И да, я в курсе нападения на Топи! И скажу что ты заслужила это! Так что теперь разбирайся со всем сама! Пока ты сидишь в Топях, я не заплачу ни франка, чтобы кто-то охранял эти земли! Если с тобой что-то случится, ты знаешь, кого в этом винить! Себя и только себя!
Но не думай, что я это так просто оставлю! За слёзы Барбары и наш испорченный вечер и карету, которую ты обменяла на каких-то вшивых крестьян, ты выплатишь мне десять тысяч золотых франков!!! Эту сумма будет включена в восстановление Топей, иначе свободы тебе не видать!!!...”
Десять тысяч!
От возмущения у меня перехватило дыхание.
Вот же мерзавец!
Как я и сказала Фабьену Морану, эта карета вместе с лошадьми не стоит больше шести тысяч. Получается, еще в четыре тысячи Адриан оценил слезы Барбары?
При этом, он ни слова не сказал про погибшего Пьера. Кучера этой самой кареты. От мысли о том, что для Адриана жизни людей не стоят ровным счетом ничего, сердце заходится ноющей болью.
Вновь опускаю глаза на письмо, которое испещрено перечёркиваниями и чернильными кляксами. Будто у Адриана, когда он это писал, от ярости тряслись руки.
Но и меня переполняет бешенство, когда я дохожу до заключительных строчек.
“И еще кое-что! Раз уж тебе, по всей видимости, нечем заняться в Топях, то сшей для нас с Барбарой комплект постельного белья! Мы разложим его в нашей новой спальне!
Барбара очень хотела, чтобы ею стала твоя бывшая комната! Поэтому, считаю, что будет правильно, если ты займешься изготовлением белья лично! И я хочу, чтобы оно было готово уже к концу этой недели!
Зная о том, как ты любишь упрямиться, сразу предупреждаю! Не забывай, что все крестьяне, которые работают в Топях, принадлежат мне! Поэтому, я в любой момент могу отозвать их в любое другое имение на сбор или посев урожая! А одна ты уже не сможешь выполнить пари! НУ и чтобы ты совсем не зарывалась, напомню, что особняк в котором ты сейчас живешь, тоже мой! Стоит мне только приказать и Огюст тут же вышвырнет тебя оттуда! Будешь жить в крестьянской хибаре у какого-нибудь болота!!!”
Прочитав это, чувствую, что мне не хватает воздуха. Горло сжимается от негодования, дикой обиды и бессильной ярости. Очень хочется кричать и я с огромным трудом давлю в себе это постыдное желание. Опираюсь руками на стол, придавив ладонью письмо, и глубоко дышу.
У меня не хватает слов, чтобы подобрать наиболее подходящее для Адриана. Подонок, мерзавец, негодяй? Слишком мелко для него. Тем более, что сейчас он ведет себя, как самая последняя истеричка.
Еще и постельное белье приплел!
Думает, меня так легко напугать жизнью без удобств? Если уж на то пошло, я все время так жила. Так что, если понадобится переехать в простую избу, я сделаю это без каких-либо проблем.
Но вот отбирать у меня работников, без которых пропадает какая-либо возможность выиграть пари, это не просто подло, это низко и гнусно!
Такое ощущение, что ему вообще не важно смогу ли я восстановить Топи. Главное, чтобы я как можно больше страдала.
Сразу же в голову приходит мысль соткать ему белье из самой грубой ткани, да еще с какими-нибудь мелкими колючками, чтобы они с Барбарой тоже помучались. В конце концов, он же не написал какое именно белье ему нужно.
— Мадам Легро! — отвлекает меня от невеселых мыслей обеспокоенный голос Фаваро, — Все хорошо?
— Нет… все ужасно! — дергаю головой я, но благодаря ему мне удается переключиться.
Сделав глубокий вдох, я с большим усилием заставляю себя не думать об истеричном послании Адриана. Будет лучше, если я сама успокоюсь и вернусь к нему позже, когда приведу свои мысли в порядок.
А пока у меня есть более важные дела. Например, я как раз хотела разобраться с дарами Аскелата.
— Мсье Фаваро, не составите ли мне компанию? — поднимаю на него вопросительный взгляд.
— Конечно, мадам, — сразу же поднимается он со своего места.
— Пожалуйста, проводите меня туда, куда вы перенесли дары мсье Аскелата.
— Сию секунду, мадам.
Я благодарю и отпускаю Огюста, который до сих пор стоит с выражением всеобщей скорби на лице. А сама спешу за управляющим, который проводит меня на просторный, практически пустой склад.
Из всех вещей здесь только огромные связки свечей, отслужившая свое мебель, облицовочные камни и три уже знакомых мне массивных кованых сундука.
Стоит только открыть первый из них, как в нос тут же бьет насыщенный пряный аромат. Фаваро вообще отворачивается в сторону и чихает.
Внутри сундука не меньше дюжины плотных мешочков. Даже не открывая их, и так ясно, что там находится.
Специи.
И, судя по тому объему, который здесь есть, Аскелат решил не мелочиться. Корица, анис, кардамон… здесь собраны те ароматы, которыми так славится Винлания. Если продать содержимое этого сундука, думаю, что за него можно будет выручить не меньше пары тысяч франков.
Но по сравнению со вторым сундуком, первый все равно что пуст. Потому что второй набит тканями, которые скрывают под собой россыпи драгоценных камней. Одного мимолетного касания достаточно, чтобы понять насколько дорогая и качественная ткань уложена в дар. Но и камни тоже поражают — крупные, чистые, идеально ограненные.
В этот момент мне становится неудобно за свои дары, которые были собраны наспех из всего, что только у нас нашлось.
Увидев все это богатство, за спиной присвистывает Фаваро.
— Полагаю, поездка вышла более чем удачной? — ухмыляется он.
— Боюсь, что нет, — со вздохом отзываюсь я, — Вместо драгоценностей и специй я хотела бы увидеть возвращение наших подданных.
Я вкратце рассказываю ему о нашем с Аскелатом разговоре, не забыв опустить момент с Сигурдом. Зная о том, что Фаваро может доложить об этом мужу, у меня нет желания выкладывать ему все карты. Прежде всего потому, что я даже не догадываюсь, как на эту новость отреагирует Адриаан.
А ну как сегодня — пришлет истеричное письмо, где потребует ради сближения с Винланией выдать Аскелату Сигурда?
Нет, такое нужно держать в секрете!
— Хочу сказать, что даже так вы не остались в убытке, — Антуан вытаскивает из кучи драгоценностей крупный рубин и подносит его к свету, — Я не могу похвастаться хорошим знанием минералов, но эти камни стоят очень дорого.
Да, тут я с ним соглашусь.
Никогда раньше я так остро не нуждалась в деньгах, как сейчас. Одно дело, когда я жила одна и могла позволить себе жить впроголодь. Но совсем другое, когда от меня зависит множество людей, их жизни, уверенность в завтрашнем дне.
Так что всем этим дарам найдется достойное применение.
Наконец, открываю третий сундук и по глазам сразу же бьет сияние начищенных до блеска золотых и серебряных столовых сервизов. Они ослепляют не только своим блеском, но и вычурностью. Такие сервизы достойны стоять во дворце правителя, а не неугодной собственному мужу герцогини.
Но среди этих наборов неожиданной простотой выделяется неброская, но аккуратная малахитовая шкатулка по центру.
Даже интересно что именно она может в себе таить.
Осторожно откидываю крышку и вижу лежащий на бархатной подложке браслет. Но это не обычное украшение, а самое настоящее воплощение изысканности и утонченности. Тонкий, на вид практически невесомый браслет изготовлен из драгоценных металлов и покрыт тонкими причудливыми узорами, от которых веет загадочностью и величием.
Кто бы ни носил этот браслет, он будет подчеркивать высокое положение и власть своего владельца. А мерцающие драгоценные камни, которые будто бы небрежным, но четко выверенным каскадом расположены по всей его поверхности, напоминают завораживающую картину ярких звезд на ночном небе.
Его бесподобный вид настолько завораживает меня, что я не сразу замечаю лежащую рядом записку.
“Надеюсь, вы примете верное решение и в скором времени мы встретимся снова при более располагающих обстоятельствах. И когда этот момент настанет, я бы очень хотел, чтобы этот браслет красовался на вашей руке. Он как нельзя лучше подчеркнет вашу несгибаемую силу воли.
