Свиток первый (СИ) - Зайцев Александр А.

Прыжок.

В полёте я успеваю разглядеть лицо врага. Нежить из армейских разведчиков, такие крайне редки в этих местах. Древние ритуальные шрамы на мёртвой кожи лица. Мутные глаза горят зелёным огнём неживых. Он явно опытен и понимает, насколько опасен его противник. Его губы шевелятся, на его ступени любая сложная техника требует вербального компонента.

Тело поворачивается в воздухе, разгоняя инерцию клинка, тяжёлый тесак, снятый со спины в прыжке, обрушивается сверху. Лучник поднимает лук, пытается блокировать. Глупо. Остатки дерева и металла разлетаются в стороны. Клинок перерубает и оружие, и левую часть тела противника до пояса. Хребет ломается, рёбра расползаются, истлевшие внутренности вываливаются наружу, но это ещё не конец. Он пока жив. Магия не даёт умереть сразу. Он вытягивает руку. Заклинание почти сформировано. Печать вспыхивает на ладони — сработает через долю секунды.

Голем перехватывает клинок обратным хватом и, вместо добивания, наносит удар в основание черепа обухом. Костный шар разлетается. Противник теряет сознание, и печать на его ладони тухнет. Только после этого он проникает в грудную клетку и вырывает зерно духа. Оно уже начало кристаллизоваться. Если бы ему дали ещё пару дней, он бы перешёл грань и начал готовиться к следующему этапу восхождения. Теперь понятно, зачем он здесь. Он почувствовал жизненную силу, достаточную, чтобы прорваться на следующую ступень развития. Но голем погубил все планы этой нежити.

Выполнив базовый приказ, голем попросту вернулся на исходную позицию. Тело замирает в базовой стойке. Руки опущены вдоль бёдер. Грудная клетка едва заметно двигается — единственный признак затраченных усилий. Сражение закончено, а моё тело даже не вспотело. Лишь небольшая прореха от стрелы лучника с каплей крови на ткани халата выдавала, что пару мгновений назад Бин Жоу уничтожил отряд монстров, которые перебили весь караван. Десяток совсем не простых цзянши уже никогда не поднимутся на ноги. Хотя нет — вот тот первый, что без головы, начинает шевелиться и пытается нащупать своими сгнившими руками потерянную часть тела.

Что-то щёлкает в голове у этого тела, и удар ноги ставит точку в нежизни мертвеца, что так сильно хотел вернуть себе свою голову. Это даже было по своему милосредно, но я точно знал, что Бин Жоу не известно понятие милосредия.

По заложенной в мясного голема программе, в случае гибели каравана, «я» должен убедиться в смерти главного шпиона. И если он, и правда, мёртв, забрать с его тела зашифрованные под обычные торговые записи документы, а также управляющий амулет, и доставить их в один из пустынных оазисов, где в дальнейшем ожидать связного, который должен при виде меня подать особый знак. Всех других, кто появится в том оазисе, «я» должен убить.

Но прежде чем моё тело делает шаг, тяжело нагруженная повозка, и так стоящая очень шатко, кренится и заваливается на бок, прямо на тело главного караванщика. Раздаётся хруст сломанных костей, а также тихий звон.

Звон, который буквально пробирает меня до позвоночника. Звон, от которого в моей голове расцветает самый настоящий взрыв, и я на мгновение теряю все чувства: зрение, слух, осязание, магическую восприимчивость.

Это странное ощущение продолжается совсем недолго. Секунда, не больше. А затем я моргаю.

Стоп.

Что?

Я моргаю?

Не тело, а я!

Закрываю глаза — и четыре месяца не подчиняющееся мне ранее тело мясного голема послушно смеживает веки.

В удивлении снова открываю глаза и пробую поднять руку.

И…

У меня это получается.

Получается…

Не может быть.

Неужели?

Шаг вперёд — и я вижу тело главного шпиона. Амулет управления на его груди раздавлен массивным, цельным колесом нагруженной повозки.

Знаю, что сейчас должен наклониться над телом и убедиться в том, что оно мертво, а после со всей доступной скоростью двигаться на запад, в сторону Великой Пустыни. Но у меня нет и малейшего желания исполнять этот приказ.

Вместо этого наклоняюсь над мёртвым караванщиком, и моя ладонь, окутанная Огнём Поднебесья, сжигает проклятый амулет. Дотла, до пыли, которая тут же развеивается на ветру после короткого всплеска Воздушной Завесы.

Это что, я свободен?

Свободен⁈

Я больше не зритель в чужом кино?

Глава 2

Стою на лесной поляне, утопая в тишине, которую нарушает лишь редкий шелест ветра да молчание трупов вокруг, трупов как свежих, так и недавно снова упокоенных. Казалось бы, сейчас меня должно выворачивать, трясти, в висках должен стучать страх, но за эти месяцы я уже насмотрелся на смерть столько, что притупилось даже отвращение. Всё это — чужое, ненужное, будто засохшая кровь на старом клинке, я всё ещё не разучился смотреть на окружающее, как на кино.

Я замер, словно вырубленный из камня, боясь даже моргнуть — вдруг всё это сон, и любое движение разбудит меня, вернёт обратно в неподвластную мне оболочку. Тогда свобода, которой я уже коснулся, окажется лишь миражом, блеснувшим в пустынном мареве.

Собравшись с духом, медленно поднимаю руку и смотрю на ладонь. Свою. Не ту, что принадлежала голему, а теперь уже мою. Тело, что держало меня в клетке четыре бесконечных месяца, теперь послушно откликается на мои приказы. Ощущение такое, будто я вырвался из чёрной и беспросветной глубины, вдохнул первый глоток воздуха и осознал, что жив. Наверное, только человек, долго прикованный к постели, сможет понять этот восторг, когда снова можешь двигаться по своей воле.

Шевельнуть пальцами. Сжать кулак. Присесть. Прыгнуть. Высунуть язык. Примитивные, детские жесты — и в каждом из них опьяняющая сладость свободы.

Трупы, кровь, расколотые кости под ногами — всё это мелочь на фоне того, что я снова хозяин своему телу.

И всё же память бьёт, как звонкий удар по стеклу: караван свернул сюда не случайно. Здесь должен был появиться глубоко законспирированный шпион. Не мелкая сошка, а практик Ступени Очищения Разума. С таким мясной голем, возможно, справился бы, но заплатил бы за это ранами. А я?.. Не факт.

Да, я уже успел сжечь управляющий кулон магией, но сделал это на чистой эмоции, даже не думая. Сумею ли повторить? Легко проверить. Мысленный толчок — и пламя вспыхивает в ладони. Взмах ладони — и кости ближайшего мертвяка разлетаются от поднятой мною воздушной волны.

Значит, магия всё же мне подчиняется. Но… медленнее, чем это получалось у Бин Жоу. У него всё было на уровне рефлексов, у меня — через мысль и усилие.

Берусь за дадао. Металл тяжёл в руке, движения резки, но я вижу — мои действия медленнее, грубее, чем у прежнего «владельца» тела. С десятком цзянши я бы сейчас справился на физике и магии, но противник, стоящий на ступень выше, может обернуть мою свободу в прах.

Вывод напрашивается сам собой: если хочу выжить, нужно убраться отсюда как можно быстрее. Причём со стороны это будет выглядеть логично: караван атаковали мертвецы, мясной голем уничтожил их, но караванщик погиб, и голем, согласно вложенного в него по умолчанию приказа, направился обратно в пустыню.

На самом деле, ни в какую пустыню я не собираюсь. Во-первых, там слишком жарко. Во-вторых, бесконечные пески мне не нравятся. В-третьих, есть риск, что моё тело там снова возьмут под контроль, и мой разум снова окажется заперт в тюрьме чужого тела. Тела, которое я уже успел почувствовать своим.

Но что же делать?

Для начала — перестать стоять.

Логично и понятно.

Далее, желательно озаботиться пропитанием и финансовой составляющей. С первым всё просто: в караване достаточно еды, чтобы кормить полтора десятка взрослых мужчин минимум неделю. Выбрав самую удобную и вместительную сумку, закидываю в неё те продукты, которые медленно портятся: вяленое мясо, сыр, сушёные финики, хлебные лепёшки.

А вот что касается денег, то самый простой вариант — обобрать погибших караванщиков — мне не кажется разумным. Почему? Да потому что мясной голем не стал бы таким заниматься, для него деньги не имеют значения. Возможно, дую на воду, но чужие кошельки трогать всё же не стану. А вот чем стоит заняться, так это вскрытием тайника, спрятанного в полу одной из телег, а так же забрать бумаги с тела главного шпиона, потом их можно сжечь, мне они не нужны, но для поддержании конспирации это следует сделать.