Двойник короля 18 (СИ) - Скабер Артемий

Мы приближались к стенам столицы. Тут стало больше воинов: патрули, усиленные караулы у ворот, отряды, готовые к отражению возможной атаки. Повышенная бдительность, напряжённые лица.

Красиво уйти не получится, жаль… Прикинул варианты возможных событий и их развития. Можно попытаться пройти через ворота, используя суматоху и неразбериху. Можно поискать слабое место в стене, неохраняемый участок. Можно… Взгляд упал на стену: высокая, но не непреодолимая. Особенно для меня, с моими-то возможностями.

— Ты останешься тут, — сказал я Жаслану.

— Но, господин! — возразил монгол. В его взгляде читалось беспокойство, нежелание отпускать меня одного.

— Нужно поддерживать восстание, — продолжил. Мой каменный голос звучал убедительно, не допускал возражений, — За принцем приглядывать. Не знаю, что там с ханом, но наследник — пока единственный представитель власти у вас. Его нужно сохранить.

Ещё бы. Кто мне потом будет платить по счетам? Если ханская линия прервётся, я знаю, что дальше будет. Войны, разборки, пока кто-то новый не сядет на престол. Но мне сейчас это не нужно, мои планы требуют стабильности, предсказуемости. А новый правитель означает новые правила, новые проблемы, новые риски. Поэтому сохраняем то, что есть, и забираем то, что требуется. Прагматичный подход, без сантиментов, без лишних эмоций.

— А как вы покинете город? — поинтересовался монгол.

— Красиво.

Короткий ответ, полный самоуверенности. Немного бравады, немного театральности. Иногда важно не только делать что-то, но и как это выглядит со стороны. Впечатления, репутация — валюта, которая порой стоит дороже золота.

Из пространственного кольца появились воздушные змеи. Жаслан дёрнулся при виде монстров. Несмотря на то, что он видел моих тварей и раньше, реакция сработала на уровне инстинктов. Охотник встретил хищника.

Воздушные змеи висели в воздухе, их длинные тела извивались, словно живые шланги. Зеленоватая кожа отсвечивала в лунном свете, придавая им призрачный, неестественный вид. Большие головы с острыми зубами и раздвоенными языками покачивались из стороны в сторону, будто принюхиваясь к ночному воздуху.

— Сейчас я за вас зацеплюсь, и мы с вами полетим! — сказал тварям.

Глаза — маленькие, блестящие, с вертикальными зрачками — уставились на меня. В них не было разума, только голод, инстинкты и… страх? Да, эти создания боятся меня.

Схватился за каждую колбасу. Мать моя наложница! Чуть не раздавил бедных змеек. Каменные пальцы стиснули их с силой гидравлического пресса. Твари издали высокий свистящий звук — что-то среднее между шипением и визгом. Тела изогнулись в агонии, чешуя пошла волнами.

Я тут же ослабил хватку. Не хватало ещё убить своих же монстров, они нужны мне живыми и здоровыми. Контролировать силу в этом каменном теле оказалось сложнее, чем я думал. Слишком много мощи, слишком мало чувствительности.

Пробовал и так и сяк. Держал за шею, за среднюю часть, за хвост, но не получается. Твари корчились, извивались, пытались вырваться. Каменные руки слишком тяжёлые, слишком неуклюжие для такой деликатной работы.

Ладно! Используем старую схему, которая помогла на дирижабле. Тогда, в совсем другой ситуации, когда казалось, что выхода нет, мне удалось найти нестандартное решение. И сейчас я сделаю то же самое.

Под мышку одну тварь, вторую — под другую. Их тела обвились вокруг моих каменных рук, инстинктивно ища опору. Чешуя тёрлась о камень, создавая странный скрежещущий звук. Головы змей вытянулись вперёд, языки трепетали, пробуя воздух.

— В полёт! — пафосно произнёс я.

Почему бы и нет? Немного театральности в такой момент даже уместно. Я заслужил этот маленький спектакль после всего, через что прошёл. И пусть никто, кроме монгола, не увидит это представление, сам факт важен. Я всё ещё жив, всё ещё в игре, всё ещё способен поражать и удивлять.

Заметил, что в другой оболочке мои действия и поведение немного отличаются. Как будто статуя как-то на меня влияет. По-хорошему бы это изучить, вот только когда?

Мы оторвались от земли. Медленно, неохотно, но она действительно начала удаляться. Змеи напрягли свои мышцы, активировали магию воздуха, заложенную в их существе. Сначала на пару сантиметров, потом на десять, на метр…

Воздушный поток обтекал нас, создавая лёгкие завихрения вокруг чёрного плаща. Твари работали на пределе своих возможностей. Мы выбрали ближайший переулок со стеной, чтобы не привлекать внимания воинов.

Моя конструкция из монстров и статуи поднималась всё выше. Не так быстро, как хотелось бы, но всё же. Вот уже дома подо мной. Крыши, дымовые трубы, внутренние дворики — город с высоты выглядел совсем иначе. Словно макет, созданный гигантским ребёнком для игры в войну.

Пять минут мы набирали высоту, чтобы двинуться дальше. Я не хотел рисковать тварями, а то лучники ещё расстреляют их. Слишком много стражников на стенах, слишком много глаз, которые могут заметить странную фигуру в небе.

Ночное небо раскинулось надо мной — бескрайнее, усыпанное звёздами, с тонким серпом луны, проглядывающим сквозь редкие облака. Красиво, завораживающе. Момент почти умиротворяющий, если бы не обстоятельства.

Мы двигались, медленно, но верно приближаясь к городской стене. Змеи тяжело дышали, их тела подрагивали от напряжения.

Стена. Прошли. Мощное сооружение из тёмного камня осталось позади. За нами не было погони, никто не поднял тревогу. Кажется, план сработал. Город, охваченный восстанием, не заметил ещё одну странность этой безумной ночи.

Вон лагерь джунгаров — множество палаток, раскинувшихся на открытой равнине. Костры, часовые, привязанные лошади.

В идеале нужно приземлиться рядом с палаткой, где моё тело. Ночь играла мне на руку, как и мой плащ. Тёмная фигура на тёмном небе — почти невидима для обычного глаза. Только если специально всматриваться, только если знать, куда смотреть.

Пролетели ещё немного. Джунгары продолжали отдыхать и радоваться победе, которая должна была наступить завтра. Идиоты! Они не знают, что город уже восстал, что их планы рушатся, что перевес сил скоро окажется не на их стороне.

Начали спускаться — осторожно, выбирая место подальше от костров и часовых. Змеи с трудом контролировали снижение. Вес тянул вниз быстрее, чем им хотелось бы.

И тут я увидел… Бата. Картина, открывшаяся мне, заставила бы сердце сжаться, если бы оно у меня было в этом теле. Его привязали к какой-то деревянной штуковине. Крест, столб, колесо — трудно разобрать в темноте. И… стреляли в монгола, словно в мишень. Уже две стрелы попали в ногу, ещё одна — в живот. Группа джунгаров развлекалась. Человек пять-шесть, все пьяные, судя по их неуверенным движениям и громким голосам. Они смеялись, толкали друг друга, передавали лук из рук в руки. Для них это была игра, развлечение, для Бата — мучительная смерть.

Что-то внутри дёрнулось. Не физическое ощущение — в каменном теле их нет. Но что-то более глубокое, на уровне души. Гнев? Жалость? Сопереживание? Трудно сказать. Эмоции в нынешнем моём состоянии воспринимаются иначе — словно через фильтр, приглушённо.

— Весело вам, суки? — произнёс я, хотя никто не мог меня услышать на такой высоте. — Сейчас и я повеселюсь.

Тут же подавил в себе это желание. Что такое? Чуть не совершил необдуманный поступок. Эмоции в таком деле — плохой советчик. Холодный расчёт, трезвый анализ — вот что должно руководить моими действиями. Мне внимание раньше времени ни к чему, но и оставить Бата я не могу. Что-то внутри противилось этой мысли. Не из сентиментальности или глупого героизма, скорее, из принципа. Я уже считал его своим человеком.

Решил попробовать кое-что интересное. Может, в этой статуе сохранилось немного силы руха? Души, которая занимала эту тушку. Повезёт, если не вся энергия исчезла после смерти хозяина.

Сосредоточился, прислушиваясь к ощущениям внутри каменного тела. Медленно, методично прощупывал каждый участок, каждый сантиметр, ища что-то необычное, что-то отличающееся от пустоты.