Искательница бед и приключений (СИ) - Корсарова Варвара

– Передайте проводнику, Джемма, что я нахожу его невыносимым, – надменно заявила она. – И никогда не позволю ему разговаривать со мной. Потому что я не пустынная кошка, а цивилизованная континентальная женщина.

– Эвита считает, что ты пока недостоин ее расположения, – коротко сказала я Аджибу. Мне изрядно надоело ломать эту комедию.

– Скажи второй госпоже, что я огорчен, но не очень. А также сообщи ей, что если она будет так визжать, то напугает лошадь, и та понесет. Мне жалко бедное животное. Ему досталось слишком шумная хозяйка.

– Передай этому грязному дикарю... – захлебнулась возмущением Эвита, но тут Раме взбрело в голову притормозить, и мои спутники ускакали вперед. Раму заинтересовал куст метельника, она подбежала к нему и сунула морду в ветки.

– Трпу! Фу! Нельзя! – завопила я, зная, что растение ядовито. Хоть я и ненавидела свое средство передвижения, но зла ему не желала.

Рама презрительно покосилась и сделала вид, что хочет ухватить веточку зубами – специально, чтобы меня позлить.

Да она надо мной издевается!

Глава 9

Ущелье Карадонг

Ни ласковые уговоры, ни угрозы на Раму не действовали; оставалось лишь смирить гордость и позвать на помощь Аджиба. Но когда я подняла голову, чтобы окликнуть проводника, увидела, что профессор уже заметил мое затруднение и развернул коня. Совсем не хотелось, чтобы Иверс застал меня в минуту позорной слабости, и я принялась усерднее дергать за поводья и шикать, на что Рама и ухом не повела.

Подъехав, Иверс несколько секунд наблюдал за моими потугами, а потом заявил:

– Не причитайте понапрасну. Для лошадей метельник безвреден. Они его едят, когда нет корма повкуснее.

– Теперь буду знать, – лаконично ответила я и легонько шлепнула Раму по шее; та угрожающе фыркнула в ответ.

– Джемма, вы неправильно держите поводья, а в седле сидите, как куль картошки. Наверняка все себе отбили.

– Какой вы догадливый! – огрызнулась я.

– Вы и правда не умеете ездить верхом? – злорадно удивился Иверс. – Кто бы мог подумать!

– Не умею. И что теперь?

– Могли бы заранее предупредить. Ладно, не злитесь. Я вас научу, как нужно. Сядьте ровно, не наклоняйтесь вперед. Лучше немного откинуться назад, но не слишком. Бедра прижмите к бокам лошади.

– И как это поможет заставить упрямую скотину слушаться? Она не хочет ехать дальше.

– Заставить можно поводьями и ногами. Кроме того, лошади чувствуют, кто хозяин. А ну пошла! – негромко приказал Иверс. Подлая Рама тут же покорно отступила от куста и зашагала, никуда не сворачивая. Скоро мы догнали остальных всадников.

Эвита и Аджиб продолжали перепираться. В качестве посредника они привлекли Озию. Он добросовестно, слово в слово повторял завуалированные оскорбления от одного спутника другому.

Иверс заставил своего коня сбавить шаг – профессору не хотелось встревать в нелепую ссору. Дальше мы поехали бок о бок.

Сухое русло тянулось к горизонту, где темнела горная гряда. Слева и справа поднимались лабиринты невысоких выветренных скал. Заросли метельника и акаций становились гуще – значит, близок источник воды.

Солнце поднялось и нещадно жарило, в мелкой гальке попадались выбеленные временем кости. Пейзаж обладал мрачной красотой, но и вызывал смутную тревогу.

– Джемма, почему вы все время оглядываетесь? – спросил Иверс и тоже оглянулся, приложив ко лбу ладонь козырьком.

– У меня пробудился Дар, – ответила я после паузы. – Такое ощущение, что среди скал что-то прячется.

– Думаете, за нами следят? Как проявляет себя ваш Дар?

Я описала, как смогла: зуд и жжение в груди, растущее беспокойство, жажда найти и узнать. Кто не испытал подобное, не поймет.

– Не исключено, что в здешних землях есть захоронения. Именно поэтому мой Дар проснулся. Пока не могу понять точно. Стойте! – крикнула я, и лошадь в кои-то веки меня послушалась. – Вон там, под белым камнем... видите? Там точно есть древняя могила или клад!

– Так давайте проверим!

Иверс громко объявил остановку на привал. Наши спутники остановились и спешились, нанятые в деревне работники достали съестные припасы и уселись поодаль.

Мы же с профессором устремились на поиски.

– Так и есть! Захоронение! – Я показала на участок скалы, где камень отличался по цвету. Вокруг бежала едва заметная трещина, замазанная глиной, а выше, почти стертый временем, выступал символ вечной жизни – крест с петлей.

– Могила, и даже не разграбленная, – мечтательно сказал Иверс. – Нужно отметить ее местоположение на карте и позднее наведаться, вскрыть и описать по всем правилам.

– Тут целое кладбище. Теперь я точно это вижу. Мой Дар редко ошибается.

Я показала в проходы скального лабиринта. По коже пробежал морозец, как от дуновения ледяного ветра.

– Настоящее историческое сокровище! – пришел в возбуждение Иверс. – Смотрите, вон остатки механизмов. Интересно, для чего они предназначались?

Прямо из камня, припорошенного сухим лишайником, выступали изломанные зубцы желтоватого металла, выше – сплетение бронзовых реек.

– Они как будто вплавлены в камень. Мы до сих пор не знаем, как древним афарцам удавалось сотворить такое и для чего.

– Я не раз видела подобное. Черные копатели порой выламывают детали из цветного металла и сдают перекупщикам.

– Чертовы воры, – выругался Иверс. – Они уничтожают ценные исторические свидетельства. Из-за этих подонков мы до сих пор не можем разгадать тайны Афара.

Мне стало не по себе, потому что некогда я тоже имела прямое отношение к племени грабителей.

Иверс бросился дальше по ущелью, охваченный пылом исследователя. Его глаза разгорелись, лоб разгладился, челюсть выдвинулась вперед. Меня захватил не меньший азарт.

Мы ощупывали камни, иногда сталкиваясь руками и плечами, перебрасывались восторженными репликами. Я описывала то, что видела эфирным зрением внутри могил – саркофаги, урны и ларцы, свитки папируса и глиняные фигурки слуг, которые могли понадобиться их хозяевам в загробной жизни. В одном из захоронений я даже углядела колесницу, и рядом – неведомый бронзовый агрегат!

Иверс понимал меня с полуслова и порой продолжал мои описания, как будто сам владел вторым зрением – но Иверсу давали подсказки лишь его опыт и знания.

Солнце пылало, наполняя ущелья белым светом и резкими черными тенями, сухой ветер шевелил волосы, а выше раскинулась ослепительно-синее небо, где лениво кружили коршуны. Во мне кипело и переливалось счастье, какое я не испытывала с тех самых пор, как я покинула Афар.

– Если наша экспедиция не увенчается успехом, вы все равно сможете сделать немало интересных открытий, – сказала я Иверсу, задыхаясь от восторга. – Это кладбище нигде не описано. Оно тянется далеко, могилы забиты разными предметами.

Я остервенело почесала зудящие ладони.

Иверс покачал головой.

– Вы как в лихорадке. Это из-за вашего Дара?

– Да. Он проявляет себя по-разному.

– Должно быть, доставляет вам немало неудобств.

– Я уже привыкла и могу от него отстраняться.

– Но вы постоянно испытываете этот зуд, жажду, страсть? – Иверс теперь смотрел на меня очень внимательно. – Как вы по городским улицам ходите? Ведь каждый житель что-то да прячет. Любовное письмо, деньги, улики, выпивку... А вашим знакомым и вовсе ничего от вас не скрыть, даже сюрпризом не побаловать.

Я улыбнулась.

– В городе Дар редко проявляет себя спонтанно, приходится делать усилие, чтобы им воспользоваться. Обычно Дар указывает на предметы, с которыми связана некая загадочная история или сильные эмоции. Моим знакомым нечего меня опасаться. Когда я долго общаюсь с человеком, он входит в круг привычного, и если что-то прячет от меня, я не замечу. А вот в Афаре мой Дар часто просыпается сам по себе. Наверное, потому, что это моя родина, и кругом могилы моих предков.

– И они взывают к вам, чтобы вы вытащили их секреты наружу, – закончил Иверс в тон.