Арин (СИ) - Соколова Анюта

Чуть повысив голос, я предложила гостье перекусить, но, очевидно занятая беседой, она не обратила на меня ни малейшего внимания. Нимало не расстроившись, я дожевала свой кусок булки с колбасой. Моник, сначала из вежливости себя сдерживающий, вскоре уминал за обе щеки. Из его пояснений (гораздо более похожих на правду, чем полный страсти рассказ Ирасмэль) стало ясно, что дочь лорда со свитой в сопровождении придворного мага отвлеклась на что-то при очередной остановке и не встала на Тропу с остальными. Вместо того чтобы спокойно дожидаться, пока за ней вернутся, Ирасмэль погнала пажа через Лес, где они окончательно заблудились и бродили до темноты, пока не наткнулись на нас. Хмыкнув, я представила себе отчаяние несчастного мага, потерявшего вверенную ему бесценную особу. Ну, ничего, кинет Сеть – найдёт своё сокровище.

Я, как могла, объяснила пареньку, что волноваться не стоит, но, вполне возможно, ночевать придётся в Лесу. Паж философски пожал плечами, снял с вороного седло, пристроил его между двумя кочками мха и удобно умостился с намерением спокойно поспать, здраво рассудив, что хозяйка в окружении старающейся всячески ей угодить компании вполне обойдётся и без его услуг.

Мои спутники наперебой утешали и успокаивали девушку, наконец-то обрётшую благодарных слушателей. Орри суетился, усаживая её поудобнее, Рэй раздувал костёр и втыкал в землю свеженаломанные ветви, чтоб нежную дочь лорда ненароком не просквозило, Лота предлагала ей свои туалетные принадлежности, дабы Ирасмэль могла, по выражению прекрасной леди, «привести себя в порядок». Не знаю, что можно поправлять в такой совершенной внешности, но после получасовой возни она примирилась с результатом своих действий.

Я, подобно Монику, решила, что во всей этой суете отлично обойдутся и без меня, оттащила одеяло в дальний угол образованного усилиями Стража шатра и собиралась заснуть, но при таком гвалте мне это не удалось. Понимая, что мой одинокий голос, призывающий к тишине, будет вряд ли услышан, я сгребла в охапку свои плащ и одеяло, отогнула ветки и выскользнула наружу. Никто не обратил на меня внимания. Понятно, я же не великолепная Ирасмэль, чтобы притягивать все взгляды.

Ночь была такая тихая, что пришлось порядочно отойти, чтобы умолкли голоса. Неожиданно я натолкнулась на речку – спокойную, широкую, плавно несущую свои воды под сомкнутыми сводами Леса. Сев и укутавшись в одеяло, я слушала едва различимое журчание, смотрела на дальний тёмный берег. Мох укутал меня почти целиком. «Безобразие»? Сама она безобразие! Будет такая распоряжаться Корсоланом, даже не ведая, чем владеет. Хотя ей всё простят. При такой внешности, какую бы чушь она не несла, все мужчины, да и большинство женщин, будут смотреть ей в рот. Наверно, наше зрение может подавлять слух – иначе, как объяснить, что любой бред из прекрасных уст воспринимается словно мудрейшая из истин? Вот только тоцу будет считаться мерзостью. Вздохнув, я встала и спустилась к воде. После бутербродов хотелось пить. Вода казалась сладкой. Я окунула в реку лицо, руки. Между пальцев проплывали рыбки, невидимые в темноте, ощущаемые только по лёгкому движению крошечных тел.

Трудно привыкнуть к тому, что ты уродина. Что ты всегда будешь интересовать противоположный пол лишь как средство разбогатеть или добиться определённой цели. Что никто и никогда не простит тебе оплошность только за то, что твой облик совершенен, а голос полон очарования. И можно сколько угодно убеждать себя, что тебе и так неплохо. Ты будешь уважаемой владелицей обширных земель, добрым другом всем соседям и магом, которого станут побаиваться. Но никогда на тебя не взглянут с обожанием и…

Рядом с моей опущенной в воду рукой возникла мягкая лапа. Воздух словно потеплел. Нежная кисточка уха скользнула по щеке. Я заворожённо подняла голову. Мирцри смотрел на меня, слегка наклонив шею. Он был большой, почти огромный. Сидел на четырёх лапах, две передние выставив вперёд. Хвост с пушистой кисточкой свернулся в кольцо. В глазах мирцри горел бледный огонь. Я невольно улыбнулась, только сейчас заметив, что плакала. Виновато размазав слёзы по лицу, взглянула ему в глаза – и замерла…

…Обрыв, река, женщина в золотой накидке делает шаг в пропасть… Тёмный зал, освещённый множеством тусклых свечей… Группа людей, держащихся за руки, произносящих слова клятвы… клятвы?.. Девушка с перекошенным злостью лицом рвёт страницы книги… Опять зал, мужчина взмахивает мечом, кровавые брызги летят на ту, что бросается к нему – и не успевает… И книги, свитки, тысячи бумаг – горят жарким огнём… Женщина летит в пропасть, края накидки развеваются, словно крылья огненной птицы…

– Арри́ин, Арриин… – зовёт меня слабый голос.

– Неда?! – кричу, вскакиваю, и понимаю, что я одна на берегу реки. Что я просто заснула и видела странный сон.

Сердце колотилось, и мне пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы прийти в себя. Вокруг было спокойно и тихо. Надеюсь, мои вопли никто не слышал. Очень не хотелось бы сбивчиво объяснять, почему я кричала во сне. Я снова села и закуталась в одеяло, уткнувшись носом в коленки.

Ночь стояла безветренная, по-летнему тёплая, будто осень была далеко-далеко. Лес вокруг меня размеренно дышал, подчиняясь чёткому ритму, – огромное живое существо, уходящее в землю корнями, тянущееся к небу, растущее, заботливое, великодушное… Лес, частью которого я была. Мы являлись одним целым: даже с закрытыми глазами я продолжала чувствовать его близость, как ощущала её всегда, ещё крохой, убегающей в Лес поделиться радостью или выплакать обиды. Сколько раз я засыпала вот так, не защищённая ничем, кроме его кроны, и всё равно чувствовала себя в безопасности.

Я не хотела возвращаться к своим спутникам. Даже не потому, что Ирасмэль своим появлением наглядно показала мне, сколь мало я привлекательна и сколь многого лишена. Я не желала возвращаться в мир людей. Наедине с Лесом я была счастлива, пусть и видела странные сны. Сны, каким-то образом связанные с нашей миссией. Уверенность в этом была настолько сильна, что я не искала ей причин, просто принимала как данное. Ошибаются те, кто не придают значения подсознанию. Внутренние подсказки – самые верные, в какие бы расплывчатые формы они не были облачены. Сейчас они говорили мне, что в снах заключено нечто важное, нечто такое, что могло бы мне помочь, нечто, связанное с книгой, мельком виденной в детстве, и с… мирцри.

Я серьёзно задумалась. Мирцри. Что мы знаем о них? Духи Леса – называют их в Авендуме. До встречи с Кертом я рассматривала этих существ лишь на страницах книг, где их облик варьировался в зависимости от фантазии художника. Встретить живого мирцри – заветная мечта любого человека, ибо встреча эта, согласно легендам, сулит удачу и процветание. Вот только удостаивались её немногие. Большинство лишь краем глаза улавливало лёгкое движение среди плотной листвы, тающий в тумане силуэт, узор из пятен, мелькнувший в кустах. Но что мы действительно знаем? Никто за всю тысячу лет не видел их жилищ. Ни разу не были замечены детёныши мирцри. Также никто и никогда не встречал их мёртвых тел. «Какой отсюда вывод?» – требовательно спросила я себя и тут же ответила: «Что мирцри не рождаются, не живут и не умирают». А также не питаются, если продолжить в том же духе, – ведь ни в одной легенде нет упоминаний о том, чтобы они что-либо употребляли в пищу. Рассуждая таким образом вот так, можно далеко зайти. Нет, всё должно как-то объясняться. Допустим, живут они в самой глуши Леса, детей рожают редко и воспитывают подальше от посторонних глаз. Если взять во внимание их привычку исчезать, это не так уж трудно. Предположим, едят они мало и растительную пищу. Рот-то у них точно есть, сама видела. Но почему, скажите мне, и люди, и итлунги считают мирцри не принадлежащими к их миру, видят в них не животных, а легенду, божество, миф?!

«А ты, ты сама можешь назвать их животными? – усмехнулся мой внутренний голос и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вот то-то и оно. Они не животные. И это единственное, что доподлинно известно и итлунгам, и людям. Откуда? А откуда эта уверенность в тебе? Кто, в какой момент внушил тебе, что мирцри не дичь, вроде оленей, не помощник, вроде лошади, не друг, наподобие собаки, а независимые создания, с которыми приходится считаться? Какая легенда говорит об этом прямо? Разве этому учат в школе?»