Соломенное сердце (СИ) - Алатова Тата

— А взрослые дома есть? — со вздохом спросил Даня.

От малинника отделилось покрытое листвой существо, невысокое, метра полтора ростом, на молодой березовой коре сердито блестели зеленые глаза, ниже кривился рот. Носа у вьерров не было, они дышали иначе, почками и листьями.

— Оставьте ребенка в покое, — велел лесной дух.

Арра шагнула вперед, заговорила торжественно и сурово:

— Охотники Сытоглотки просят прощения у лесного народа за беды, которые мы на вас навлекли. И мы готовы приложить все силы, чтобы восстановить лес. Убрать пострадавшие деревья, посадить новые.

— С топорами припрутся! — завопила ветка со своего пенечка. — У-у-у!

Вьер-береза помолчал, чуть шевеля листвой. Думал.

— Кого вы собираетесь тут сажать? — резко спросил он. — Выдернуть где-то молодое дерево и силой перетащить сюда? А о корнях вы подумали? Нет, мы сами поговорим с другими вьерами. Спросим, кто готов перебраться сюда и стать нам семьей. Уберите завалы, подготовьте землю и поливайте деревья, которые будут шагать по вашим дорогам. Им и так тяжело будет преодолеть свой путь.

— Я передам это людям, — ответила Арра.

— Только пакостить и горазды, — возмутился ветка-вьер. — В прежние времена, дед сказывал, мы были повсюду! А вы нас — на дома, а вы нас — в печь!

Прежде чем срубить любое дерево, человек должен был убедиться, что оно необитаемо. Поклониться трижды, спросить и, лишь не дождавшись ответа, приступать к делу. Но люди часто забывали об этом и порой огребали за свое небрежение — вьеры умели сдавать сдачи, умели постоять за себя. Однако если вьер был слишком стар для драки, то погибал под ударами топора молча, вызывая гнев сородичей. И тогда у деревни наступали тяжелые времена: лес мстил страшно и неумолимо.

— Боги завещали нам жить в мире друг с другом, — батюшка Леонид, кажется, вспомнил о своих обязанностях и не преминул вставить никому не нужное наставление.

— Охотники Сытоглотки всегда относились к нам уважительно, — проговорил вьер-береза, — и мы помним это. А гнилые побеги везде растут…

Арра кивнула.

Гнилой побег Федоровский ушел, оставив за собой несчастья и пепелище. И Даня ему не завидовал, потому что разозлить Сытоглотку значило разозлить все Верхогорье.

Арра так долго благодарила Даню за помощь с вьерами и анками, что он весь изъерзался от нетерпения. Но, поскольку ее благодарность сопровождалась более чем щедрым вознаграждением, то слушать приходилось безропотно.

Даню уже звали новые дороги, ему хотелось быстрее прыгнуть во внедорожник и отправиться навстречу неизвестности.

Поля немного дичилась огромных бородатых охотников, ей было скучно слушать богословские рассуждения Леньки, и, в общем, больше их здесь ничего не держало.

Поэтому после обеда они попрощались с Аррой, Ленькой и остальными, да и отправились в сторону Заградыни, решив по дороге заехать туда, куда глаза глядят — в запасе оставалась пара свободных суток.

Внизу, у подножья гор, где земля была плодороднее, а реки полнее, селений становилось все больше. Детишки, а иногда и взрослые, высыпали на улицу, чтобы поглазеть на урчащий автомобиль, Даня всем махал руками, а Поля и не думала останавливаться, пока они не достигли развилки с огромным указателем.

«Заградыня», — значилось на деревяшке, которая указывала влево. «Таинственные блуждающие болота», — гласила деревяшка, указывающая вправо.

Даня посмотрел на Полю. Поля посмотрела на Даню.

Приглушив двигатель, она молча предлагала выбор. Спокойно и вроде как равнодушно, но в глубине ее голубых глаз, в чуть подрагивающих уголках губ пряталось лукавство. Эта остановка перед таким странным указателем выразительнее всяких слов говорила о том, что Поля прекрасно понимала, какую дорогу выберет Даня. И то, что она заранее с ним согласна.

Это было так удивительно и прекрасно, что его повело вперед, он и сам не понял, как преодолел расстояние между ними и коснулся своими губами губ Поли. Очень легко, почти дружески, но ее глаза изумленно распахнулись, а Даню скрутила такая сильная, невыносимая, обжигающая боль, что он сразу поверил: а вот и сама смерть явилась за ним.

Глава 15

Поля не поняла, что именно произошло. Она спокойно ожидала на перепутье дорог, нисколько не сомневаясь в том, что Даня не устоит против «таинственных блуждающих болот». Но он вдруг подался к ней и, прежде чем Поля успела догадаться о его намерениях, легко поцеловал ее в губы. От изумления она замерла, гадая про себя, что это вдруг на него такое нашло. И не сразу поняла: с Даней что-то не так. Не в том смысле, что он внезапно сбрендил и полез целоваться, а в другом, плохом смысле. Тонкое тело выгнуло дугой, на губах выступила пена, глаза закатились, а рот скривился будто от невозможной муки. В следующее мгновение Даня обмяк, лишившись чувств, навалился на Полю тяжело, его голова упала ей на плечо.

Потрясенная, растерянная, испуганная, она встряхнула его, потом подумала — а вдруг так станет только хуже, и аккуратно перевалила на пассажирское сиденье, прислушиваясь к рваному ознобистому дыханию.

Возможно, у Дани была какая-то хроническая болезнь, возможно, в его необъятном рюкзаке были лечебные руны, но разве Поля разберется с ними в одиночку! Она понятия не имела, что делать и как ему помочь, потом вспомнила: утром у Дани еще оставались рубцы на губах, но после разговора с вассой на берегу они исчезли.

Вассы! Наверное, они умели лечить людей

Обрадовавшись тому, что придумала хоть какое-то решение, Поля постаралась сообразить, где тут поблизости водоем. Они проехали чахлый пруд примерно час назад, а что там, впереди, она никак не могла припомнить. Деревень, которые всегда стояли на реках, видно не было, и оставался очевидный вариант — свернуть на болота. Из Даниных разглагольствований Поля успела уяснить, что вассы могут быть в каждой воде, но не в любой воде. Обычно они предпочитали проточную воду, но были и редкие домоседки, которые могли осесть на болотах или тихой заводи.

Даня притих, казалось, он просто спит. Оставалось верить, что сию минуту ему хуже не станет и у Поли есть какое-то время.

Сворачивая вправо, она спрашивала себя: а ну как не получится выманить васс на берег? У нее-то не было способностей разговаривать с духами, но можно попробовать им спеть, как утром.

И это утро, и то тихое озеро, и сизое небо над головой, и Сытоглотка показались Поле такими далекими, как будто случились давным-давно. Отчего-то видимость ухудшилась, и Поля не сразу поняла, почему глаза не служат ей так же верно и преданно, как обычно. Протерев их рукой, она с удивлением обнаружила влагу на коже.

Слезы? Но откуда им взяться, если она не ударилась и у нее ничего не болит?

Она изо всех сил озиралась по сторонам, мечтая побыстрее увидеть блеск воды, камыши, лужу или что-то подобное, да так докрутилась головой, что влетела в растянутую посреди дорогу веревку, которая лопнула под напором автомобиля. А потом колеса тяжело чавкнули, проваливаясь в невидимое под травой болото. Поля подала назад, чтобы не завязнуть, и вынужденно затормозила, увидев в зеркала человека, который стоял прямо позади. Зажатая между ним и трясиной, она посигналила, призывая подвинуться, но человек не пошевелился.

Поля выругалась сквозь зубы, вышла из машины, по щиколотку провалившись во влажное, теплое, и крикнула сердито:

— Эй, уйдите с дороги!

— Ха, — откликнулся человек насмешливо. Был он худ, лохмат и обтрепан, зато в руках держал охотничье ружье и целился прямо в Полю. — Вот так удача! Тарантайка! — он сказал это с нескрываемым восторгом.

— А тебе какой прок? — раздраженно отозвалась Поля. — Что будешь с ней делать, когда закончится бензин? Утопишь в болоте?

— Если у тебя есть тарантайка, есть и горючее для нее, — заявил он, однако первые нотки задумчивости уже прозвучали в его хриплом голосе.