Забираю вас себе! (СИ) - Солнечная Тина

Я скосила взгляд на его лицо. Он смотрел всё так же в потолок — только веки чуть подрагивали. И сколько это нужно делать? Волна, когда мы сливаемся телами, она накрывает сразу — и наполняет их на мощным потоком. А так… это какая-то вечность. Бесконечное «капание». Интересно, сколько «дней» в той самой волне? Может, если бы я знала, я бы не сидела тут, гладя его, как идиотка.

Может, если поцелую — будет быстрее? Я прикусила губу. Нет. Поцеловать метку — это странно. Очень. С Меем — да, с Томрином — да, с Талмером тем более. С этим… Нет. Не тот случай. Он бы рассмеялся прямо в лицо или, наоборот, снова закрылся на тысячу замков. Так что гладь, Таша. Гладь и не думай. Хотя бы на этот раз сделай всё правильно.

Глава 28

— Почему вы не сделаете всё, как обычно? — выдернул он меня из мыслей низким, ровным голосом. Я моргнула и чуть сильнее прижала ладонь к его метке. — О чём ты? — спросила я, не отпуская взгляд.

Кайрен повернул голову, и наши глаза встретились. — Любые сильные эмоции заряжают нас куда лучше, чем эти ваши… нежности, — произнёс он медленно, почти насмешливо. — Боль — самая яркая из них. Вы знаете это. Так почему решили тратить время на… — он чуть повёл плечами, едва заметно намекая на мои медленные касания. — На это?

Впервые за всё это время я, пожалуй, мысленно поблагодарила его за то, что он такой прямой. Сильные эмоции. Ну конечно. Всё, что я читала, всё, что чувствовала с Меем и Талмером — это ведь всегда было не просто «прикосновения». Это были вспышки. Взрыв чувств. А боль — это сильнее всего. Особенно для нас двоих.

— Хочешь боли? — спросила я тихо, но взгляд не отвела, наоборот — чуть придвинулась ближе, почти нависая над ним. Кайрен не ответил сразу. Он буравил меня своими холодными глазами, будто искал что-то на дне моей души. — Своей или моей?

Я чуть склонила голову набок, разглядывая его лицо, каждую черту, слишком идеально вырезанную для того, чтобы стоять на коленях. Ответа вслух не было — но я его увидела. И то, как в его взгляде что-то вспыхнуло. Ему понравилось бы. Но у меня сейчас не было ни желания, ни времени ходить потом со шрамами на спине, цепляя ими взгляд моей матушки за завтраком.

Я выдохнула. Ладонь всё ещё лежала на его метке — горячая, властная. Нет, Кайрен. В другой раз. Сейчас я выбираю гладить.

Я чуть сместила ладонь по его груди, прижимая пальцы плотнее к метке, и спросила:

— Почему тебе это не нравится? Без боли. Разве ты не должен быть рад?

Он вскинул на меня взгляд — прямой, холодный, но в нём что-то тлело. Не ненависть, нет — что-то глубже, почти обидно-злое.

— Я вас раскусил, — произнёс он медленно, и от этих слов меня будто кольнуло. — Вы сейчас заставите нас всех привыкнуть к этой новой доброй Таше. Он чуть наклонил голову, уголок рта дёрнулся — не улыбка, но почти. — А потом вернётся старая. И вы насладитесь нашим отчаяньем. Потому что к хорошему быстро привыкают.

Он сказал это тихо, без обвинения. Словно констатация факта. И почему-то от этого внутри всё сдавило сильнее, чем от любой плети. Вот же ты, Кайрен. Всегда всё выворачиваешь.

Правда в том, что я сама понятия не имела, где эта настоящая Таша. Где она бродит — если вообще ещё существует — и что она делает, пока я тут… так старательно изображаю свою версию её жизни. Вернётся ли она? Сотни раз я пыталась представить, как это может случиться: я засыпаю — и всё, утром просыпаюсь уже не я. Она забирает обратно своё тело, свои игрушки, свои плети и свои извращённые забавы. Наверняка уничтожает всё, что я тут успела создать. Всю эту зыбкую пародию на тепло. Или, может, всё это — просто длинный, липкий сон? Ответов у меня не было. А глядя в глаза Кайрена, я понимала — он тоже не найдёт их за меня. Но, может быть, я хотя бы успею подарить им что-то иное, прежде чем проснусь… или прежде чем она вернётся.

Я выдохнула, заставляя себя не реагировать на его колючий взгляд. — Ты мне не веришь, Кайрен. Поэтому будь полезен, раз уж лежишь тут. Напоминай мне сам, насколько мои поглаживания бесполезны. На сколько их хватает?

Он замер, а потом губы дёрнулись — явно решил, что это какая-то очередная изощрённая игра. Ну и пусть. — На день, — сказал он ровно, глядя мне в глаза так, словно проверял, буду ли я удовлетворена таким ответом.

— А если я тебя выпорю плетью? — спросила я холодно, почти безэмоционально, просто как хозяйка, которая взвешивает, сколько «зарядить» в своё оружие. Он медленно выдохнул носом, уголок рта дрогнул. — Суток на пять…

— Не заставляй меня вытаскивать всё клещами, Кайрен. Озвучь всё меню, — я чуть наклонилась к нему ближе, чувствуя, как мои волосы щекочут его кожу, когда я продолжаю гладить метку. Он дернул плечами, словно хотел стряхнуть это касание, но не посмел.

— Поцелуй… — сказал он глухо, — два дня. Поглаживания — один. Если будет больно… зависит от степени боли. От двух до пяти дней.

— Хм… — я чуть склонилась ещё ниже, так что мои губы почти касались его губ. Чувствовала, как под моей ладонью метка будто пульсирует от напряжения. — А секс со мной?

На этот раз он не ответил сразу. Его взгляд скользнул вниз — на мои губы — потом снова поднялся в мои глаза. Он сглотнул так, что я слышала, как хрустит в горле воздух.

— Если вы… позволите… кончить, — выдавил он хрипло, — хватит на неделю. Если нет… дня на три.

Я чуть склонила голову набок, не отрывая ладони от его груди, а взгляд — от его глаз. — Ну и? Какой пункт из этого твоего «меню» тебе нравится больше всего? — спросила я тихо, почти лениво, будто мы обсуждали десерт к ужину.

Он не моргнул. Только губы дрогнули в знакомой, колкой усмешке. — Плеть. — Его голос был ровным, без тени колебания.

Я подняла брови. — Почему?

Он даже не отвёл взгляда — смотрел прямо в меня, вбивая слова как кнут под кожу. — Потому что после этого можно дольше вас не видеть. — Чуть скривил уголок рта. — Лея.

Ну хоть честно.

Я выпрямилась, стряхивая с себя его колючий взгляд — и всё то странное тепло, что пульсировало в ладони, пока я касалась этой метки.

— Уходи, — сказала я тихо, почти отстранённо, и разомкнула пальцы.

Он медленно поднялся с кровати, застёгивая на ходу рубашку. Секунда — и от былого подчинения не осталось ничего, кроме прямой спины и тихого «Лея» в качестве прощания. Он исчез за дверью без лишних слов, как будто и не было этих разговоров о боли и поцелуях.

Я осталась в спальне одна. Выдохнула. Привела мысли в порядок. Подошла к гардеробу, выбрала платье — что-то менее провокационное, чем обычно. Начала натягивать на себя корсет, затягивать шнуровку… и только тут меня осенило: «Блин.»

Руки замерли на шнуровке. Ну конечно. И кто должен был помочь мне стянуть всё это до конца, если этот вредный циск уже послушно удалился?

Чёртов Кайрен.

Глава 29

Я открыла дверь с единственной надеждой — увидеть хоть одного слугу, хоть кого-то, кто поможет мне закончить этот утренний квест. И мироздание, кажется, решило надо мной подшутить, потому что перед дверью, стоя на коленях, как по учебнику послушания, оказался Томрин.

— Как же ты вовремя, — пробормотала я, хватая его за руку и буквально втягивая внутрь. Дверь захлопнулась за его спиной, а он озадаченно замер, уставившись то на меня, то на наполовину надетое платье.

— Я пришёл сказать, что ваши родители уже ожидают…

— Хорошо, хорошо, поняла. Помоги мне, — бросила я, разворачиваясь спиной к нему и откидывая волосы через плечо.

Он затаился, и я почувствовала, как его пальцы медленно коснулись кожи между лопатками, обвели линию шнуровки.

— Не думай, что я не злюсь на тебя, — шикнула я, вздрагивая от неожиданно мягкого прикосновения.

— Я могу загладить вину? — шепчет он почти на ухо.

— Сейчас ты можешь зашнуровать моё платье.

— Как пожелает лея.