Утилитарная дипломатия (СИ) - Грей Дайре

– Окум!

Элементаль возник перед ними, собирая себя из теней. Герцог кивнул ему на шатер, отдавая безмолвный приказ, и вечный спутник безмолвно скользнул внутрь, позволив смотреть своими глазами.

Все выглядело примерно так, как он и ожидал. Избавившись от свидетелей, Великая герцогиня использовала свой дар в полной мере, поглощая тьму из зараженных. Со стороны на непосвященный взгляд картина могла выглядеть весьма зловеще…

Стройная женская фигура, раскинувшая руки в стороны. От пальцев к постелям больных и к молодому парнишке у ее ног тянулись нити тьмы. Они свивались в воздухе, перекручивались, сливались с тенями, танцевали и выглядели до ужаса живыми. Казалось, что серое платье украшено черным кружевом, но на самом деле его заменяла все та же тьма, окутывающее тело носителя тончайшим пологом, местами уходящим под ткань и даже глубже, под кожу…

Ивон стояла спиной ко входу, но ощутив появление Окума, повернула голову:

– Герхард? – из ее рта вырвалось облачно тьмы.

– Я здесь, – ответил он, и элементаль повторил его слова. – Как больные?

– Трое мертвы. Не из-за заражения. Их травмы оказались слишком серьезны. Я забираю их тьму. Как и у остальных. Они стабильны. Скоро можно будет выносить.

Как и предполагалось, то, что представляло угрозу для других темных магов, тетушке навредить не могло. Все же как интересно иногда работают исключения…

– А мальчишка?

– С ним сложнее. Элементаль оказался слаб. Я постараюсь на забрать лишнего. Нужно будет поработать отдельно, чтобы разделить его тьму и зараженную. Даром ему пользоваться будет нельзя. Какое-то время…

А не согласись тетушка поехать или опоздай хотя бы на четверть часа, и ученик вряд ли бы выжил.

– Тебе нужна помощь?

– Я справлюсь. Разберись с остальным. И пусть меня не тревожат еще хотя бы полчаса.

– Хорошо.

Герхард отпустил элементаля и потер глаза, возвращаясь к своему зрению. Вокруг стояла напряженная тишина.

– Мне нужен начальник лагеря. В шахту никого не пускать. В карантин тоже.

– Что с Брэндом? – сразу же спросил Роберт.

– Жив. Остальные тоже. Через полчаса или час карантин можно будет снять.

Маг потрясено замер, уставившись на него.

– Я вас провожу, Ваша Светлость, – доктор Вебер не привык задавать лишние вопросы и признавал его компетентность во всем, что касалось тьмы.

– Вы уже сталкивались с подобным? – не сдержался Вальтер, делая шаг навстречу.

– Однажды, – сухо ответил герцог, не горя желанием вспоминать подробности.

– И что это? Почему тьма может нас заразить?

Герхард вздохнул, рассматривая обоих магов. Ту свою работу он так и не закончил, соответственно в Академии о ней не говорили. Исторические примеры имелись, но о тонкостях можно было лишь догадываться по наблюдениям. И стоило знать, что ищешь, чтобы понять всю картину. В любом случае полной уверенности у него не было, однако…

– Потому что, если я прав, там родился элементаль…

Я бесшумно открыла дверь в коридор и огляделась. Никого. В особняке не принято было оставлять ночных лакеев, поэтому шанс наткнуться на кого-то из слуг был довольно мал. Однако я все равно дождалась полуночи, когда все точно разойдутся по комнатам и лягут спать. Отъезд Герхарда оказался весьма кстати, его камердинер не станет засиживаться допоздна, как и другие слуги в отсутствие хозяина. Так что передвигаться можно спокойно. И сделать все нужно сегодня, иначе следующий удобный случай придется ждать неизвестно сколько…

Я осторожно пошла по коридору, пытаясь не чувствовать себя воровкой. Ничего ведь странного не происходит. Просто секретарь герцога ночью идет по коридору… Из комнаты с собственной уборной. И полным графином воды на прикроватном столике. Да, ничего странного.

О том, что стоило разбить графин и использовать осколок стекла, я подумала, только остановившись перед дверью приемной. Но звук мог разбудить Клару, а свидетели мне не нужны. Хорошо, что малышка начала спать лучше и достаточно крепко, а няня подстраивалась под ее сон. Она только днем рассказывала о достигнутых результатах и выглядела при этом совершенно счастливой…

Хватит. Я потерла лицо и отбросила волосы назад. Нужно собраться и сделать то, что требуется.

В приемную попасть не составило труда, здесь было темно, но я помнила обстановку и быстро прошла ее насквозь, застыв перед дверью кабинета. А что, если тот сон – всего лишь очередной кошмар? Что, если мне все просто привиделось? Ведьма, поляна, тот камень… Что, если я просто схожу с ума?

Сзади раздался шелест. Спина невольно выпрямилась. Пальцы стиснули ручку. А сердце замерло в груди, чтобы затем забиться с невиданной силой.

Если обернуться, там ничего не будет. Ничего и никого. Но шелест останется. И будет следовать за мной, куда бы я ни пошла. Нет, это нужно прекратить, иначе я действительно свихнусь. И Герхард сдаст меня в лечебницу.

На глаза навернулись слезы, которые теперь появлялись по любому поводу. Элементали, во что я превратилась? Истеричка, боящаяся собственной тени.

Вытерев глаза рукавом халата, я осторожно открыла дверь, которую Герхард никогда не запирал. Все важное хранилось в сейфе и в лаборатории. Интересно, когда он спускался туда последний раз? Неважно. Сейчас нужно другое.

Я подошла к столу и быстро нашла нож для бумаг. Не слишком острый, но подходящий, чтобы пустить капельку крови. Особенно младенцу. Но что с ней делать потом? Что я вообще творю? Если меня поймают или увидят…

Шелест. Снова за спиной. Ближе. Или дальше? Хочется закричать, но нельзя. Не сегодня. Нужно просто все закончить. И станет лучше. Если станет…

Обратно я вернулась почти бегом, спрятав нож в рукаве. Закрыла дверь спальни. Медленно выдохнула, чувствуя, как дрожат руки и коленки. Самое простое позади. Теперь – кровь. Но сначала…

Дверь в детскую тоже открылась бесшумно. А ковер заглушил шаги. Клара спала в кресле-качалке, свесив руки с подлокотников. Вряд ли ей там удобно, но она не жаловалась. И всегда улыбалась. Как у нее получается?

Лампы светили мягким, приглушенным светом, который совсем не раздражал глаза. Я подошла к кроватке и замерла, слыша только свое сердце и дыхание. Казалось, что эти звуки должны оглушать, настолько они громкие. На шее выступила испарина. На лбу. Виски запульсировали болью. Ладони стали мокрыми, их пришлось вытереть о подол халата, чтобы не выронить нож. Перед глазами снова расплылась картинка, и я часто заморгала, стараясь избавиться от непрошенных слез.

А потом наклонилась к кроватке.

– Только не проснись, только не проснись, только не проснись…

Руки дрожали так, что казалось, я не смогу удержать малышку. Но все получилось, и она даже не захныкала, только глубоко вздохнула. И повернулась личиком ко мне.

Я с трудом пристроила ее на одной руке и отвернулась, становясь спиной к Кларе. Если даже она проснется, не сразу увидит, что происходит. Может быть, все еще обойдется. Может быть…

Пальцы сжали рукоятку ножа. Виски запульсировали еще сильнее, а по шее скатилась капелька пота. Рука дрожала, когда я поднесла нож к своему пальцу, стараясь при этом удержать ребенка. Один точный укол и вот капелька крови. Теперь нужно повторить…

Сердце забилось еще громче, в ушах зашумело так, что даже разразись малышка плачем, вряд ли бы я что-то услышала. Но она спала. И так доверчиво прижималась, что стало невероятно жаль прерывать ее сон, особенно таким варварским образом. Но…

Шелест…

Элементали, если это закончится, я больше никогда не буду жаловаться. Никогда. Только бы все прекратилось.

Зажав нож в зубах, я аккуратно выпутала из пеленок ручку, которую детка все время доставала и прижимала к щеке. Потом снова сжала рукоятку и, покрываясь холодным потом, кольнула крохотный пальчик.

Глаза невольно закрылись в ожидании протестующего крика. Плечи напряглись. Спина окаменела. Ноги приросли к полу.