Зеленая истинная генерала дроу (СИ) - Жнец Анна

Неужели он и правда ждет от меня инициативы? Может, у темных эльфов так принято: первый шаг в отношениях всегда делает женщина?

В отношениях? Я что, в самом деле собираюсь закрутить с ним роман?

А почему нет? Он красивый, храбрый и… мой истинный, что бы это ни означало.

Я так глубоко погрузилась в свои размышления, что не заметила, как ночная темень вылиняла до утренних сумерек. К рассвету нам повезло достигнуть очередных гор и отыскать в них распахнутый зев пещеры, где можно спрятаться от дневного пекла.

К этому моменту, как и предсказывала шаманка, мою голову посетила светлая идея. Я вспомнила, что Зьярх говорила мне несколько дней назад, еще до обвала в ущелье и спасения: «Темные эльфы любят боль. Намеренно ищут женщин, которые будут их бить и унижать».

Бить и унижать.

Этого Дракх ждет от своей избранницы? Хочет, чтобы я его…

Пока орки устраивались на дневной сон в тени пещеры (а те, кому не хватило места внутри, укладывались снаружи, у ее входа), я отчаянно пыталась совладать со своими чувствами.

Нет-нет, не могу. Это какое-то безумие! Но, с другой стороны, если ему это надо, если его это заводит, почему бы не порадовать ушастика? Зато он сразу поймет, что я в нем заинтересована.

Судорожно сглотнув, я направилась к Дракху.

При мысли о задуманном сердце ускоряло ритм. С каждым моим шагом гул в ушах нарастал, а во рту становилось суше.

«Неужели я это сделаю? Дикость какая!» — стучало в висках, пока я пробиралась через отдыхающих соплеменников, многие из которых отрубились, едва заняв место на полу. Волны раскатистого храпа подпирали каменный свод пещеры.

Дракх нашел себе уголок у дальней стены и сейчас критически осматривал этот крохотный пятачок свободного пространства, вероятно, размышляя, как устроиться на нем с максимально возможным удобством. Он взялся скручивать плед валиком, делая из него подушку, когда заметил меня. Сообразив, что иду я к нему, он бросил свое занятие и развернулся ко мне всем корпусом. На его губах задрожала робкая улыбка.

Я тоже улыбнулась, почувствовав себя смущенной девчонкой на первом свидании.

— Устала? — спросил Дракх, комкая в руках плед. — Хочешь уступлю тебе свое место? Здесь вроде непло…

Договорить он не успел, потому что я собралась с духом и привела свой план в действие.

Раздался звонкий шлепок. Удар отдался дрожью в ладони, и в кожу словно вонзились сотни мелких иголочек.

«Бить и унижать. Бить и унижать».

Желтые глаза дроу вылезли из орбит. Дракх уставился на меня с открытым ртом.

Я нежно улыбнулась и со словами: «Ты мне очень нравишься», ударила его по второй щеке. Затем одарила объект своих сумбурных чувств игривым взглядом из-под ресниц, изо всех сил стараясь придать своему лицу выражение томного кокетства.

— Э-э-э… — протянул Дракх, застыв в ступоре.

Пауза разрасталась пропастью. Остроухий любитель боли молча и неподвижно таращил на меня глаза. С ужасом я подумала, что ошиблась в своих выводах и надо бы извиниться, но тут Дракх с неуверенной улыбкой коснулся своей щеки и переспросил:

— Нравлюсь?

— Да.

Говорить о своих чувствах оказалось на удивление легко и приятно. Наверное, поэтому я неожиданно для себя добавила:

— Ты… красивый.

Может, надо еще раз его стукнуть?

От моих слов рот Дракха растянулся до самых ушей.

— Тогда, может быть, — спросил эльф, потирая лицо в месте удара, — может быть, ляжем рядом? Я имею в виду обычный сон. Или… не только сон, если захочешь.

В его голосе звучала затаенная надежда, а в глазах разгорался лучистый свет, идущий словно из глубины души, где сияло солнце.

Никогда еще румянец не приливал к моим щекам с такой пугающей частотой, как сегодня. Это были совершенно новые для меня ощущения. Непривычная робость, приятное волнение, щекочущее чувство под ребрами, словно кончик пера гуляет по изнанке грудины. Внезапно ко всему этому добавилась жаркая волна возбуждения. Удивив саму себя, я подумала, что, пожалуй, согласилась бы не только на сон — но, к сожалению, сейчас нас с трех сторон зажимала орава храпящих орков и уединиться было негде.

Глава 14

Генерал Дракх

Уши заложило — его оглушил звонкий хлопок, какой бывает при пощечине. Через секунду левая половина лица онемела, и он понял, что именно это с ним и приключилось. Пощечина. С ласковой улыбкой Ньол отвесила ему крепкую оплеуху.

Дракх растерялся. Он не понимал, чем разгневал истинную. Да и не выглядела она разгневанной — ни обиженной, ни сердитой. Это сбивало с толку — несоответствие ее поступка и выражения лица. С таким видом целуют, а не бьют наотмашь. Но его ударили. За что?

Ньол улыбалась. Щека болела. Мозг Дракха закипал от вопросов.

После второй затрещины, столько же внезапной и увесистой, как и первая, кусочки мозаики в его гудящей голове сложились воедино. Его озарило. Он вспомнил зеленую пузатую великаншу по имени Бьог, которая сначала ударила своего жениха, затем накинулась на него с поцелуями. Может, у орков так принято? Пощечина — знак симпатии?

Дракх улыбнулся, чувствуя, как внутри просыпается недоверчивая радость. Рука у Ньол крепкая, но он готов сколько угодно подставлять щеку, если оплеуха — это признание в любви. При таком условии он даже согласен быть избитым до полусмерти.

— Странные традиции у вашего народа, — шепнул Дракх, расстилая плед на полу пещеры.

— Кто бы говорил, — фыркнула Ньол.

Готовясь ко сну — совместному! — они то и дело обменивались взглядами и улыбками. Душа Дракха пела. Он лег на бок, спиной к стене и предложил Ньол свое плечо в качестве подушки. Та охотно согласилась. Ее голова опустилась на него приятной тяжестью. Счастливый до одури, он сомкнул объятия.

Волосы избранницы щекотали ему подбородок, ее дыхание влажным теплом оседало на груди, и Дракх довольно щурился. Он даже боролся со сном, чтобы сполна насладиться этими ощущениями. Запахом Ньол. Ее близостью. Ее мягкостью.

А потом любимая развернулась в кольце его рук и прижалась спиной к его груди. Теперь они лежали в позе ложек, и от этого фантазия забурлила, вспенилась, ибо член Дракха упирался в круглую манящую женскую задницу. Хотелось потереться об нее, но он держался изо всех сил, тщетно пытаясь усмирить пульс.

Хорошо!

Вот оно счастье в чистом виде.

Его прошлая жизнь в Маэл’ар превратилась в полузабытый сон, который с каждым новым утром все больше тускнел и стирался из памяти. А настоящее сверкало яркими красками. Оно было наполнено ощущениями, дразнило запахами, дарило вкус жизни. Его тело, время и свобода снова принадлежали ему одному, и он мог распоряжаться ими по своему усмотрению. Это ли не подарок судьбы?

* * *

Проснуться от поцелуев любимой женщины — что может быть прекраснее? Дракх улыбнулся, не открывая глаз.

Почти сразу он почувствовал, как затекла спина от неудобной позы и каменного пола пещеры, который был не только твердым, но и неприятно бугристым. Отдельные островатые выступы упирались ему в поясницу и под лопатку. Но все эти неудобства не имели ровным счетом никакого значения, ибо по его щеке и подбородку скользили мягкие губы. Хотелось застыть в этом чудесном мгновении, остановив ход времени.

Вокруг гудели голоса, шаркали ноги, слышались возня и какой-то треск. Они с Ньол не были одни. За их нежностью наверняка наблюдали десятки глаз. Орки проснулись и собирались в дорогу. Ему тоже надо было вставать, но Дракх не размыкал век, боясь, что, если сделает это, — волшебство рассеется. Но оно рассеялось и без его участия. Вот его рот на один сладостный миг накрыли поцелуем, а спустя секунду в ушах зазвенело от пощечины. Блаженная нега растворилась в резкой вспышке боли. Дракх распахнул глаза и сел. Вряд ли что-то могло взбодрить его сильнее, чем неожиданный удар по лицу.

— Доброе утро, — ласково прощебетала Ньол.

В пещере было темно. Какое-то время его любимая представляла собой лишь черный силуэт на фоне вечерних сумерек. Затем мало-помалу Дракх начал различать черты ее лица, самого красивого на свете. Ньол улыбалась.