Геном хищника. Книга пятая (СИ) - Гарцевич Евгений

Потормошил её, получив в ответ ноль реакции, и подобрал «пятёрку». Не очень удобно орудовать левой рукой, но застывшее желе пока сидело крепко. Со смертью мозга жжение прекратилось, а корешки внутри застыли и стали постепенно терять насыщенность, сливаясь с общим фоном. Тяжесть я почти не ощущал, её явно компенсировал боевой браслет. Да и само желе будто бы ссыхалось, теряя в объёме и весе. Ещё немного и можно будет попробовать просто расколоть.

Я подошёл к телу выдры, которая попала под «перо». Вместо головы, какая-то кочерыжка, торчащая из шеи и изрезанная ходами, будто «корешки» внутри себе норы устраивали. Крови как будто бы стало меньше, словно здесь везде пол работает на постоянную вытяжку любой влаги. Но нашёлся и слабый след: сначала кровавый, а дальше просто тёмный, будто мокрой тряпкой прошлись.

Активировал собственную маскировку и тихонько пошёл по следу. Странно, конечно, он на меня нападал, на Осу «лепёшка». По идее, Анна должна уже очухаться, если, конечно, у местных копировальщиков не какой-то коллективный разум.

А вообще, Древние молодцы — создали стражей, способных задавить любой геном. Сейчас — это бы уже не сработало, я-то понятно — полуфабрикат-исключение, но среди переселенцев довольно много тех, кто не хочет проходить инициацию.

Я упёрся в стену и потерял след паразита. Справа — каменный блок, слева пустота, в полу — небольшая решётка, а на потолке — тёмный проём арки, куда неплохо было бы посветить фонариком, но руки заняты, и если паразит снова под маскировкой, то ничего я не увижу. Я присел, чтобы поближе рассмотреть решётку и оценить шансы медузы туда просочиться. Выглядит так, будто они стремятся к нулю. Но и предположить, что тварюга может скакать по стенам, также сомнительно.

Я специально подольше помаячил над решёткой, подставляя спину и провоцируя монстра на действия. Но либо оно учится и мне уже не верят, либо в темноте никого нет. Зато услышал какой-то шум, доносящийся из решётки. Первый раз в этом подболотье не связанный с водой или работой механизмов. Где-то далеко или близко, но очень тихо, кто-то подвывал и поскуливал.

— Фух, значит, живой, — я выдохнул и уселся на пол рядом с решёткой.

Наклонился впритык, чтобы позвать шакрасика, и в этот момент себя проявил паразит. Сквозь решётку буквально выстрелило два щупальца. Одно просвистело перед глазами, а второе схватило меня за шею. Начало душить и накачивать «Аурой страха». Весь воздух куда-то мигом исчез, в висках застучало, а перед глазами появились красные круги. Резко стало хреново, спина онемела, а ноги пробило судорогой…

Может, и не «Аура страха», а уже «Прикосновение смерти», стыренное у Осы…

Я напрягся, чувствуя, как набухают вены на шее и висках, и единственное, на что меня хватило — это воткнуть ствол «пятёрки» между прутьев и нажать спусковой крючок.

Я всадил туда полный магазин. Мог остановиться на половине — к этому моменту щупальце уже разжалось, но не мог. Точнее не хотел. Промелькнула мысль, что и вой со скулежом тоже был скопирован. И как-то меня это совсем накрыло. Вроде всего ничего мы с мелким вместе, но мы же стая. Практически одной крови и все дела. Мы же ауф!

Глава 13

Когда в ушах перестало гудеть, я снова прислушался, пытаясь уловить хоть какие-нибудь звуки через решётку. Сначала — ничего, а потом, когда мёртвая медуза начала застывать — вообще ничего. Только шарканье за колоннами, откуда появилась Оса.

Совсем не летящей походкой, а с видом человека, который бухал несколько дней и теперь, как зомби, искал где бы похмелиться.

— А тебя мама не учила, что совать пальцы во всякую хрень не очень благоразумно? — на удивление бодро сказала Оса, развеяв мои подозрения, что она действительно всё ещё зомби.

Она посмотрела на мою руку. Точнее, на ссохшегося монстра, который уже полностью потерял прозрачность, а в некоторых местах даже пошёл трещинами. Я поднял руку повыше и, придав ей ускорения, грохнул ею об каменный пол. Громыхнуло и крякнулось, но вдребезги не развалилось. Но хотя бы появилась глубокая трещина, не дошедшая до руки всего несколько сантиметров.

Я повторил процедуру, постаравшись вложить больше силы в удар. И вторую встречу с полом, медуза не пережила. Крякнулась ещё громче и развалилась на две части. Я освободил ладонь, соскоблив с неё остатки, похожие на засохший суперклей и начал разминать пальцы. Кожа покраснела и слегка опухла, но в остальном никаких повреждений не было. Броня браслета выглядела пыльной, но в рамках стандартной процедуры: выключить — включить, будто прошёл процесс самоочистки, и всё заблестело по новой. А кожа под бронёй вообще не пострадала.

Пока я занимался членоспасательством, Оса разгребла себе уголок от гильз и уселась на пол рядом со мной. Кряхтела при этом как старая бабка.

— Как ты? — спросил я, всматриваясь в её бледное лицо.

— Бывало и хуже, — усмехнулась девушка. — Хотя вру. Полный магазин в упор в голову, пожалуй, сомнительное удовольствие. Эта хрень не только стырила моё, она ещё щедро делилась собственными ощущениями. Я как будто бы была в сознании, но в чужом.

— Мелкого там не видела?

— Что-то было необычное, — Оса усмехнулась. — Чёрт, да там всё было необычным. Меня даже когда в лабе обкалывали, и то более обычным всё казалось. Мозг просто плывёт куда-то, а единственная мысль — убивать. Вот только не знаю, это меня Феликс так программировал, или это я искренне сама ему смерти желала.

— А сейчас как? — спросил я, видя, что бледность Анны начинает отступать и пятнами возвращается румянец.

— Про тех, кто обидит меня или моих близких, мысли не изменились…

Оса вздохнула, встряхнув плечами, а потом вытянула вперёд лицо, будто нюхает воздух. Повернула голову, теперь подставляя пространству ухо, и кивнула.

— Чувствую ауру котёнка. Он где-то в глубине. Живой, но почему-то не двигается.

Я поднялся и протянул руку Осе. Помог ей встать на ноги, поменял магазин в «пятёрке» и протянул оружие Анне.

— Уверен? — не особо уверенно спросила Оса.

— Ага, просто стреляй сразу, как только заметишь наши копии, — я пожал плечами и махнул рукой, мол, показывай дорогу.

Мы набили карманы гильзами, чтобы использовать их в роли тестеров. И, не спеша, подолгу разглядывая и высвечивая каждый тёмный уголок, прошли сквозь лабораторию. В особо подозрительные места, где вполне могла сидеть невидимая тварь, сначала отправлялась гильза. А потом уже и мы, стараясь заодно держаться подальше от перегонных кубов и аквариумов.

Вот не верил я, что там есть что-нибудь ценное, а какую-нибудь древнюю бациллу огрести было легко. Какой-нибудь мутаген для генома или банальную простуду, которая в итоге и свела всех Древних со света. При этом я не забывал искать намёки и подсказки, к чему бы можно было применить найденную пластину. Оса тоже склонялась к мысли, что это ключ или пропуск. Осталось найти, что им открыть.

Из лаборатории проглядывалось три прохода. Первый далеко не увёл, по сути, оказавшись местным техническим помещением. Про которое я понял только то, что это местное техническое помещение. В одной стене проглядывались трубы (с таким же эффектом, как в тамбуре). Даже не трубы, а каналы, замурованные в чём-то, похожем на эпоксидную смолу. Или в засушенных медузах — но эту мысль я всё-таки отмёл, как маловероятную. Трещин не было, а на удары прозрачный слой реагировал мягко и упруго.

Из боковой стены подряд выступали пять ящиков, размером с двухкамерный холодильник. По верхам у каждого — рычаги и кнопки, а внизу, наоборот, углубления. Только не для найденной «перфокарты», а скорее для кривого или ручного стартера. Паз получилось просветить на несколько сантиметров и разглядеть там характерные зацепы. Из пяти древних агрегатов какая-то жизнь слышалась только в одном. Тихий, едва заметный, ровный гул, в котором можно было расслышать периодические скрипы, только приложив ухо. Какой-то механизм там медленно, но планомерно продолжал работать. Возможно, качал воду или воздух — по крайней мере, в прозрачных трубах периодически проскакивали пузырьки.