Сердце Изнанки 3 (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович

Ничто не могло омрачить мне настроение — я сегодня выиграл целый день жизни для одного человека. Для кого-то это всего лишь один день, а для кого-то огромнейшая ценность, непонятная простым людям, что завтра просто пойдут на работу или будут заниматься обычными бытовыми делами. Как сказал один умный человек: всё в этой жизни всё относительно.

Глава 10

Казнь. День второй

Тем временем все процессы по освобождению заблокированных зон не останавливались ни на минуту. Перекрытия и шлюзы вскрывали на протяжении всей ночи — работы было непочатый край. Не стоило забывать, что там по-прежнему находились заключённые, которые хоть и преступники, но тоже должны есть, гулять и обслуживаться согласно установленным нормам.

Как оказалось, заключённых в глубине учреждения миновала участь отравления. С одной стороны, неизвестные диверсанты проявили определённую гуманность — если бы и там заключённые были больны, это значительно усложнило и замедлило бы дальнейшее продвижение спасательных работ.

Но Горин продолжал свою титаническую работу, при этом ежечасно докладывая мэру о ходе мероприятий. Действовал он строго согласно предписаниям, не забывая при этом припомнить, что обязательно напишет подробнейший доклад о всех проведённых мероприятиях и участии каждого должностного лица. Во-первых, чтобы обезопасить себя от возможных обвинений, а во-вторых, чтобы уведомить вышестоящую канцелярию обо всех произошедших чрезвычайных событиях и о причинах, по которым казнь была отложена на целые сутки. Ведь вокруг этого дела поднялось немало суеты, да и, опять же, Горин уже заранее знал и мысленно готовился к тому, что большая часть заключённых обязательно напишет целый ворох жалоб относительно условий содержания. А это означало новые проверки, новые комиссии и новую головную боль для администрации тюрьмы.

Но он, стиснув зубы и собрав волю в кулак, продолжал неуклонно действовать. И даже если после этих суток его снимут с должности за превышение полномочий или неспособность справиться с ситуацией, главное, чтобы он знал — он сделал всё возможное, чтобы выполнить свою работу.

«Я сделал всё возможное, чтобы предотвратить ещё более ужасные последствия», — мысленно повторял он себе, словно мантру. Потому что худшее, что он мог сделать в этой ситуации, — это опустить руки и позволить хаосу окончательно поглотить учреждение.

После полуночи работы пришлось остановить — заключённые жаловались на невыносимый шум от слесарных работ, продолжали буйствовать, грозились, что будут жаловаться вышестоящим органам, и всячески препятствовали деятельности рабочих. Угрожали слесарям, что найдут их и их семьи на воле, если те не прекратят этот «беспредел». В итоге измученные слесари и вовсе категорически отказались продолжать работу в ночную смену.

Но утром работа вновь возобновилась с удвоенной силой. Горин лично проследил, чтобы каждый рабочий получил дополнительную охрану. Однако стоило работе встать хоть на какие-то благие рельсы, как появилась новая, совершенно неожиданная напасть.

Прямо посреди тюрьмы стали открываться странные разрывы в пространстве. Нет, это не были классические червоточины, о которых все знали. Просто прямо посреди пустого пространства вдруг появлялся небольшой зловещий разрыв, из которого пачками сыпались монстры — всякие разные, стаями по десять-двадцать особей. Пускай они были слабого зелёного уровня, только-только появившиеся и едва набравшиеся энергии, но даже в таком неокрепшем состоянии были способны порвать десятки беззащитных людей.

Ещё благо, что они появлялись не в камерах с заключёнными, а исключительно в коридорах и служебных помещениях. Благодаря этому счастливому обстоятельству всё обошлось без человеческих жертв, хотя несколько охранников всё же получили серьёзные ранения.

Горин тут же принялся докладывать мэру об этом чрезвычайном событии:

— Я не знаю, кто эти проклятые диверсанты, но у них, похоже, вообще ничего святого нет! — рычал он в трубку. — Устроить такое! Твари из червоточин посреди города!

Мэр слушал внимательно и хмурился всё больше. А ведь уже не первый случай такой! Ведь буквально недавно в центре города появился огромный спрут. Уж не связаны ли все эти жуткие события между собой? Слуцкий даже поставил себе мысленную пометку подробнее расспросить обо всём того самого Пылаева и выяснить, какое отношение он имеет ко всему происходящему. А вдруг это всё его рук дело, в том числе и тот самый злополучный спрут?

В этот раз Горин и Слуцкий по очереди стали названивать Петрищеву, словно устроив между собой негласное соревнование в настойчивости.

— Делай что хочешь, — заявил Слуцкий решительно, — но не поддавайся на угрозы Горина! Нельзя вводить туда войска просто так, без веских оснований. Тяни время любыми способами. Нам осталось всего ничего. Не знаю, кто это всё устроил, но мы уже целые сутки выиграли! — шипел Слуцкий в трубку Петрищеву. Он наплевал на всю прежнюю осторожность и на то, что Петрищев, если вдруг он записывает их разговор, сможет использовать эти компрометирующие записи против самого мэра.

Но ведь мэр сейчас прикрывал задницу самого Петрищева, а Петрищев, в свою очередь, должен был прикрывать мэра. Ведь все прекрасно знали, чем может обернуться смерть героя войны. И единственным человеком, которому было совершенно плевать на эти потенциально катастрофические последствия, был неумолимый Горин.

— Так как же мне быть? — возмущался Петрищев в ответ. — Он мне названивает каждые полчаса, открыто угрожает, говорит, что военный трибунал организует лично!

— А вы так и уши развесили? — шипел Слуцкий с плохо скрываемым презрением. — Главное, капитана-героя под расстрел отправили без лишних разговоров, а тут полковника переспорить не можете!

— Так тут капитан хоть и горячий, но военно абсолютно безграмотный был, а Горин своё дело знает как никто другой. С ним особо-то не поспоришь — уставы цитирует наизусть, — пожаловался Петрищев с нотками отчаяния в голосе.

— Спорьте, тяните время, что угодно делайте, хоть на голове стойте, но войска не вводите ни под каким предлогом!

Горин же прекрасно понимал, что именно делает. Он методично давил на Петрищева, давил на Слуцкого, используя все рычаги воздействия. Но также он отлично знал, что обычные гвардейцы, воины и городские констебли ровным счётом ничего с тварями поделать не смогут — их просто растерзают в первые же минуты боя. Здесь нужны профессионально обученные одарённые воины.

Поэтому, перед звонком Петрищеву, он позвонил своему старому приятелю, с которым когда-то они вместе обучались в военной академии. Это был глава паладинского отделения Братского округа — Виктор Сычёв.

Раз по его тюрьме бродят твари, будто по центральному бульвару, здесь стоит в первую очередь привлекать именно паладинов. По крайней мере, борьба с нечистью — это точно по их прямой специализации.

Полковник Горин, хоть и кипел внутри от бессильной ярости, но внешне по-прежнему оставался абсолютно хладнокровным. Он спокойно, деловито общался со всеми причастными, методично добивался конкретных результатов, не позволяя эмоциям взять верх над разумом.

Слуцкий, понимая, сколько всего свалилось на плечи полковника за эти проклятые сутки, внутренне невольно восхищался его железной выдержкой. Хотя прекрасно понимал, что в данном конкретном случае тот является его самым главным и опасным противником. Во-первых, потому что с какой-то стати во что бы то ни стало желает неминуемой гибели Медведева, будто для него это личное кровное дело, а не служебная обязанность. И в чём мэр абсолютно не сомневался — полковник обязательно использует данную критическую ситуацию, чтобы максимально навредить Слуцкому и всем остальным, кому только сможет. По крайней мере, в этом Слуцкий даже не сомневался ни на секунду.

Очень уж этот неумолимый Горин много на себя берёт, но при этом ровно столько, сколько предписано ему уставом, который он знает настолько досконально, что тот буквально отскакивает от зубов. И в строгих рамках своих законных прав и служебных обязанностей способен заткнуть за пояс кого угодно — хоть генерала, хоть самого мэра.