Любовь, пироги и другие яды (СИ) - Никитина Анастасия

– Такой достоверности не надо. Я пока не простила тебе твоё враньё.

– Не совсем то, что я надеялся услышать, но слово «пока» утешает, – покачал головой парень и подставил мне локоть. – Леди Индира, вы позволите сопроводить вас в столовую?

– Если просто Индира и на «ты», то позволю, – ворчливо отозвалась я, но ладонь на его руку всё-таки положила.

– Благодарю, – коротко отозвался Минай и распахнул дверь.

Больше он не проронил ни слова. В полном молчании мы явились в столовую. Матушка заботливо оставила нам два стула ближе к середине стола, и следующие два часа стали почти откровением.

Минай и раньше не отличался многословностью, но сейчас он словно взвешивал каждое слово. Не знаю, как для моих родственников, но для меня разница была просто грандиозной. Куда подевались его скупые, но ёмкие шутки, тёплые взгляды, почти случайные прикосновения. Парень контролировал каждый свой вздох. К концу обеда я поняла две вещи. И обе меня совсем не порадовали. Во-первых, к сожалению, не я одна оказалась такой внимательной. А во-вторых, мне не хватало прежнего Миная, сдержанного, немногословного, но всё же живого. Потому что рядом со мной обедал какой-то голем с безупречными манерами!

– Не вздумай есть десерт, – прошептала я Минаю, пока грязные тарелки плавно уплывали в сторону кухни под строгим взглядом матушки.

Предупредить явно стоило, отыгрывая роль безупречного жениха, парень, не моргнув глазом, съел даже суп, от одной ложки которого у меня до сих пор жгло всё во рту.

– Думаешь, не стоит, – так же тихо уточнил Минай. – Твоя матушка расстроится.

– Пусть лучше она расстроится, чем твой желудок, – качнула головой я. – Маман вечно экспериментирует с десертами. А тут давеча какой-то древний рецепт упоминала... А мне тебя ещё ректору после каникул сдавать. И желательно студентом, а не... наглядным пособием для некромантов.

– Хорошо, – кивнул парень.

А я снова с необъяснимой тоской подумала, что прежний Минай обязательно отпустил бы какую-нибудь меткую шутку по этому поводу: «Проклятье хаоса! Кто бы знал, что он и в повседневной жизни может быть таким же отмороженным, как и перед ректором!»

– Минай, твоя невеста сегодня грустит? – отсалютовал мне бокалом Валиен. – Мой брат совершенно не умеет обращаться с девушками. Но если он посмел обидеть вас, прекрасная Индира, ему не поздоровится.

Вот уж кто явно наслаждался обедом, так это зловредный Вал. И пробежавшая между нами чёрная кошка его только порадовала. Маман тут же бросила в мою сторону вопросительный взгляд. Мысленно пожелав мерзавцу сожрать самый неудачный матушкин десерт, я принялась выкручиваться.

– Вы ошибаетесь, Вал, Минай меня не обижал. Просто не выспалась. Заболтались вчера.

Я послала мнимому жениху самую нежную улыбку, на какую только была способна. Но краем глаза ещё успела заметить, как перекосило его братца, отчего улыбка вышла только более искренней. Даже матушка с удовлетворением кивнула и перестала сверлить меня проницательным взглядом. Рука Миная дрогнула, словно он хотел накрыть ладонью мои пальцы, но в последний момент передумал.

«Ах да... Без рук же...» – досадой вспомнила я и сама взяла его за руку. Вал отвернулся.

– Как ты терпел его столько лет? – тихонько спросила я. – Он же умудряется бесить одним своим присутствием.

– В корпусе есть свои плюсы, – так же тихо отозвался Минай. – Полный пансион – один из них. Мне не слишком часто приходилось сталкиваться с родственниками.

– Не думала, что могу такое сказать, но тебе повезло, что у вас не бывает каникул.

– Это точно, – хмыкнул парень, легонько пожав мои пальцы.

Опасный десерт я ловко передвинула поближе к Валиену, воспользовавшись тем, что матушка отвлеклась на чай. Он, правда, попытался отвертеться от этой сомнительной чести, но упрямое блюдо с моей ненавязчивой помощью провисело перед ним до того момента, пока маман не справилась с бунтующим чайником. А там уже моей помощи не потребовалось. Матушке только попадись – голодным не уйдёшь при всём желании. Судя по перекошенной физиономии Валиена, за прошедший год лучше готовить десерты она не стала.

Увы, я слишком увлеклась местью противному заущельцу и совершенно упустила из виду тётушку Зельду. А она подкралась со спины к Минаю и цапнула его чашку с остатками чая.

– Вижу... – загробным голосом протянула она. – Мои видения подтверждаются... Человека, который носит туфли на каблуках, ждут ужасные несчастья. И этот человек...

– У него сапоги, тётушка, – поспешно вставила я.

– Да? – на мгновенье сбилась с потустороннего тона тётка. – Тогда какой паршивец растоптал две мои петуньи?

– Не знаю, тётушка, – пожала плечами я, задвинув ноги глубже под стул. – Посмотрите в хрустальном шаре.

– Посмотрю... Обязательно посмотрю, но я и без шара знаю, что растоптанные петуньи – это к беде... Семь лет несчастий...

Зельда вновь поймала мотив и, мелодично позванивая бесчисленными амулетами, принялась рассказывать, какие кошмары ждут несчастного в туфлях. По её словам, бедолагу ждали непрекращающийся насморк, измены трёх жен подряд, а его дом вскорости засыплет песчаной бурей пополам со снежным бураном.

– Не обращай внимания, – на всякий случай шепнула я Минаю. – Её предсказания никогда не сбываются. Ну, кроме тех, где она пророчит расстройство желудка.

– Три жены у меня точно никогда не будет. А десерт я не ел, – хмыкнул парень. – Так что это в любом случае не про меня.

– А это про того, кто на петуньи наступил, – фыркнула я. – Но и там не сбудется. Вероятность, что три жены изменят мне, стремится к нулю.

Под мерное бормотание тётушки мы досидели до конца обеда. Мимолётная оттепель, пока мы подшучивали над предсказаниями, истаяла без следа, и рядом со мной снова восседала мраморная статуя. Вдоволь насмотревшись на безупречные манеры и каменную, как будто неживую улыбку, я твёрдо решила поговорить с Минаем сразу после обеда. Но мне это не удалось. Едва я встала из-за стола, как Бель подхватила меня под локоть:

– Минай, я украду сестрёнку ненадолго – не скучайте, – улыбнулась она, потянув меня в сторону.

И тут же рядом как из-под земли вырос Валиен:

– Не беспокойтесь, прекрасная Бель, я не позволю ему скучать. Как-никак столько не виделись – нам есть что обсудить.

Скрипя зубами от бессилья, я смотрела, как братья уходят в парк. Любопытный взгляд матушки и мёртвая хватка кузины не давали мне никаких шансов хоть как-то на это повлиять.

«Хоть бы не передрались, – мелькнула в голове глупая мысль. – Если в парке пострадает ещё какое-нибудь растение, тётя Зельда такого напророчит...»

Воровато оглядываясь, Биль потянула меня в сторону заднего двора.

– Не хочу, чтобы матушка Белана нас застукала, – пояснила она свою таинственность, и у меня под ложечкой неприятно засосало.

Мигом вспомнился подслушанный ночной разговор, и к чему он в итоге привёл. Остатки хорошего настроения испарились без следа. Но и демонстрировать собственную осведомлённость, гордо провозглашая: «Я знаю всё, что ты хочешь мне сказать!», я не решилась. Вокруг заущельцев набралось столько тайн и откровенных несуразностей, что даже для них это было уже перебором. А мой отец всегда говорил: «Если хочешь что-то понять, надо слушать». Учитывая, что он – один из лучших столичных дознавателей, совет стоило взять на вооружение. Другое дело, что никакого опыта в таком «слушании» у меня не было. Как-то не попадала до сих пор в ситуации, чтобы опробовать.

Биль привела меня к бывшей конюшне. Когда-то здесь держали лошадей, но уже пару веков сооружение служило складом ненужных вещей и семейной самобежки. Ни то, ни другое особо часто не требовалось, а тропа, ведущая к задним воротам, и вовсе успела основательно зарасти травой.

– Ну вот! Здесь нас никто не потревожит! – воскликнула Биль, оглянувшись вокруг.

– И к чему такая таинственность? – хмыкнула я, рассматривая свежепримятую траву и приоткрытую створку ворот.