Осада. Часть 3 (СИ) - Садов Сергей Александрович

Сначала не поняли. Но люди тут простые, смысл дошёл быстро, и раздался хохот. Точнее ХОХОТ! А довольная Элайна уже пропела следующую частушку:

Мой милёнок, как телёнок,

Только разница одна:

Самогон мой пьёт из кружки,

А телёнок из ведра.

Насколько плохо Элайне давался перевод стихов, настолько легко и просто переводились частушки, которые Лена знала великое множество. Возможно, в силу её характера едкий юмор этих стишков настолько пришёлся в тему, что слова подбирались и ложились на бумагу словно сами собой, тут же подбираясь по размеру и рифме из её родного языка.

Стоит милёнок у ворот,

Широко разинул рот.

Ну я недолго думала,

Подошла да плюнула.

Выдала девочка очередной перл. Потом ещё и ещё… Девочку окружили уже со всех сторон, кто-то даже немного посвистел в знак поддержки. О пире как-то и забыли. Все перемешались окончательно, но никто даже не обратил внимания на это. Даже командиры. Девочка же вдруг огляделась.

— А можно немного и посочнее… Вы ж, мужчины, такое любите. Только капитану Дайрсу не говорите, он меня ругать будет.

— Не скажем, — хохотнул кто-то. — Жгите, ваша светлость.

Ну Элайна и зажгла:

— Мимо тёщиного дома я без шуток не хожу…

В общем, от концерта все были в восторге…

— Могу я узнать, что здесь происходит? — раздался ледяной голос позади собравшихся.

Элайна вжала голову в плечи и осторожно обернулась. Встретилась взглядом с разъярённым капитаном…

— А мы тут это, — пискнула она. — Плюшками балуемся.

— Я слышал какими! Леди, это уже переходит всякие границы! Откуда вы вообще знаете такое!

— Э-э-э… перевела. Самолично.

— Это… Это… А ну, марш за мной!

Девочка со вздохом поднялась, повернулась ко всем и развела руками.

— И с гордо поднятой главой отправилась на казнь маленькая героиня и вообще хороший человек Элайна Великолепная. Помните обо мне. — И вскинула вверх руку, сжатую в кулак.

Судя по ответным воплям и вскинутым кулакам в ответном жесте, забыть такое не удастся ни у кого из присутствующих. А уж утром какие подробности узнают в городе… Всё будет зависеть от фантазий рассказчиков.

Торвин стоял в сторонке, наблюдая за происходящим со стороны, а потому мог оценить произошедшее в целом. И сопоставить некоторые моменты. В частности, а кто вообще предложил пирушку закатить после концерта? А не слишком ли подготовленная площадка оказалась? И дрова лежат, и мясо в маринаде, и вино, и овощи тут же… Вот прям верится в спонтанность пира. Самое же главное — состав присутствующих. Тут оказались представители чуть ли не всех родов войск и сословий. Мелкие дворяне со своими людьми, городское ополчение, гвардия герцогства, солдаты и пограничники, инженеры и, конечно же, они, наёмники.

Арлерий понаблюдал, как один из его солдат, приобняв какого-то ополченца и, отхлебнув из кружки вина, со смехом напевал тому особенно понравившийся стишок.

— Едрит его налево, — восторженно прохрипел он. — Завернула же пигалица…

Торвин слегка отступил в тень и удалился. Маркизу он так и не смог понять. Понял только одно — служить такому нанимателю, с одной стороны, легко, а с другой… Что там с другой стороны, командир наёмников определиться так и не смог.

Такого разноса Элайна не получала ни разу в своей жизни. Впрочем, она считала себя абсолютно правой, а потому сносила бурю со стоическим терпением. Задумывая всё это, она догадывалась, что результатом станет такой вот разговор, а потому была к нему готова.

— Когда я давал разрешение и… Единый, чем я в тот момент думал, вы и благоразумие — это же абсолютно несовместимые понятия! Что я скажу вашему отцу⁈ В общем, когда я давал разрешение на то, что вы немного сыграете и споете солдатам, я даже предположить не мог, что именно вы собираетесь там петь!

— Хорошо же получилось, — пожала плечами девочка. — Все были в восторге.

Дайрс рухнул в кресло и спрятал лицо в ладонях.

— Вы понимаете, что позорите свой род? — устало спросил он.

— Позорю? Хм… Честно говоря, я так не считаю. Не считаю позором поговорить с теми, кто нас и защищает, на их языке. Конечно, дворяне, все из себя такие воспитанные, вежливые… Аж противно. Зубы сводит. Вы же не разговариваете с солдатами высоким стилем?

— Я мужчина!

— Вы серьезно считаете, что женщины в этом плане чем-то отличаются? — удивилась Элайна. — Если они не говорят всё это при вас, мужчинах, то это вовсе не означает, что они что-то такое не говорят между собой. Но все делают вид, что так и должно быть. Ладно, я тоже согласна делать вид. Но… Капитан, я же не дура. Если я на последних совещаниях молчала, это вовсе не значит, что я не слушала, о чем там говорилось.

— Леди…

— Нет уж, теперь вы послушайте. Всё плохо ведь, да? То, что эти гарлы прорвались туда, к этим крепостям, ладно, я понимаю, что серьезно они там мало что сделают — слишком близко центральные области королевства. Ладно, крепости взяли, скорее всего, предательством, но вряд ли такой же финт удастся провернуть еще раз. Уж отец точно такого не допустит. И вы все так упорно на совете упирали именно на это… У меня сложилось впечатление, что вы либо гарлов идиотами считаете, которые этих вот очевидных фактов не понимают. Вы все понимаете, а они вот нет. Тупые варвары, что с них взять. Второй вариант хуже — вы меня за идиотку держите и старательно льете мне в уши, как все здорово и хорошо. Всё, хорошо, прекрасная маркиза… И дом сгорел, и конюшни… В то, что гарлы идиоты, я не верю, значит, за идиотку вы держите меня, капитан!

Дайрс явно смутился. Видимо, не ожидал ответного наезда.

— Леди, мы ни в чем не врали вам.

— Продолжаете, да? А хотите, я вам скажу? Время, Дайрс. Эти чертовы гарлы сделали невозможное — они выиграли время. И теперь, пока оттуда не выбьют тот отряд, пока снова не приведут армии в порядок, пока не восполнят припасы, мы помощь можем не ждать. Вот я и хочу услышать от вас, насколько всё плохо.

Дайрс отвернулся.

— Я все равно не понимаю, какое отношение это имеет к вашему… гм… выступлению?

— Капитан, — девочке надоело изображать из себя раскаивающуюся грешницу, и она прошла к креслу и села. — Если для того, чтобы сплотить людей для защиты города мне нужно будет станцевать на центральной площади города самый простонародный танец — я сделаю это. Согласитесь, моё пение на той пирушке — небольшая цена, чтобы все почувствовали себя вместе.

Капитан долго молчал, глядя на девочку.

— Вы с самого начала это задумывали, когда решили создать ваши ансамбли?

— Я не пророчица, капитан. Ну, точнее, да, я именно для того, чтобы объединить защитников, изначально всё это и затевала. А вот собственное участие в этом… Тут я решилась на это после пришедших новостей. Так насколько всё плохо?

— Минимум два месяца. Именно столько удалось выиграть гарлам, — решил не таиться Дайрс.

Элайна помолчала.

— Мы продержимся? — наконец спросила она.

Капитан снова замолчал. Подумал.

— Всё будет зависеть от наших мозгов, нашей храбрости и… нашей сплоченности и веры в победу… — Капитан моргнул, а девочка, выгнув бровь, иронично на него смотрела.

— Всё еще считаете, что я не права?

— Вы могли бы подобрать более… более… более мягкий репертуар, — наконец подобрал слово Дайрс.

— И он бы подействовал на солдат так же, как мой? Капитан, вот честно, с моей-то репутацией… Слухом больше, слухом меньше, ни на что это не повлияет. Честно. Поверьте, я обдумывала всё, прежде чем отправиться туда. И частушки я подбирала вполне себе сознательно. А сейчас. Сейчас мы сделаем вид, что вы сильно на меня разозлились и наказали, я сделаю вид, что мне ужасно стыдно и я мучаюсь от наказания. Все будут счастливы. Вы не потеряете авторитет, что какая-то пигалица плюёт на ваши приказы, я отправлюсь на усиленную тренировку, Стургон давно уже просит несколько дней посвятить именно занятиям, как он говорит, для закрепления. И людям развлечение — новые темы для пересудов. Все дружно кинутся гадать, что это за страшное наказание, что даже самой маркизе Райгонской стыдно стало… Вас будут бояться: «Раз уж с Самой справился, то мы ему на один зубок…»