Осада. Часть 3 (СИ) - Садов Сергей Александрович

— Скажете мне после игры, — буркнула девочка, доставая гитару из чехла.

— Если вы играете так же, как сочиняете стихи…

Элайна глянула на поэта исподлобья.

— Хамишь, парниш?

— Что вы, леди! Я бы не осмелился, — приложил к груди руку Асмирилий и склонил голову. — Вы просто недослушали. Я хотел сказать, что если вы играете так же, как сочиняете стихи, то мир содрогнется перед вашей гениальностью.

Девочка застыла, глядя на поэта. За её спиной также застыла баронесса, в ужасе глядя на Асмирилия. Стихов леди она не слышала, но если та сочиняла их в высоком стиле, то вряд ли слова Асмирилия были комплиментом. Маркиза же отмерла, улыбнулась… Очень так нехорошо улыбнулась. Предвкушающе.

— Обязательно содрогнется, — пообещала она.

— Это… — Асмирилия передёрнуло. — Это угроза?

— Обещание. — Элайна, наконец, устроилась на стуле и устроила гитару. Провела по струнам рукой. От земной эту отличало большее число струн — восемь, другая настройка. Впрочем, поскольку Лена выучила всего пару аккордов, то переучиваться Элайне не пришлось. Те занятия близнеца ей совсем не мешали в освоении инструмента.

— Эм… А можно вопрос? — несмело вмешалась баронесса, в надежде отвлечь маркизу от Асмирилия и немного сгладить явно напряженную ситуацию.

— Нельзя, блин, — буркнула девочка. — Что за привычка задавать вопросы, на которые известны ответы? Хочешь спросить, спрашивай, мы тут и собрались, чтобы решить, как будем организовывать оркестры и что они будут исполнять. И я не знаю способа решить все проблемы, не задавая вопросов. И да, если кто назовет меня «светлостью» — стукну. «Леди» вполне достаточно. И короче. Что у тебя?

— Почему всё-таки гитара, леди? Меня тоже это интересует. Обычно леди обучаются на чем-то более… изящном… Лира…

— А ты на чем училась? — обернулась к баронессе Элайна.

— Эм… На ребеке, леди.

— На ребеке? — Элайна задумалась. — А-а-а, дедушка скрипки. Ясно.

— Скрипки?

— Не обращайте внимания, — отмахнулась Элайна. — А играю я на гитаре, потому что мой близнец начал на ней учиться. Там у них почти такой же есть… со своими особенностями. Мне понравилось.

— И отец вам позволил взять мужской инструмент? — скептически поинтересовался Асмирилий.

— Ты же видишь его у меня в руке? — удивилась Элайна. — Значит, позволил. Ещё глупые вопросы будут, господин поэт? Нет? Странно… Так… Прежде всего я хотела бы для начала услышать ваши стихи, господин Асмирилий. Не хочу отдавать свои тому, в чьем таланте не уверена. Пока у меня только уверения баронессы. Собственно, из-за них мы тут и собрались. Прошу.

Асмирилия явно задели сомнения девочки. Он напыжился, запыхтел, но тут же взял себя в руки.

— Я принес записи, — он положил на стол пачку сшитых листов.

Элайна уверенно протянула руку, в которую поэт и вложил тетрадь… и сам, похоже, удивился этому. У него даже тени мысли не возникло отказать. Леди, оказывается, может, и так…

Элайна же молча раскрыла первый лист и принялась читать, покосилась на баронессу, которая склонилась над её плечом и молча указала на стул рядом с собой.

— Думаю, отсюда будет удобнее.

Баронесса благодарно улыбнулась и устроилась рядом. Некоторое время в комнате царила тишина. Наконец, девочка отложила тетрадь… Точнее, передала её Ульене. Сама Элайна читала намного быстрее баронессы и ждать её не стала. Просто быстро закончила и отдала ей тетрадь. Сама же положила локти на стол и положила на переплетенные пальцы подбородок. Задумалась.

— Не высокое стихосложение, — усмехнулась она.

— Вам надо высокое стихосложение? — вежливо поинтересовался Асмирилий?

— Солдатам читать? Безусловно, — покивала Элайна. — Хотя… А знаете, можно ведь отправить этих стихоплётов высоких почитать свои вирши на стенах города воинам. — Элайна мечтательно заулыбалась. Асмирилий смотрел на неё в легкой панике. Девочка же, продолжая улыбаться, протянула: — Интересно, сколько оттуда живыми выберется? Вот бы никто…

Асмирилий сглотнул.

— Леди… Гм… Как бы…

— Ну да, наше общество мне такого не простит, — с неохотой отказалась от идеи Элайна. — С одной стороны, и фиг бы с ним, но вот Лария… Она же меня потом точно ночью подушкой придушит… Эх… Ладно. А такая идея была… В общем так, господин поэт… Что могу сказать… Я, конечно, тот еще знаток, но… Мне понравилось. Порой пробирает, а это, поверьте, редко кому удаётся… В смысле задеть что-то в моей душе… Да уж…

Элайна выбила по столу ритм пальцами.

— То есть вы можете доверить мне свои стихи? — поинтересовался Асмирилий, когда молчание слишком уж затянулось, а барабанную дробь по столу пальцами слушать надоело.

— К сожалению, не мои. Только мой перевод. И я обещала вам их спеть… Да, сначала на чужом языке. И когда я говорю «чужом», то именно «чужой». Совершенно чужой для нашего мира. — Девочка поправила гитару и быстро пробежалась пальцами по струнам проверяя. — Конечно, гитара не сильно подходящий инструмент для песни, но… Что имеем. Итак…

Девочка прокашлялась. Остальные застыли, напряженно заглядывая чуть ли не в рот маркизы. Даже солдаты придвинулись, готовясь услышать совсем чужую песню. Элайна же прикрыла глаза и начала наигрывать мотив, то ускоряясь, то замедляясь, видимо, подбирала ритм. Пальцы её били по струнам уверенно, чувствовалась долгая практика. Асмирилий же, слушая этот проигрыш, с завистью вынужден был признать, что девчонка играет намного лучше него. Он бы не смог на гитаре настолько виртуозно менять ритм и силу звука, подбирая мотив. Видно было, что девочка подбирала мелодию на ходу, её губы слабо шевелились, очень-очень тихо напевая. Что-то она явно пропевала несколько раз, пока мелодия её не удовлетворяла.

— Эх, — покаялась она, — надо бы было заранее подобрать мелодию, но времени совсем нет.

Асмирилий наградил девочку скептическим взглядом? Чем это пигалица так занята, что времени ей не хватает? Сиди и развлекайся…

Наконец, мелодия удовлетворила девочку.

— Может, и не идеально, но для идеальности нужно времени больше. Тем более, опять же, не под гитару песня. Готовы? Начинаю…

Ударил первый аккорд и тут же зазвучал тихий, но уверенный и чистый голос маркизы, слова на совершенно незнакомом языке лились плавно, плетя вязь мелодии и звуков…

Покроется небо пылинками звёзд,

И выгнутся ветки упруго,

Тебя я услышу за тысячу вёрст…

Голос Элайны то поднимался, то опускался, становясь почти шёпотом. Вот ударил последний аккорд, и в комнате наступила тишина. Некоторое время все сидели молча. Но вот Асмирилий моргнул.

— Ха… Леди, я, конечно, не понял о чём там, но если вы когда-нибудь решите стать бардом… У вас великолепный голос.

— Если меня выгонят из маркиз — обязательно займусь пением, — пообещала Элайна, откладывая гитару.

Асмирилий от такого обещания аж поперхнулся, а потом закашлялся.

— Подавились? — участливо поинтересовалась девочка.

— Ага… — прокашливаясь, прохрипел Асмирилий. — Еда не в то горло попала.

— А-а-а. Тогда приятного аппетита.

Асмирилий, наконец, прокашлялся и как-то обреченно посмотрел на девочку.

— Леди, вам никто не говорил, что вы слишком любите… э… шутить?

— Именно так? Нет, ни разу, — покачала головой Элайна.

— Эм… А по-другому?

— Много раз.

— А вы?

— А что я? — удивилась Элайна. — Горжусь, конечно. Люди признают мой талант.

Асмирилий замолчал. Глянул на баронессу, которая что-то ему пыталась сообщить жестами.

— Леди, давайте вернемся к нашим делам.

— Скучный вы, — вздохнула девочка. — А поострить в ответ? Ответить шуткой на шутку? Съязвить, в конце концов? Никакого у вас духа авантюризма. Вот мой перевод. — Элайна придвинула поэту тетрадь по столу.

Тот некоторое время изучал серьезное лицо девочки. Снова посмотрел на баронессу. Та вздохнула и пожала плечами.

— Леди… любит посостязаться в… разном… Как у вас, поэтов, поэтические битвы.

— О-о! — сообразил Асмирилий и уже посмотрел на девочку с откровенным любопытством. — Однако неожиданно.