— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил пустынник. — Я знаю, ты и так потратила немало сил сегодня…
Таллистрийка хмыкнула, гордо выпрямившись и отбросив в сторону его руку.
— Я сильнее, чем ты думаешь. — самодовольно вскинула подбородок Элеонора.
Поневоле король Ниоры залюбовался ей: такой непреклонной, непобедимой, выстоявшей, несмотря ни на что, выжившей там, где пали даже воительницы, сошедшие с небес… На миг ему показалось, что никогда в жизни он не видел женщины прекрасней: и даже одинокая седая прядь, что появилась в ей чудесных волосах сегодня, совершенно не портила её, наоборот, добавляя особого шарма…
— Будь моей женой! — неожиданно для самого себя сказал Аттарок.
Уж в чём-чём, а в робости в отношении женщин обвинить его точно никто не мог.
— Что? — недоумённо посмотрела на него Элеонора.
— Будь моей женой. — простодушно повторил пустынник.
Глаза женщины расширились в изумлении… А затем закатились: похоже, это всё произошедшее вместе было перебором даже для крепких нервов целительницы.
Аттарок едва успел подхватить падающую в обморок таллистрийку: однако глаза всех присутствующих немедленно уставились в его сторону, исключая разве что иерарха.
Король Ренегона аж крякнул, подходя поближе и хлопая венценосного собрата по плечу.
— Что же, вынужден признать, что те слова всё же не были бахвальством. — уважительно кивнул он пустыннику. — Ты действительно можешь завалить любую женщину.
— Это… Это немного не то что я имел в виду. — задумчиво произнёс пустынник, бережно держа на руках целительницу.
Кажется, он и сам был слегка удивлён собственным спонтанным поступком. С другой стороны… Не в его правилах было отступать.
— Если умру сегодня из-за отсутствия целителей, это будет твоя вина. — флегматично произнёс Этериас, смотря в сторону крылатых воительниц.
Тем временем те прекратили избиение нежити и поднялись на приличную высоту, изучая поле боя на предмет новой угрозы.
— Я не для того вытаскивала тебя с того света, чтобы ты просто взял и умер здесь. — зевнула Элеонора, не открывая глаз и не спеша слезать с рук короля Ниоры. — Так что если умрёшь ещё раз, думаю, возможно… вылечу тебя ещё раз.
Женщина ещё раз зевнула, устраиваясь на чужих руках поудобнее.
— Это значит да? — педантично уточнил смуглый бородач.
— Нет, конечно. — фыркнула целительница. — Я просто устала, так что милостиво позволяю держать меня. — Сколько там у тебя жён? Десять? Двадцать? Нет, спасибо. Одиночество меня вполне устраивает.
— Двенадцать. — с лёгкой растерянностью ответил Аттарок. — Однако я могу избавиться от них, и ты будешь единственной! — быстро перешёл в наступление король Ниоры.
— О, то есть, ты хочешь выкинуть неприспособленных к жизни бедняжек в жестокий шовинистский мир своего пустынного королевства? — хмыкнула повелительница жизни. — Отличное реноме для будущего мужа, даже голодная волчица прошла бы мимо…
— Могу сделать тебя первой женой. — великодушно предложил король пустыни.
Гвардейцы и солдаты храмовой стражи, стоящие рядом, предпочли дружно сделать вид, что ничего необычного не происходит.
— Предпочту свободу тому, чтобы быть первой в любом гареме. — зевнула женщина.
— Могу сделать твоего сына наследником! — применил, как ему казалось, безпроигрышный аргумент король Ниоры.
— Еще и рожать? Ты вообще хотя бы слышал, как это происходит для женщин? Вот уж без чего яточно могу обойтись... — таллистрийка прикрыла глаза, устраиваясь на чужих руках поудобнее.
Владыка пустынного королевства недовольно засопел, задумавшись. С его рук таллистрийка не рвалась, задремав, и потому опыт подсказывал, что ещё не всё потеряно. Однако и аргументы у него кончились: в самом деле, ну что ещё ей предложить? Сдаваться, конечно, он не планировал, но в голову так сразу ничего не приходило…
— Если вы закончили со свадебными ритуалами, я предлагаю вернуться к делу. — недовольным голосом предложил король Ренегона. — Нам надо связаться с ними прежде, чем закипит бой…
— В нашей традиции искусства нет приёмов, что позволяют общаться на расстоянии. — покачал головой Этериас. — Можно попробовать подать какой-то военный сигнал.
— Ты не можешь создать какой-то мощный приём, чтобы привлечь внимание? — тяжело вздохнул король. — Луч света, или что-то такое… Обычно мы передаём сигналы через костры на вышках, но сомневаюсь, что это привлечёт их внимание. А горящая стрела… Даже если удастся достать, не дай Отец, ещё примут за угрозу. Полгорода спалят.
— Боюсь, прямо сейчас я не создам даже простой светлячок. — криво усмехнулся иерарх.
Несколько мгновений собравшиеся провели в тягостном молчании. В этот самый момент их враг вышел из рядов нежити, подойдя к одному из тел. А затем, прямо на глазах солдат и крылатых воительниц, демонстративно свернул ей шею.
Хруст эхом разнёсся по полю боя.
— Убираетесь прочь от моей битвы и моей армии. — безжалостный, холодный голос, звенящий ледяной яростью, разнёсся по полю боя.
Кормир скрипнул зубами.
— До чего же наглый ублюдок… — процедил король. — Уже считает МОЙ город своим…
— Странный жест. — нахмурился Аттарок. — Зачем сворачивать голову уже мёртвому телу? Что это даёт.
— Она была ещё жива. — приоткрыла глаза Элеонора. — Он добил её…
Этериас вцепился в зубец стены так, что костяшки пальцев побелели.
— Значит, выдержала удар… — прошептал волшебник. — Но как? Я должен понять…
— Лучше пойми, как нам донести до новых союзников информацию! Ты же волшебник, придумай что-нибудь, пусть сам неспособен, так скажи, что делать другим!
— Свет… Вокруг есть свет, верно? — неуверенно произнёс слепой волшебник.
— Не так чтобы светило солнце, но просветы имеются. — кивнул владыка Ренегона.
— Принесите зеркала. Направьте их правильно… Солнечные зайчики, прямо им в глаза… Если будет достаточно много, они заметят, и кто-то наверняка прилетит спросить в чём дело…
Король перевёл взгляд на гвардейцев, несколько десятков, стукнув себя кулаками в грудь, быстро принялись спускаться со стен. Но, прежде чем кто-то сказал что-то ещё, над стенами разнёсся звонкий женский голос:
— Алай!
И само небо обрушилось на повелителя смерти.
Бой шёл с переменным успехом. Но, несмотря на удачное начало крылатых воительниц, их враг быстро затянул раны и перешёл в атаку. Говорить было не о чем: но все собравшиеся с надеждой смотрели в небеса, видя в этом божественный знак…
