Чудесный сад жены-попаданки (СИ) - Деева Лина

Взгляд Райли стал ещё более внимательным.

— Сегодня.

И хотя ответ был предсказуем, сердце всё равно ёкнуло: слишком быстро.

Слишком быстро я останусь здесь одна, без единого человека, на которого можно положиться.

— Тогда отправляйтесь. — Не собираясь потакать собственной слабости, я взяла с чайного столика написанное за долгое утро письмо. — Пусть Олли передаст это Бэрридону.

Райли молча взял конверт и спрятал его за борт сюртука. Я же тем временем сняла со спинки кресла заранее принесённый кушак.

— А это для тебя. Что делать с содержимым, ты знаешь.

Губы Райли сжались в тонкую линию. Он принял кушак у меня из рук, быстро пробежался пальцами по ткани и поднял ещё более пасмурный взгляд:

— И вы так просто отдаёте их мне?

«Это неблагоразумно», — читалось продолжение, и я спрятала неуместную улыбку.

Как сказал бы о нём мой первый парень: «Правильный мент». Ни для кого не делает исключений, даже для себя.

Но раз ему так хотелось, можно было потратить время и оформить всё более официально.

— Написать расписку с описью украшений? — предложила я. — Даже две — тебе и мне. Чтобы в случае проблем у ювелира ты мог предъявить бумагу.

Райли задумался, однако идей получше к нему не пришло.

— Хорошо, — согласился он. — Давайте сделаем так.

Кивнув, я вытащила из стопки бумаг на столике два чистых листа и «вечное перо» и со словами «Тогда идём» первой направилась в спальню.

Всё-таки возиться с драгоценностями было безопаснее за двумя дверями.

На пороге Райли едва заметно запнулся, а я запоздало сообразила, что со стороны ситуация выглядела весьма двусмысленно.

Впрочем, он ведь играл роль слуги. Так что вряд ли приглашение в спальню было совсем уж неприличным.

«Каждый думает в меру своей испорченности», — мысленно резюмировала я и распорядилась:

— Передвинь скамейку к окну и садись — будешь записывать.

Райли послушался, и я отдала ему листы и перо. После чего принялась аккуратно выпарывать украшения из кушака, а затем не менее аккуратно зашивать их обратно.

Работа была медленной и нудной, однако халтура могла стоить Райли больших проблем, а Колдширу — потери новой хозяйки. И потому я накладывала стежок за стежком мелко и ровно, как швейная машинка, хотя в прошлой жизни терпеть не могла шить.

Но наконец в опись было внесено последнее колечко. Мы с Райли поставили подписи под обоими экземплярами расписки, и он спрятал один из них во внутренний карман сюртука. Затем с чуть ли не торжественным видом подпоясался кушаком и пообещал:

— Вернусь через четыре дня.

«Главное, в принципе вернись», — хотела сказать я, но вовремя поймала себя за язык. Какая-то неоднозначная фраза, ну её. И вместо этого просто ответила:

— Буду ждать.

Райли по-военному чётко кивнул, и у меня вновь сжалось сердце. Не желая поддаваться глупым предчувствиям, я сделала жест в сторону двери:

— Ладно, иди. Вам с Олли надо собираться, он ведь ещё даже не знает об отъезде.

Райли как будто хотел что-то ответить, однако сдержался. Ещё раз поклонился и вышел из комнаты.

Я осталась одна. Как в полусне взяла с широкого подоконника второй экземпляр расписки, свернула его вчетверо, с нажимом проходя пальцами по сгибам, и убрала в пустой сундучок, где прежде лежали украшения.

Всё, что могла, я сделала. Теперь мячик был на стороне судьбы.

Глава 36

Райли и Олли собрались быстро — точно не слуги, а солдаты. По уговору с Каннингемом карета оставалась мне, так что возвращаться в столицу им предстояло верхом.

— Всего достаточно? Провизии, денег?

Я не могла не проводить их: даже если не брать в расчёт тайное поручение, дорога в Колдшир протянула между нами не одну невидимую, но крепкую ниточку.

— Не извольте беспокоиться, леди Каннингем. — Олли смотрел на меня с таким пониманием, что в горле вставал дурацкий комок. — Всего хватает.

— Всё будет в порядке, — эхом отозвался Райли.

Я кивнула и, заставив голос звучать обыденно, пожелала:

— Тогда счастливого вам пути.

Слуги поклонились: Олли — непринуждённо, Райли — в привычной манере робота Вертера. Почти синхронно взлетели в сёдла и, отсалютовав мне напоследок, пустили коней к вечно распахнутым воротам в крепостной стене. Проехали под заранее поднятой решёткой и исчезли из виду и из моей жизни.

«Надеюсь, не навсегда».

Я поймала себя на желании зябко обхватить плечи и с упрямством тряхнула головой: нет, нельзя раскисать. Лучше уж…

— Барк!

— Слушаю, госпожа. — Конюх был тут как тут.

— Подготовь экипаж, после обеда я еду в Данли.

На лице Барка отразился вопрос: зачем? Однако он не был Райли, чтобы задать его вслух. И потому ответил лишь:

— Бут сделано, госпожа!

Я наградила его одобрительным кивком и отправилась в сад, небезосновательно рассчитывая найти там старого Оливера.

Ведь в Данли я собиралась не столько затем, чтобы посмотреть на это местечко, сколько за необходимыми компонентами для бургундской жидкости.

А ещё чтобы отвлечься от вздумавшей одолеть душу тоски.

***

Разговор служанок я услышала случайно. Тихо спустилась в холл, а они как раз начищали стоявшие там доспехи (я ещё вчера решила, что возвращать замку величие следует от входа). До меня долетела фраза:

— Нет, ты видела, как она его провожала?

И что-то в ней приморозило ноги к полу.

— Да ничего такого, вроде, — не без растерянности протянула вторая служанка, заставив первую напористо продолжить:

— Как ничего? А взгляды? Да к тому ж он у неё утром из спальни выходил, я сама видела! Заглянула пыль смахнуть, а он и выходит.

«Ах ты трепло неумное! — Я крепко сжала губы, чтобы ненароком не выругаться. — Что там Бренда говорила? Сплетники в Колдшире не задерживаются? Отлично, значит, поддержу традицию».

Но только я собралась выйти и объявить об этом излишне языкастой девице, как ко мне пришло другое соображение: любые карательные действия будут засчитаны подтверждением идиотской выдумки. Тем более Райли уехал, а значит, достаточно просто взять сплетницу на карандаш. И потому, когда я Немезидой возникла рядом с мгновенно стушевавшимися служанками, то ни единым знаком не дала понять, что слышала их болтовню. Осведомилась, как идёт работа, отметила несколько тусклых пятен на доспехах и напомнила о необходимости чистить герб очень аккуратно, чтобы не повредить эмаль. Девицы кивали, глядя исключительно в пол, и я не могла не чувствовать мрачное удовлетворение по этому поводу.

Однако во дворе меня уже ждал экипаж, так что времени кошмарить прислугу особенно не было. И на счастье служанок, я вскоре отправилась восвояси.

В Данли, как и полагалось знатной леди, я ехала в сопровождении слуг. Каретой правил Барк, рядом с ним на козлах сидел привратник Том. А вместе со мной в карете ехал старый садовник, чрезвычайно польщённый приглашением, которое казалось более чем естественным. В конце концов, кто лучше него знал, где в деревне находятся садоводческие лавки?

— Трогай! — звонко крикнула я, усевшись на своё место в экипаже.

— Н-но!

Щёлкнул кнут, и, поскрипывая рессорами, карета покатила вперёд. Через пустоши к бирюзовому морю и затем вдоль берега — я с удовольствием высунулась в открытое окошко, глубоко дыша солёным воздухом.

Затем дорога снова нырнула в холмы, перебралась через горбатый каменный мостик над неширокой Чёрной речкой и змейкой побежала дальше — к раскиданным по пологим склонам симпатичным домикам.

— Данли — старое место, — рассказывал Оливер, пока карета подъезжала к деревне. — Очень многие из тех, кто там живут, десятилетиями арендуют земли Колдшира. И в былые времена деревенский староста по всем важным вопросам непременно советовался с хозяином имения.

— Вот как. — Я задумчиво смотрела на приближавшиеся дома. — Оливер, скажите, а если нанимать людей для ремонта замка, то здесь?