Твое пламя и твои крылья, феникс (СИ) - Ковальчук Вера

— Ой, какой симпатичный! — Фоита встретила меня сразу за поворотом аллеи. — Такой высокий, сильный! Когда свадьба?

— Да я пока… не знаю, — промямлила, совершенно растерянная, словно меня поймали на горячем.

Соседка по комнате похлопала ресницами.

— А чего? Почему сомневаешься? Вроде, привлекательный и не жадный. — Она с любопытством посмотрела на свёртки у меня в руках, но пытать прямо на месте не стала — должно быть, сообразила, что нет смысла, всё равно в комнате всё увидит и рассмотрит. — А он кто?

— Он? Э-эм… Наёмник.

— Оу! Ты поэтому не уверена? Он слишком суров? Резок?

— Да нет, держит себя в руках.

Фоита даже плечами передёрнула.

— Ну тогда я тебя не понимаю. Наёмник — не худший муж. В любом случае уж точно защитит, и зарабатывают они довольно много. — Я лишь вздохнула. — Ну что-о⁈ Да брось! Пусть он и будет часто в отъезде, так ты ж заведёшь себе ещё мужей, одна не останешься.

«Заведёшь, ага, — подумала я. — Как пёсика или котика. Мне их не понять».

Но в комнате оттаяла, показала соседке по комнате новое платье и даже разрешила примерить первой. Наряд оказался очень приятным на ощупь, по виду похожим то ли на узковатую абайю с рукавами, то ли на индийскую камиз, но при этом не мешковатую, а наоборот, приятно и предельно ненавязчиво облегающую тело. Вышивка покрывала грудь, плечи, рукава, ею был отделан подол, бока — словом, красота, не налюбуешься! Шарф же вышили таким образом, что отделка сама подсказывала, как его укладывать на голове, формируя повязку, как прикалывать шпильками к причёске.

— Ой, и туфельки такие удобные! — восхищалась Фоита. — Здорово! Ты сможешь надеть это на праздник середины осени. А украшения он тебе дарил?

— Нет.

— Ну вот! А почему?

— Потому что я бы не приняла.

— Ой, а почему?

— Потому что у меня на родине драгоценности принимают только от родителей или мужа. — Я слегка покривила душой, чтоб не растолковывать уроженке этого мира свои принципы, которые она к тому же совсем не рвётся понимать. Прежде уже рассказала ей, что родом из другого мира. К моему удивлению соседка совсем не заинтересовалась подробностями моей жизни там. Немагический мир оказался ей предельно неинтересен.

— Как строго, — фыркнула она. — Но он тебе жених, почти муж. Можно и принимать. Ты будешь замечательно смотреться в этом платье и в каких-нибудь роскошных серьгах. — Она с сожалением стащила с себя мой подарок и протянула обратно туфельки. — Теперь и ты примерь. Хочу на тебе посмотреть. И хотя бы мои кольца надень, а то уж совсем не годится!..

В общем, несмотря на все различия в отношении к миру наше сожительство с Фоитой складывалось благополучно. Девушка была добродушной, почти лишена дурных привычек, легко согласилась на график уборки, охотно помогала и не слишком часто просила моей помощи. Хотя ей моя поддержка частенько не помешала бы — с учёбой она справлялась с заметным трудом. Схемы заклинаний заучивались тяжко, осваивались далеко не с первого раза, даже идеи для самостоятельных работ она подбирала со скрипом. Но старалась, хмурилась, жмурилась и наседала на материал.

Это было достойно уважения.

Да и остальные студенты, с которыми я сталкивалась на занятиях, реагировали на меня нормально. Само собой, не всем я нравилась, не все нравились мне, но чувствовалось, что в стенах академии не принято «дружить стаей против кого-то» или тем более устраивать травлю. Попытки сводить счёты между студентами пресекались и карались жёстко, дисциплина была важным элементом бытования учебного сообщества, и предубеждений тут не допускалось. Неважно, кто спорит: богатый с бедным, родовитый с простолюдином — смотрели только на реальную ситуацию. Полная демократия. Иначе поддерживать порядок в толпе юных недочародеев было просто невозможно.

Поэтому меня тут не тыкали в моё безденежье, в скудость гардероба, в отсутствие излишеств. А когда стало заметно, что основные предметы мне даются легче, чем остальным, общение даже стало приятным. Нет, одногруппники не уговаривали меня написать за них работу, подобный подлог выявлялся преподавателями на раз, тем более что моя манера изложения была уж больно характерной. Они хотели, чтоб я объяснила им ту или эту тему простыми словами. И я объясняла. Мне было несложно, да и полезно лишний раз с юмором, образно, с выдумкой растолковать что-нибудь сложное — так и перед собственным взглядом проблема разворачивалась с новой стороны. Иной раз я сама в итоге приходила к свежему решению.

— Ну что, — разглядывая меня в новом платье, спросила Фоита, — теперь пойдём прогуляемся?

— Не-е. Я сяду за домашку.

— Да ну, скучно! Завтра выходной, всё успеем. Агата, ты ведь и так на отличном счету, тебе-то зачем рвать жилы⁈

— Никто ничего не рвёт. — Я аккуратно сняла платье. С сожалением, следовало признать. Уж больно приятно ощущалось к коже прикосновение этой нежной, мягкой ткани. — На завтра я наметила себе сразу три книги в библиотеке.

— Уф. Не удивлюсь, если к выпуску ты станешь самой сильной магичкой Параттской Арки!

— Я к этому не стремлюсь. Просто мне интересно. Ну интересно же!

Глава в мыслях о новой стороне новой жизни (4)

Взгляд Агаты

Семейный дом Сверадов меня впечатлил: трёхэтажный, просторный, с небольшим палисадничком, где на крохотных, словно игрушечных грядках росла зелень, наверное, та, которую добавляют понемножку в суп и жаркое. Мне навстречу выскочила Таята, очень оживлённая, стиснула в объятиях и сразу потащила внутрь, на кухню, рассказывая, какие сласти она приготовила к моему приходу. Было очень интересно слушать вываливаемые мне на голову рецепты чего-то наподобие ягодной пахлавы и халвы из сладкой моркови и льняного семени. Последнее меня слегка напугало, но едва я попробовала, как немедленно оценила. Оказывается, было вполне себе вкусно, хоть и непривычно.

Самой мне предоставили сделать то, что я хотела — взбитые с карамелью сливки. Таята специально раздобыла для меня очень густые сливки и сварила такую карамель, которая взбиванию нисколько не помешала. А потом мы вместе намазывали результат на кусочки нежнейшего бисквита и болтали о местных тканях. Таята просвещала меня насчёт того, какие оттенки в здешних краях приличны юным девушкам, а какие подобают замужним дамам. И что лучше всего будет для потенциальной или настоящей невесты.

— Да у меня всё равно нет денег на покупку тканей на платье, — отмахнулась я, выкладывая очередной кусочек бисквита на блюдо.

— Ой, стоит Ардису это услышать, и он тут же завалит тебя отрезами! — рассмеялась девушка.

— Да мне как-то не хочется всё время тянуть с него подарки.

— Зато ему хочется! Так что тебе сложно будет устоять… Да брось, ну неужели ты думаешь, он хочет дурного? Я за время пути их всех хорошо узнала — достойные парни, все как один. Разве что Азибул и Рус резковаты, грубоваты. Но Ардис очень достойно общается с женщинами, мне кажется, тебе не стоит беспокоиться.

Я снова покраснела. Да что ж такое — нельзя и слова об ухажёре услышать, чтоб жаром не заплыло лицо!

Таята же тем временем с удовольствием закатила глаза.

— Ох, приятно: сегодня мясо будут жарить мужчины. Они уже готовят жаровню во внутреннем дворике. А нам только и остаётся, что немного закуски подготовить и подать сласти. Я слышала, они даже посуду собираются мыть сами… Идём. Отдохнём немного.

Мы действительно немного повалялись в гостиной на широченном диване с подушками, потом вместе со всеми угощались во дворике (оказывается, особняк был выстроен прямоугольником, заключавшем в себя уютное внутреннее пространство, где и пара цветочных кустиков разместилась, и уголок с подушками и покрывалами, и местечко, где поставили большую кованую жаровню с грилем). А потом я поднялась на плоскую крышу особняка, чтоб полюбоваться вечерним городом.

Небо уже темнело, наливалось густым кобальтом. Ардис принёс два масляных светильника и большую подушку, разложил всё это поудобнее и ушёл, тактично оставил меня одну. Стоя возле парапета, я разглядывала плоские крыши ближайших домов и башенки отдалённых, фонари и тёмные кроны деревьев и размышляла о будущем. А ещё пыталась рассмотреть академию, но её отсюда видно не было.