Игла - Кондрацкая Елена "MavkaShu"

Дар побледнел, стиснул зубы и взмахнул рукой, в которой вспыхнуло пламя, готовый обороняться, но Славна за его спиной оказалась быстрее. Деревянный мост ожил, зацвёл алыми бутонами, оплёл тело Дара когтистой лозой. Дар успел превратить в пепел несколько стеблей, но Забава и Баян не дремали. Баян в два шага подлетел к Дару и со всей силы ударил под дых. Тот перегнулся пополам, задохнувшись от боли. А Забава уже мощным потоком воздуха подкинула его над землёй, лишая опоры и помогая стеблям Славны окончательно обездвижить Дара. Острые шипы впились в шею и запястья, рвали одежду, но Дар не сдавался, пытаясь высвободиться. Скованные руки не позволяли делать пасы, для того, чтобы сотворить огненные чары, но кончиками пальцев он почти дотянулся до ножа на поясе. Славна щёлкнула пальцами, и стебли потянули Дара в разные стороны, растянули руки и ноги, лишая даже шанса на освобождение.

— Это тебе не понадобится, братец, — цокнул языком Баян, забирая клинок у него из ножен. Баян сильно изменился за годы, оброс густой русой бородой, набрал веса и стал походить на медведя.

— А нам — очень даже! — Забава взяла нож в руки и придирчиво осмотрела. — Ого! Выглядит дорого! А ты знаешь толк в безделушках, Кощеюшка.

— Встречает нас так, будто не скучал, — хмыкнула Славна, останавливаясь напротив Дара и с отвращением глядя ему в лицо. Она тоже стала выше, взрослее и шире в плечах. Тяжёлая коса теперь доставала ей до самых пят. — Думал, спрячешься на окраине Чароградского княжества, затеряешься в глуши, так мы тебя не отыщем?

Только Забава почти не изменилась: всё такая же худощавая, длиннорукая и нескладная как подросток.

— Он по-прежнему считает, что особенный, — ухмыльнулся Баян.

— Наша мать всё для этого сделала, — скривилась Славна, и шипы сильнее впились в кожу, но Дар почти не дрогнул и упрямо не проронил ни звука. — Помнишь? Я ведь всё тогда слышала. Сердце, полное любви? За что ты его получил, а? — Её глаза вдруг наполнились слезами обиды, но она их зло смахнула и схватила Дара за подбородок. — Почему ты его получил, а мы нет!

— Это совершенно несправедливо, — закивала Забава, выковыривая остриём ножа грязь из-под ногтей. — И мы решили это исправить. — Она протянула руку, уронила клинок на грудь Дара, плотоядно улыбнулась и проговорила нараспев. — Нет сердца — нет любви. Ни-че-го нет. — Она моргнула и прошептала. — Всё честно.

Лезвие вошло в плоть, и Дар уже не сумел сдержать крика. Забава засмеялась и надавила сильнее. Стебли зашевелились, поползли по телу и нырнули в рану, помогая вскрыть грудную клетку. Дар вопил от боли, но не мог даже пошевелиться. На мост рекой полилась кровь, захрустели, выворачиваясь, рёбра. Чары сестёр сетью опутали его, не давая ни лишиться сознания, ни умереть. Забава восхищённо выдохнула, когда в раскуроченный груди показалось беззащитное, трепещущее от ужаса и боли сердце. Но её восхищение тут же погасло, сменившись разочарованием.

— Странно, — хмыкнула она, облизнув сухие губы, — А выглядит совершенно обычно. Как у всех.

— Да плевать, как оно выглядит, мы не любоваться пришли. — Баян запустил руку в грудь Дара и одним резким движением вырвал сердце.

Дар захлебнулся криком, и глаза его закатились — он почти лишился сознания, — но Славна не позволила. Она достала из рукава алый багрец, размером с кулак, сияющий, от наполняющей его магии и поместила камень в грудь Дара, на место украденного сердца. Багрец запульсировал, кровь снова понеслась по телу, сохраняя Дару жизнь. Он уронил голову на грудь, пустым взглядом глядя себе под ноги. С губ сбегала смешанная с кровью слюна. Забава грубо вернула рёбра на прежнее место, залатала рану чарами и наклонилась, чтобы заглянуть в потухшие глаза Дара.

— Ну? Как тебе без сердца? Правду говорят? Ни сил, ни чувств, ни любви — ничего? — В её глазах искрилось искреннее любопытство, но Дар не отвечал, продолжая тупо смотреть в пустоту. Так и не дождавшись ответа, Забава кивнула Славне, и та, схватив Дара за подбородок, заставила посмотреть на Баяна. Тот убирал его сердце в хрустальную шкатулку. Вопреки законам жизни и смерти, оно продолжало биться.

— Давай сыграем в игру, Кощеюшка, как в детстве. — Забава обняла Дара за шею. — Ты можешь остаться с жестоким, лишённым чувств каменным сердцем, а можешь — отыскать и вернуть своё. Вернуть могущество, жизнь и любовь, которой так гордится наша дорогая матушка. Но, — она погладила его по влажной от пота щеке, — мы его хорошенько спрячем. — Она коснулась губами его уха и прошептала. — Чтобы как следует повеселиться.

Забава отступила, Славна махнула рукой и стебли перестали держать Дара. Он полетел вниз, безвольной куклой перевалился через ограждение и упал в воду.

Игла дрожала, смотрела в кристалл, прижав ладони к губам. По щекам её бежали слезы, сердце стучало в горле, а кровь шумела в ушах, и Игла не сразу заметила, как за спиной медленно открылась дверь.

Глава 16

На негнущихся ногах Игла прошла через каменные двери. В голове было предательски пусто, да и сама Игла боялась идти вслед за своими мыслями, которые от пережитого потрясения спрятались глубоко на задворках сознания. Чтобы убежать от них, Игла принялась осматриваться. Спустилась по широкой хрустальной лестнице вниз, проходя под своеобразной аркой из острых кристаллов, которыми тут всё заросло. Настоящий кристальный лес, густой — не разглядеть, что вдали. То тут, то там, среди «деревьев» стояли красивые, искусно выполненные статуи юношей и каждый держал что-то в руках: вазу ли, шкатулку или замысловатую фигурку, но непременно из малахита. Статую тоже поросли шипами кристаллов, и это делало их образы несколько пугающими. Стараясь обойти их стороной, Игла продолжала идти за уже знакомым зовом места. Зов вывел её к высокому, самому настоящему — живому — дубу, вокруг которого круглой поляной выросла зелёная трава. Дуб, будто пленник, был обвит железной цепью, на которой висел ларец. В корнях дуба Игла разглядела лук и колчан со стрелами. Это и есть обещанное оружие? Кажется, в книге речь шла не о луке, а о клинке...

— Так вот ты какая, — раздался за спиной уже знакомый голос. Игла обернулась, чтобы встретиться лицом к лицу со Славной.

Она была высокой, красивой и мертвенно бледной. Тяжёлое платье в пол и остроконечную коруну усыпали сотни малахитовых камешков, на шее и у висков белели жемчуга. Коса как прежде лежала на плече, алые губы украшали лицо равнодушным росчерком, малахитовые глаза смотрели с презрением из-под густых круто изогнутых бровей.

— Что вы наделали, — выпалила Игла единственное, что могла. — Он же ваш брат.

— Что мы наделали? — Славна приподняла брови, будто не понимала о чём речь, посмотрела на дуб, и губы её дрогнули в холодной улыбке. — Я, признаться честно, уже и забыла об этом месте. — Её малахитовые глаза сверкнули и вернулись к Игле. — Даже не сразу поняла, что происходит, когда почуяла, что кто-то потревожил мои чары. А братец-то, оказывается, не сдавался все эти столетия. Копошился, что-то искал... Он, и правда, совершенно бездарен. Но раз уж вы здесь, — она обнажила ровные белые зубы, — почему бы не позабавиться?

Игла не успела и глазом моргнуть и могла поклясться, что Славна не пошевелила и пальцем, а из земли вырвались шипы кристаллов, облепили Иглу, заключая в ловушку, сковали тело, оставив на свободе лишь голову и часть груди, чтобы она могла дышать. Славна неторопливо, с ледяной неотвратимостью направилась к ней, а сердце Иглы забилось от ужаса, она пыталась вырваться из плена, но оказалась намертво вмурована в кристаллы. Их гул прошёлся по Игле сожалением, место не хотело вредить Игле, но Славна была здесь полноправной хозяйкой и не оставляла месту выбора.

— Какое милое личико. — Славна схватила ледяной рукой Иглу за подбородок. — Кощей думает, что ты ему поможешь? Ты — его единственная надежда отыскать собственное сердце. Маленькая, хрупкая смертная девчонка. — Её рука переместилась на горло, длинные ногти надавили на нежную кожу.