным и замерзающим. Он оказался достаточно сильным, чтобы выжить и вырасти. Уже потом выяснилось, что он дракон, но кто его настоящие родители — никто так и не узнал.
Похоже, отец смог что-то узнать, но опять унес с собой. Что могло означать «род, который должен быть истреблен»? Опять сплошные загадки и секреты!
Я даже зарычала вслух.
«Аврора была права. Всегда. Она всегда была права…»
Эта запись была написана очень неровным почерком. Некоторые буквы расплывались. Я провела пальцем — запись в день смерти мамы. Я толком не знала, что с ней случилось, папа сказал, что она умерла во сне.
Теперь я узнала, что ее нашли около грота ранним утром. Без магии. Без сил. Она не выжила. В тот день отдали мне кулон.
'Лери не будет хранителем. Что бы ни происходило. Пусть даже кулон признал ее хозяйкой — не позволю! Прочь от этого грота!
И я уже даже рад, что все же согласился на брак с Краншем. Мне обязательно нужно с ним поговорить. И клятву… Обязательно взять с него клятву!'
Такое ощущение, что после этого отец потерял интерес к своему дневнику. Там пара непонятных записей о том, как он рад, что я теперь в безопасности. Упоминание о том, что Орон уехал выполнять свой долг. И… все.
Я откинулась на спинку кресла и отложила тетрадь. На столе стоял недопитый холодный кофе, а солнце уже высоко поднялось над горизонтом.
— Госпожа, опять вы здесь! — в кабинет заглянула Мила и всплеснула руками.
— Опять, Мила, и снова, — вздохнула я. — Не думала, что я так скажу, но возможно, я скучаю по тому времени, когда моей единственной заботой был уют в доме. Приготовь мне новый кофе, а мне надо подготовить все для работы во флигеле.
Конечно, я пошла туда вовсе не для этого. Мне нужно было проверить кровь Сандра.
Я взяла раствор, вышла на улицу и пошла на то же место недалеко от флигеля. Повторила все то же, что проделывала со своей кровью, и, сжав челюсти, затаила дыхание.
Проклятый зуракл!
Глава 22
Сандр Кранш
Я сам намазал затянувшуюся рану мазью и выпил поддерживающий настой. С каждым днем он помогал все хуже, но я уже был к этому готов. По крайней мере, хотел так думать.
Мне оставалось не так много — уговорить Лиру переподписать документы. Что бы она там ни думала, пока я не отнес решение о разводе в храм, мы связаны. Мы в браке.
Впрочем, сейчас это уже становилось не столь важным… Меня это даже радовало. И самая главная цель была уже практически достигнута.
Я сжимал кулаки, чувствуя, как под кожей пульсирует боль — не только от ран, а от чего-то глубже. От пустоты, которую сам же и создал.
Я знал, что пойдя на этот шаг, я потеряю для себя ее навсегда. Она ни за что не простит меня, но лучше уж так, чем потерять ее по-настоящему.
Были ли другие способы? Возможно. Но у меня уже не осталось ни времени, ни сил, чтобы их искать. Я просто взял и сжег мосты. Одним вечером.
Я мог бы сказать, что поступил так ради нее. Чтобы защитить. Чтобы уберечь. Но разве это меняет суть? Я сделал ее одинокой. Я разрушил то, что было для нас обоих святым.
