Прикладная рунология (СИ) - Грей Дайре

Мужчина нахмурился и прищурился:

— И что вы посоветуете?

— Нужно выплавить его. Вырезать на металле. И покрыть слоем камня-изолята сверху. Это поможет сохранить знак и материал. Еще его нужно фиксировать, чтобы вращение не происходило самопроизвольно, иначе пострадать может кто-то лишний.

— Для фиксации я уже придумал рычаг, смотри…

Теперь мы оба опустились на колени, чтобы изучить крепление внизу. Предназначение педали стало яснее. При нажатии диск поворачивался примерно на шестую часть круга, останавливаясь на следующем секторе, однако при повторном и следующих нажатиях появлялось отклонение, которое приводило к нарушению границ и могло вызвать непредсказуемый результат.

— … Он слишком легкий! Нужно взять другой материал!

Час спустя мы увлеченно переползали по полу лаборатории, подгоняя первый черновой чертеж под имеющийся прототип, и на ходу пытаясь заложить в него нужные отступы и материалы. Справочники по металлам, краскам и камням валялись вокруг. Мои туфли прижимали углы большого листа бумаги, где среди линий разной толщины медленно проступал контур будущего изобретения. Герцог орудовал линейкой, циркулем и карандашом, измазав щеки и пальцы.

Сейчас он совершенно не походил на строгого хозяина дома или требовательного работодателя, которого я видела на заводе. Скорее уж стал более похож на изобретателя, о котором говорила вся столица. И теперь я лучше представляла, как именно он создал автомобиль.

— Если утяжелить его камнем, будет лучше. Нужно сохранить определенную маневренность, чтобы его не заклинило после первого меткого попадания.

Я вздрогнула и опустила взгляд в справочник. От лишних фиксаторов мы решили избавиться, так как они делают конструкцию сложной и ненадежной. Чем проще, тем лучше. Однако… Я совсем забыла о том, что мы работаем над оружием. Над усилением оружия.

— Империя собирается воевать? — наверное этот вопрос впервые пришел мне в голову. Не помню, когда отгремела последняя война. Кажется, задолго до моего рождения, и всю жизнь я жила в спокойствии и уверенности, что обитаю в стабильном и надежном мире. Чтобы на двадцать третьем году жизни оказаться в лаборатории, где создается новое оружие.

Герцог поднял на меня взгляд. С темной полосой на щеке и растрепанными волосами он казался моложе и как-то ближе. А еще совсем не походил на своего покойного отца. По крайней мере, на его портрет.

— Я не знаю, — как-то буднично ответил он.

— То есть как? — я отложила справочник и подалась вперед, не веря в услышанное.

Маг вздохнул и тоже отложил чертёжные инструменты. Сел на пол, прислонившись спиной к ножке стола и пристроив локоть на колене.

— Я мало вникаю в политику. А война — ее часть. Когда дипломаты проигрывают, начинают работать военные, как говорил мой учитель истории. А дядя считает, что война не заканчивается никогда. Просто она становится не видима для глаз обычного человека. Идет на другом уровне. И ведут ее не дипломаты, а разведка. Шпионы, агенты… Их задача — сделать так, чтобы это, — он кивнул на чертеж, — никогда не пригодилось.

— Зачем тогда заниматься разработкой?

Задача, конечно, выглядела интересной и привлекательной с точки зрения практического применения, но… Какой смысл тратить на нее время, если мы никогда не увидим результат?

— Затем, что мы не знаем, в какой момент ситуация изменится. И должны быть готовы ко всему. В детстве я тоже не понимал, к чему мне уроки фехтования или борьбы. Кому может прийти в голову напасть на сына императора? — кривая усмешка исказила его лицо. — После первого покушения вопросы отпали. И я прошу прощения.

— За что?

Нет, успеть за ходом его мыслей мне определенно не дано.

— За вторник. Я не хотел, чтобы вы пострадали, но раньше мне как-то не приходилось защищать других. Я привык думать только о своей безопасности и поступил так, как посчитал нужным, не считаясь с вашим состоянием.

Учитывая, что сам герцог не очень-то и пострадал, о себе он заботиться научился хорошо. А я… Я опустила взгляд и разгладила юбку, расправляя никому не интересные складки. Извинений, конечно, мало, учитывая угрозу жизни, но… Я ведь жива. И здорова. Почти. И… Если подумать, все действительно могло закончиться плохо, а вышло… Вышло, как вышло. Раздражение улеглось и сгорело в пылу азарта работы. И где еще мне удастся прикоснуться к столь уникальным изобретениям?

— Хорошо. Я вас прощаю. Но мне все еще нужен новый костюм.

Под моим взглядом он усмехнулся, а потом предложил:

— Когда предварительные расчеты будут завершены, и наше предложение рассмотрят на практике, можно будет подать заявку на патент. Я могу включить туда ваше имя. Будете получать отчисления.

Патент? Отчисления? А если проект военный, то это ведь совершенно другие деньги, нежели жалование секретаря. А если еще и откладывать начать…

Предстоящие перспективы перестали казаться мрачными.

— И сколько же у вас патентов? — почему-то эта мысль только теперь пришла мне в голову.

— Больше двадцати, — легко ответил Герхард. — Большая часть за создание автомобиля, еще есть за одиночные изобретения. Некоторые используются в тех самых цистернах, и от них я тоже получаю отчисления.

— То есть вам приходят деньги со всего мира?

— Громко сказано, но по сути… Возможно. По крайней мере, с той его части, где люди используют мои изобретения легально.

— А зачем вам столько денег?

Вопрос вырвался сам собой, и я сразу же о нем пожалела. Неприлично интересоваться подобным, и герцог вполне мог ответить резко, однако предпочел дать разъяснения:

— Потому что только деньги дают независимость. С ними я могу не думать о том, что скажет моя семья. Не зависеть от их решений. Я сам по себе. Свободен в определенной мере. Я могу купить себе любой дом в столице и переехать туда, если мой брат решит отобрать особняк. Я могу перенести завод в любую точку Империи и увезти с собой всех рабочих. Мне хватит денег. И я знаю, что всегда смогу заработать еще.

— Вы говорите так, будто быть частью императорской семьи — скорее бремя, чем привилегия.

И это странно. Тем более странно слушать, что бастард императора зарабатывает деньги, чтобы получить независимость от своей семьи. А мне всегда казалось, что у него есть все. Как у любого другого аристократа.

— О, у вас скоро появится возможность составить о моей семье свое мнение. Моя тетушка приглашает нас на ужин. Уже завтра. Полагаю, вам есть, что надеть?

Если и существовал способ более эффектно поставить точку в разговоре, мне он был не известен, потому что от перспективы оказаться в доме Великой герцогини Сантамэль в обществе бастарда императора у меня пропал дар речи…

Глава 13

О знакомcтвах и беседах…

Герхард бросил взгляд в зеркало, убеждаясь, что выглядит подобающе. Камердинер застегнул ему запонки и подал фрак — визит к тетушке диктовал полное соблюдение этикета и прочих формальностей. Щетка в руках опытного слуги быстро прошлась по его плечам, убирая несуществующий мусор.

— Вы выглядите прекрасно, Ваша Светлость, — отметил Гюнтер, окидывая его придирчивым взглядом. О нравах тетушки он знал и всегда старался превзойти себя, помогая герцогу собраться на прием. Кажется, даже при визите во дворец Герхард не выглядел столь… безукоризненно.

— Благодарю. Ты замечательно поработал. Уверен, что Ее Светлость отметит твой вклад.

Камердинер польщенно зарделся и потупился. Герхард же поспешил покинуть комнату — опоздания герцогиня не любила, поэтому выехать стоило заранее. Однако внизу оказалось, что его спутница еще не готова, что вовсе не удивительно. Минут десять в запасе у них еще имелось, и герцог решил не торопить девушку. Она и без того не горела желанием ехать в гости, о чем и сообщила сегодня утром. По крайней мере, вежливо…

— Ваша Светлость, — сразу после завтрака Сабина спустилась в лабораторию и выглядела довольно собранной и даже немного хмурой, — могу ли я любезно отказаться от вашего предложения сопровождать вас к герцогине Сантамэль?