Генерал дракон моей сестры (СИ) - Юраш Кристина

Я не заметил, как схватил её за локоть. Не из вежливости. Из инстинкта — чтобы удержать, чтобы не ускользнула.

Я смахнул снег с её виска — не задумываясь. Просто нужно было коснуться.

Я не осознал, что держу её за локоть. Что касаюсь пальцами её ледяной кожи. Что смахиваю кусочек льда с её влажных волос. Что смотрю на неё так, будто мог бы сжечь весь мир, лишь бы защитить её.

Жар поднялся от живота к груди, и я едва сдержал стон.

Хочу её. Хочу. Хочу.

Сейчас. Здесь. Сорвать это жалкое платье. Прижать к стене. Скрыть от всех. Увезти. Сделать своей — навсегда.

Но…

Она — сестра моей невесты.

Глава 3. Дракон

Если я нарушу помолвку — если хоть на шаг отклонюсь от пути — Виталия будет уничтожена. Её репутация, её будущее, её жизнь. Леди Хейверинг не просто выбросит её — она сотрёт её с лица земли, как свою ошибку, как свой позор.

Столько лет я строил себе клетку из чести, долга, клятв и титулов. И теперь она держала меня крепче, чем цепи. Я не мог позволить себе даже взглянуть на неё — не так, не с таким жаром. Не с такой жаждой.

Я — человек долга. Я — герцог. Я — жених.

А это… Это было не человеком. Это был зверь. Мой зверь. Дракон, которого я годами держал на цепи. И вот он рванул — не из-за золота, не из-за власти…

А из-за неё.

И тогда я почувствовал.

Не только жар от прикосновения.

А тягу.

Как будто сердце давно билось в такт её пульсу, и сейчас, наконец, их ритмы совпали — с такой силой, что в груди заныло.

А потом — ниже.

Жгучая, неумолимая волна прокатилась по телу. Кровь хлынула вниз, и штаны вдруг стали тесными, почти мучительными.

Я хотел её. Не просто обладать.

Я хотел разорвать этот мир, который посмел поставить между нами стену.

Но я — не зверь.

Я — человек, и мой долг — выше желания.

Сестра моей невесты.

Эти слова — как цепь на шее. Я вспомнил Виталию — нежную, покорную, с глазами, полными надежды. Она ничего не заслужила, кроме чести. А я?

Если я сейчас сделаю шаг… Если позволю себе даже взглянуть на Вилену с тем, что горит во мне…

Я прижался лбом к холодному стеклу окна. Ледяной холод — как напоминание: ты в клетке.

Не из золота. Не из этикета.

А из клятвы.

Я вдохнул. Глубоко. Словно пытался выдавить из лёгких не только воздух, но и желание. Дракон внутри взревел в бессилии, но я сжал его железной волей.

Даже если я умру от этого желания — я не подам виду.

Даже если дракон внутри будет рвать меня на части — я не позволю ему вырваться.

Пусть лучше сожрёт меня изнутри, чем погубит её.

Но… Я не мог просто уйти.

Не мог оставить её в этом доме, где её предали, где её боль — повод для театрального лицемерия.

Поэтому я вошёл.

Сказал, что хочу видеть её — Вилену — подружкой невесты.

Знал, что леди Хейверинг будет против. Женским чутьём она чувствовала — старшая внучка опасна. А я?

Я дал Вилене крышу над головой.

И одновременно — новую клетку.

Но сейчас я понимал. Я не мог ее отпустить. Вернуть домой, где ее ждет ее супруг, про которого уже давно ходит слава как о человеке, готовом спустить все на карточные игры и красивых девиц. Я должен был вступиться, даже если бы это была не она…

Я сжал кулаки.

Что же я наделал? По-хорошему бы не видеть ее никогда. Что стоило нам разминуться на пару минут? И никогда не встречаться? Буквально несколько минут решили бы судьбу, но нет…

Я не могу ее отправить из дома, чтобы не видеть ее. Не могу вернуть к мужу. Не могу попросить уехать. Ведь этот дом — ее убежище.

Зато теперь она будет рядом.

Каждый день.

Каждый вздох.

Каждый взгляд.

Я буду стоять, как статуя, в железной рубашке долга, чувствуя, как под ней сгораю заживо.

Да.

Я хочу её.

Больше чести. Больше жизни.

Но она никогда об этом не узнает.

Глава 4

Я сидела в своей старой комнате — той, что когда-то была моим убежищем, а теперь казалась лишь клеткой с выцветшими обоями. В руках — кружка с чаем, горячая до боли. Озябшие пальцы цеплялись за неё, как за последнюю нить, связывающую меня с жизнью. На плечах — тонкий плед, словно издевательство: он не грел. Ничто не могло согреть то, что уже горело изнутри.

Потому что пламя уже бушевало.

Не в камине.

Во мне.

Он — жених моей сестры.

Не мой.

Чужой.

Запретный.

От этой мысли в груди будто разорвался сгусток боли — тупой, глубокий, почти физический. Я сглотнула, но горечь не ушла. Она осела в горле, в желудке, в каждой клетке. Судьба будто издевалась: бросила мне в лицо того, кого я даже во снах не смела себе представить… и сразу отняла.

Когда я впервые услышала о помолвке, я смеялась. Представляла себе какого-нибудь надутого старика в галунах, пузатого генерала с лысиной и глупыми шуточками или юнца-выскочку, получившего звание за богатую маменьку. Кого угодно — но не его.

Но он…

Он выглядел так, будто сошёл с гравюры моих самых тёмных фантазий. Его взгляд — как лезвие. Его тело — словно высечено из камня и огня. А когда он прошёл мимо, я почувствовала, как воздух задрожал. И в этом дрожании я прочитала всё: силу, опасность, власть… и нечто тёмное, древнее, что звало меня по имени.

И теперь я не могла думать ни о чём другом.

Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. От боли стало легче. Ненадолго.

Почему?

Почему мне?

Почему именно мне достался муж — подлый, жестокий, пустой человек, который не заслуживает даже моего презрения? А не он — тот, чей взгляд заставил мое сердце забиться быстрее, чьё молчание говорило громче любых клятв?

Я ненавидела своего мужа. Ненавидела его до глубины души.

Но теперь… теперь я ненавидела его ещё сильнее — за то, что он сделал меня недостойной.

Недостойной даже мечтать о других нормальных мужчинах! Я словно прикована к мужу брачными цепями. И вряд ли он даст мне развод! Приданое-то придется вернуть. Так что проще признать меня умалишенной и навсегда запереть в комнате.

Я заплакала. Тихо, без звуков. Слёзы катились по щекам, но я не вытирала их. Пусть стекают. Пусть вымывают эту гадкую, тёмную зависть, которая поднималась изнутри, как яд.

Зависть к сестре.

К её счастью.

К её будущему с генералом, который ее любит. Любит так, как не любил никогда мой муж! Зависть к тому, что ей достался благородный красивый мужчина, для которого честь — это не пустой звук. А мне? Мне достался моральный урод, которого мне придется терпеть всю оставшуюся жизнь.

От этой мысли мне стало тошно.

Я возненавидела себя. За слабость. За зависть. За счастье, которое я посмела представить. За то, что я на секунду представила, что сама выхожу замуж за такого же мужчину, как генерал.

— Я поищу вам платье, — раздался голос Присциллы. Она убрала кочергу, и её шаги мягко ступили по ковру. — К сожалению, ваши платья, которые остались здесь, были перешиты для вашей сестры… Вы же знаете, насколько экономна госпожа.

Конечно, знаю.

Бабушка считает каждый грош, будто мы на грани нищеты, хотя в подвалах хранятся сундуки с золотом. Она скорее отдаст моё платье нищей, чем даст мне носить его снова — ведь я не справилась с ролью хорошей молчаливой жены.

Все в этом мире — подлые лицемеры! Родители, которые играют роль заботливых и ищут дочерям хорошую партию, рассказывая всем, что желают ей добра. Хотя на самом деле алчут приумножить свое богатство и влияние.

Дочери, которые выходят замуж за тех, на кого указали, и вынуждены играть роль счастливых молчаливых жён.

Женихи, которые изображают пылкую любовь, в уме считая приданое. Мужья, которые относятся к жене, как к имуществу, на публике делая вид, что уважают и любят ее. Я вспомнила, что была приятно удивлена, когда увидела впервые своего мужа.

Глава 5

До этого я была на трех свадьбах, где невесты годились жениху во внучки. И меня пугала перспектива первой брачной ночи с омерзительным стариком. Меня просто передергивало от мысли, что его вечно мерзнущие холодные пальцы будут скользить по моему телу, меня пугал запах, который не скроешь никакими дорогими духами, пугала мысль о том, как беззубый рот откроется для поцелуя.