Опасная любовь командора (СИ) - Муратова Ульяна

— Разойтись по столовым. Всем приятного вечерника, — пожелал Блайнер, развернулся и направился в сторону главного входа.

Я шла следом, старательно отставая на десяток шагов, лишь бы командор не стал читать мне очередную нотацию. И при этом всё же испытывала к нему благодарность, потому что он действительно пытался защитить меня от домогательств и злых шуток. Пусть мотивы у него были специфичные, но факт оставался фактом.

Расположившись за уже привычным столом, приступила к еде и украдкой наблюдала за командором, потому что вёл он себя несколько необычно. Что-то его явно беспокоило или нервировало, он даже есть не стал, поковырял омлет, пару раз откусил от свежеиспечённой булочки и отодвинул тарелку в сторону.

Вряд ли это из-за инцидента с Фолем, скорее дело в другом.

Несколько дней назад я бы даже порадовалась состоянию Блайнера — пусть бы страдал, мучитель. Вот только теперь, изнутри увидев, насколько служба у Разлома отличалась от обычной жизни в Кербенне, забеспокоилась. Потому что я — гарцель, и здоровье офицеров части, в том числе и психическое — моя ответственность.

Быть может, во время прорыва случилось нечто особенное, что так сильно его гложет?

Командор больше не примораживал взглядом к любым подвернувшимся металлическим поверхностям, наоборот. Выглядел уставшим, невыспавшимся и встревоженным.

А встревоженный командор — это повод для паники.

Когда он поднялся из-за стола, я последовала за ним, и стоило нам свернуть в коридор, где располагались оба наши кабинета, позвала:

— Ноблард Блайнер! Что-то случилось?

— С чего вы взяли? — спросил он, останавливаясь.

— Показалось. Вы сегодня хорошо спали?

Поколебавшись, он признал:

— Нет.

— Зайдите ко мне в кабинет на секунду, я сделаю хороший отвар, успокаивающий нервы. Сама уже целый кувшин выпила с этими курсантами и их резями сами знаете где.

Открыла дверь в медблок и жестом пригласила войти, но он замер на пороге, с подозрением глядя на меня.

— Опасаетесь, что я вас отравлю? — насмешливо фыркнула я. — Зря. Если хотите, я этот отвар заново при вас приготовлю и сама выпью.

— Ладно, — согласился он и вошёл внутрь.

Сел на кресло у рабочего стола и молча наблюдал, как я достаю из шкафа ингредиенты и разогреваю плиту.

— Насчёт капрала Фоля… я его никак не поощряла, честное слово.

— В таком случае вам стоит быть строже.

— Я пытаюсь! Просто иногда всё так быстро происходит, что я не успеваю отреагировать.

— Вы цепенеете и трясётесь в случае критической ситуации, я это уже заметил. Это плохо, — проговорил командор.

Вот почему у него что ни слово, то гадость какая-то? Сразу же захотелось добавить в отвар чего-нибудь эдакого, вызывающего взрывную диарею. Чтоб летал и боялся кашлянуть. Пришлось напомнить себе, что я выше этого. Несколько раз напомнить, если быть откровенной, но всё же порядочность победила.

Кроме того, пора проявить гибкость и постараться наладить отношения с командором, от которого зависела моя служба. В конце концов, это в больше в моих интересах, чем в его.

— Так что случилось? Вы выглядите… обеспокоенным.

— Это настолько заметно? — поднял он на меня свои необычные глаза.

— Не знаю. Лично я заметила.

Поставила небольшой сотейник на плиту и плеснула туда воды. Следом добавила выжимку из матерворта, немного ориганы и мяты для запаха. Несколько капель настойки лунного корня, пару крупиц сукра, а затем тщательно перемешала, вливая в отвар целительскую силу, чтобы усилить действие. Закончив, добавила три ложки мёда для вкуса и разлила по кружкам.

Всё это время командор молча за мной наблюдал, а потом перевёл взгляд на исходящую паром кружку.

— Спасибо.

Я взяла свою первой, отсалютовала ею в воздухе и сделала несколько крошечных глотков, чтобы не обжечь рот.

Расслабляющий и успокаивающий нервы отвар сразу же начал действовать, и по телу растеклось умиротворение.

Стремительно наливающийся чернотой вечер проникал в приоткрытое окно, и без верхнего света в медблоке стало почти уютно.

— Не за что. Так что случилось сегодня утром?

— Вы возмутительно проницательны, — вздохнул он и наконец ответил: — Прорыв был какой-то странный. Мы неспроста так быстро вернулись. Не знаю, как это описать, но я видел десятки прорывов, и этот — не такой, как остальные. Слабый какой-то… Словно атака монстров захлебнулась ещё до того, как мы начали бой.

— Это только вы заметили? — осторожно спросила я, делая ещё один глоток.

— Я пока ни с кем это не обсуждал, но днём никак не мог уснуть. Наверное, стоило прийти за отваром к вам, но я просто ворочался с боку на бок и не мог понять, что именно показалось настолько необычным. Не знаю, словно предчувствие какое-то паршивое… — поделился командор, а потом вдруг осёкся и замолчал.

— Я читала, что интуиция — это способность нашего разума соотнести некоторые события и сделать выводы до того, как мы в полной мере осознаем причинно-следственные связи. Возможно, вы заметили нечто важное, но просто пока не можете это сформулировать? Я бы всё же поделилась с кем-то, кто видел прорыв.

— От командора ждут чётких указаний, а не туманных рассуждений о его ощущениях. Особенно если это просто ерунда и на самом деле ничего сверхъестественного не произошло. Так и вижу, как зам по лётной части прищуривается и саркастично спрашивает: «Ким, а поделись-ка с нами своими чувствами и эмоциями по поводу предстоящих учений. Как думаешь, не раним ли мы души наших нежных курсантов?», — фыркнул Блайнер, и я с удивлением увидела, что он не вырезан из куска айсберга, а вполне себе обычный человек, которому не чужды обычные человеческие слабости и переживания.

— Я понимаю, почему может быть сложно поделиться предчувствием с другими бравыми офицерами. Все выглядят такими лихими и уверенными в себе. Вчера в столовой капрал Фоль сначала жонглировал ножами, а потом раскручивал поднос на одном пальце и ловко перекидывал его с одной руки на другую. И ничего не расплескал! А я несла свой поднос к столу и думала: зато пока ни разу не споткнулась и не растянулась у всех на виду, тоже достижение, если так посмотреть.

Командор улыбнулся неожиданно мягко:

— Вы преувеличиваете. Вы двигаетесь очень изящно.

— Это потому, что я полностью на этом сосредоточена. До недавнего времени я регулярно спотыкалась и падала с лестницы, брат даже предлагал оставлять у её подножия перину. Для мягкой посадки, как здесь говорят. Именно поэтому я не хочу посещать эту вашу зарядку. Несколько раз выходила посмотреть, как она проходит, и ни при каких обстоятельствах я бы не смогла повторить даже половину упражнений. Тем более в платье.

— Зря, вам было бы полезно. Всё же у нас боевая часть, и все должны быть в хорошей физической форме.

— Я подумаю об этом, — вздохнула я. — Пока что слишком много изменений в жизни, чтобы приспособиться сразу ко всем…

— Скажите честно, что вы подлили в этот ваш отвар? — подозрительно сощурился командор.

— Ничего особенного, стандартные ингредиенты, — растерялась я и перечислила их. — А что вас настораживает?

— Желание пооткровенничать с вами, гарцель Боллар. Странное оно, не находите? Думаю, лучше мне вернуться к своим текущим делам. А ваш отвар хорош, мне даже почти не тошно от мысли, что ещё и отчёт предстоит сейчас написать. Сделайте мне, пожалуйста, ещё кружечку перед сном.

— Разумеется, — кивнула я. — Могу приготовить при вас, если вы переживаете, что я добавлю туда нечто… лишнее.

Он внимательно посмотрел мне в глаза и наконец сказал:

— Не переживаю. Думаю, вы достаточно умны и понимаете, что попытка отравить или опоить командора будет расцениваться как диверсия.

— Почему половина ваших слов всегда звучит как выговор, а вторая — как угроза? — покачала я головой.

— Издержки должности, наверное, — равнодушно ответил командор. — Ясной ночи.

Он поднялся на ноги, держа кружку в руках, кивнул на прощание и ушёл.