Башни Латераны 2 (СИ) - Хонихоев Виталий

— Но… но он сказал… дезертиры…

— А что он должен был сказать? «Мы лазутчики Освальда»? Он так и должен был говорить, это прикрытие. Если бы их поймали — сказали бы, что дезертиры. Вот он и сказал… долго терпел, до пятого пальца. И потом тоже, получается не сломался. — Мессер устало потер ладонью лицо: — вот же…

Густав тяжело вздохнул: — Откуда нам было знать?

— Ну так это тайная операция. Никто не должен был знать, — сказал Мессер. — В этом и смысл тайных операций. Кто же мог подумать, что они на таких борзых ребят наткнутся? Что вот у нашего молодого дейна Максимилиана в кончиках пальцев зачешется, вот не может одну ночь спокойно поспать без того чтобы кишки кому-нибудь не выпустить…

Рудольф молчал. Максимилиан опустил голову. Лео стоял в стороне, не зная, что сказать. — Что теперь? — спросил Густав через некоторое время.

Мессер молчал. Потом посмотрел на телегу. На оружие. На деньги. На бомбы.

— Не знаю, — сказал он тихо: — клянусь Архангелом не знаю.

Он прошёлся вдоль телеги. Остановился. Посмотрел на лес. Потом на небо. Потом снова на телегу. Все молча следили за ним взглядами.

— Закопаем тела, — сказал он наконец. — Глубоко. Чтобы никто не нашёл. Телегу — с собой. Оружие, деньги, бомбы — тоже. Утварь выбросим по дороге. — Он обернулся к остальным. — И ни слова никому. Понятно? В Тарге решим, что делать… в конце концов если мы их так легко вычислили, то и другие могли бы… наверное.

— И то верно. — кивает Густав: — если наш Макс заметил неладное, то и лазутчики Арнульфа тоже заметили бы. Это не твоя вина. Они просто попались… любой бы их грабанул. Если такой ценный груз, то надо было охраны побольше. Это того вина, кто их вот так отправил.

— Спасибо что пытаешься, Густав, но… нет. — качает головой Мессер: — никто бы ничего не заподозрил бы. Дорога до Тарга пока еще не занятая Арнульфом, сам Танг — тот еще гадюшник, никто на группку дезертиров внимания бы не обратил. Правильно ты сказал — они и выглядели как дезертиры. Нарвались бы на армейский патруль — показали бы бумагу или печать… а на другой случай — их целых семеро было, все подготовленные, с оружием, хорошие бойцы. Сам подумай — насколько хорошо ты бы сражался, если тебя посреди ночи криком разбудили? А эти — неплохо держались…

— Это точно. — кивает Рудольф: — вон Максимилиану мейстер попался. Они бы не спали, да в доспехах были бы — пожалуй, что не одолели бы мы их. Ну а ночью в спину ножиком… — он пожимает плечами: — тут даже лучшего воина можно прирезать.

— Если про то прознают наши, то тебя повесят. — говорит Густав: — и тебя и нас с тобой заодно. Это ж королевская печать на письме стояла. Дела Тайной Канцелярии. Лучше бы нам сжечь это добро или в болото от греха подальше…

— Как ты предлагаешь сжигать магические бомбы? И где ты тут болото найдешь? — резонно возражает Мессер.

— Яму выкопаем и ящики туда вместе с трупами. — говорит Густав: — пусть лежат. После войны, как уляжется все — можно и забрать. Золото… ну золото не пахнет, кто поймет откуда?

— Это конечно можно. — говорит Мессер: — а с другой стороны там где-то наши парни этих мечей не дождутся.

— Не вздумай. — предупреждает его Густав: — за это тебя и повесят. Ты чего? Сейчас эта телега как раскаленное железо, лучше побыстрее избавиться.

— Телегу с собой возьмем. — говорит Мессер: — до Тарга. Она ничем не примечательна кроме второго дна. Где-нибудь товару купим, той же муки. В кузов малого посадим, дескать торговец, а мы — охрана. Дойдем до Тарга, там и решим, чего делать. Если выйдут с нами на связь — отдадим все как было, скажем что так и нашли — на поляне.

— Ага. Сами в лапы королевским палачам попадем. — закатывает глаза Густав: — нельзя людям из Тайной Канцелярии на глаза попадаться.

— Я, кстати, за то, чтобы золото забрать. — говорит Максимилиан и все поворачиваются к нему. Он разводит руками: — а что? Мы тут за этих вот их работу делаем. С которой они как вы видите — не справились. Уверен, что им за это должны были заплатить. Я не против товар по адресу доставить, но должны же нам за это заплатить? Ладно оружие и бомбы, черт с ними, а деньги пойдут в счет оплаты за безопасную и быструю доставку.

— Хочу заметить, что это говорит человек, который только что их и прирезал. — отмечает Рудольф.

— Эй! Я — стою, а они — лежат. Какая у них была задача? Доставить груз в Тарг. Что мы видим? Мы видим, как они готовы доставить этот груз? — Максимиллиан делает пару шагов вперед и наклоняется над лежащим телом: — эй, боец! Вставай, ты не доставил груз! — он поворачивается к остальным и картинно разводит руками, чуть морщится от боли в перевязанной груди: — молчит. А я, Максимилиан Сфорцен — готов доставить груз по адресу в обмен на скромную сумму. Это же важно, чтобы груз был доставлен, не так ли? — он снова наклоняется над телом и прикладывает ладонь к уху, делая вид что вслушивается: — что? Не слышу возражений. Я так понимаю, что их нет.

— Вот ты скотина, Макс. — восхищенно говорит Рудольф: — циничная ты сволочь. Уверен что за деньги ты и мать родную продашь.

— Сперва я хотел бы услышать сумму. Я очень люблю свою матушку. — складывает руки на груди молодой наемник: — но если ты назовешь приличную сумму…

Глава 11

Весна пришла в Вардосу вместе с дождями и грязью на улицах. Лео продолжал ходить в таверну «Три Башни» по утрам, чтобы помочь с огнем в очаге, а по вечерам — чтобы ярче горели свечи и факела, за что и получал три серебряных в неделю. Нужды в деньгах не было, после того случая в дороге на Тарг Мессер разделил добычу как полагается. По справедливости.

Правда Максимилиан ворчал, что Лео ничего путем и не делал, но получив свою долю тут же заткнулся и отправился играть в карты, пить вино, а также блудить. При этом молодой кавалерист отказывался посещать местный бордель, предпочитая крутить романы с приличными девушками и их мамашами, за что периодически едва не был бит, но каждый раз как-то умудрялся избежать печальной судьбы, то выскакивая в окно, то прячась в шкафу или под кроватью.

От золота, которое было в телеге с двойным дном Лео досталась половинная доля новичка, а именно — пятьдесят золотых монет с профилем старого короля. Если так считать, то от тысячи монет маловато, однако Лео таких денег в руках никогда не держал и когда Мессер пододвинул к нему его долю — он аж опешил. Пятьдесят золотых… дрова на всю зиму пятнадцать серебряных стоили, а за десять медяков можно было в таверне от пуза наесться! Да на такие деньги его семья может пять лет жить и горя не знать… или даже больше.

Впрочем, первоначальный восторг быстро угас, когда Мессер посоветовал ему экипировку себе прикупить, дескать если хочешь парень нормальные деньги зарабатывать, то иди к нам в «Алые Клинки». Сколько в том предложении было искреннего желания помочь, а сколько — опасения что предоставленный сам себе он обязательно кому-нибудь растреплется что Мессер и его бойцы по дороге взяли в ножи лазутчиков Освальда — он не знал. Просто обрадовался такому предложению. Действительно, «Алые Клинки» это тебе не «Черные Пики», которые тоже знаменитый отряд, но прежде всего пикинеры. В то время как бойцы Курта Ронингера месили грязь ногами и стояли скалой под огнем вражеских магов, всадники Мессера — неслись по полю боя стрелой, с развевающимися перьями на шлемах. Нет, гибли они даже чаще чем пехота, чаще и страшнее, но зато как красиво выглядели! И да, всадник получал раз в пять больше, чем рядовой пикинер, хотя бы по той причине, что у него был конь.

Вот как раз посмотрев сколько сейчас стоит нормальная лошадь и экипировка всадника для роты «Алых Клинков», Лео и загрустил. Один только кавалерийский палаш хорошего качества — пять золотых. И это обычный палаш, а если вот прямо совсем хороший — то все десять. Одежда, легкие латы, боевой конь… пятидесяти золотых никак не могло хватить на все. Цены на лошадей тоже были разными, если захудалую клячу можно было и за пятьдесят серебря взять, то цена на какого-нибудь жеребца боевой породы начиналась со стоимости небольшой усадьбы у моря.