Генерал дракон моей сестры (СИ) - Юраш Кристина

Там был огонь.

Там был вопрос.

Там был голод.

И я отвела глаза, испугавшись, что это было на самом деле.

— Ты не представляешь себе, как я счастлива! — продолжала Витта, не замечая ничего. — Просто представить себе не можешь! Я скоро выйду замуж!

Её слова ударили в сердце, как нож.

Потому что я представляла.

Представляла, как это — быть на её месте.

Как это — быть его невестой.

Как это — чувствовать его руки на своей талии во время свадебного танца, его голос, который произносит клятвы не ей, а мне, его взгляд, в котором я — всё.

Но я — не она.

И в этом осознании — вся моя боль.

Вся моя тоска.

Вся моя зависть, которую я должна убить…

…прежде чем она убьёт меня.

Я встала. Подала сестре перчатку. Улыбнулась — на этот раз шире, ярче, лживей.

И пошла за ней.

Но с каждым шагом чувствовала —

Он всё ещё смотрит.

Глава 8

— С каких пор у нас новый дворецкий? — спросила я, когда дверь в комнату сестры закрылась.

Сердце все еще колотилось. Нет, мне не показалось… Я почти физически почувствовала этот взгляд. Почему он смотрел на меня, а не на невесту? Причем так пристально?

— А… Мистер Аиртон старший умер год назад, — прошептала сестра. — И теперь его сын занимается всеми делами. Пока старый мистер Аиртон болел, Хорас взял на себя все его обязанности. И когда его отец умер, он остался у нас дворецким. О! Покупки уже занесли в комнату! Пойдем, я тебе покажу! Это просто невероятная красота!

Десятки коробок занимали стол и пол. Все они были перевязаны шикарными бантами.

— Ты посмотри, какие красивые розетки, — прошептала сестра, доставая кружевную розетку. — Я хочу, чтобы все гости примерили их… Тут брошка и камушки… Очень красиво!

Она играла камнями, как ребенок игрушкой. И от этого мне стало ещё тяжелее дышать. Её радость была такой чистой. А моя душа — такой грязной.

Я вдыхала запах её духов. Жасмин. Нежный, цветочный, невинный.

И вдруг — вспомнила его взгляд.

— Ты глянь, какие туфли! — хвасталась сестра, а я не глядя опустилась в кресло, кивая и стараясь изобразить радость. — Если платье чуть-чуть поднимется, все умрут от зависти!

— Это точно! — бодрым голосом произнесла я. — Я за такие половину приданого отдала бы!

— Хочу видеть лицо Мариэтты Флинниган, когда она их увидит! — рассмеялась сестра. — Я ее терпеть не могу! А знаешь почему? Потому что она плохо о тебе отзывалась! Она назвала тебя сумасшедшей! И сказала, что тебя чудом удалось пристроить замуж из-за того, что у тебя с головой не все в порядке! Я это услышала, прямо подошла к ней и все ей высказала! Вот бабушка разозлилась. Ей было так стыдно за меня!

Мне стало невыносимо стыдно.

Не за то, что сестра защитила меня.

А за то, что я не заслуживаю этой защиты.

Потому что в моих мыслях — взгляд чужого жениха.

Потому что я ловлю себя на том, как мечтаю…

… разгадать его тайну.

— О! Я тебе сейчас такое расскажу! — прошептала сестра, подходя ближе. Ее глаза горели от тайны, которая жгла ее изнутри. — Мадам Флинниган, кажется, влюбилась в нашего дворецкого! Она раньше приезжала по четвергам пить чай, а сейчас она здесь под любым предлогом. И мне сказали по секрету, что она пыталась его сманить деньгами. Чтобы он работал у нее! И это при условии, что у нее есть муж!

И почему-то меня не возмутила пошлость мадам Флинниган.

Я думала только об одном.

Генерал смотрел на меня в коридоре.

Один раз.

Мимолётно.

И в этом взгляде было слишком много. Я почувствовала слово: «Хочу».

И внутри словно взрыв.

Жар приливал к щекам, я вдруг ощутила самое настоящее волнение. «Хочу!» — прошептал его взгляд.

Я не знаю, как, но я, к своему стыду, имевшая эмпатию табуретки, ощутила, что мое тело разгадало его взгляд раньше, чем до меня дошел его смысл.

Я даже не слышала щебета сестры. Её голос, обычно такой ласковый, будто звенел в пустоте — как если бы кто-то пел в разрушенной церкви.

Мне было стыдно. Не просто «стыдно», а так, что желудок сворачивался в узел, и в глазах темнело от собственного предательства.

Я крала её счастье.

Мысленно. Невидимо. Тайно и безгрешно — и потому ещё более мерзко.

Генерал — жених Витты.

А я…

А я на мгновенье представила, как его пальцы впиваются в мои бёдра.

Как его голос страстным шёпотом повторяет моё имя.

— Так, хватит! Возьми себя в руки! Просто прекрати думать о нём! Ты же можешь! — приказала я себе. Голос внутри был жёстким, почти отчаянным.

— Не могу! — проныло что-то тёмное, живое, моё.

И я вспомнила: когда он коснулся моей щеки, я дрогнула не от холода — от прозрения.

Будто душа, спавшая в этом теле пять лет, наконец-то проснулась… и узнала своего хозяина.

Я снова улыбнулась. Сжала зубы так, что боль в челюсти отвлекла от того, что бушевало ниже.

Сестра уже вытаскивала платья из шкафа — и я узнала своё старое, изумрудное, с вишнёвой подкладкой. То самое, что носила на балу перед свадьбой. Теперь — с новыми розетками, чужими кружевами, будто его решили обновить.

— Я думаю, что вот это тебе подойдёт! — сияла она, прикладывая ткань к себе. — Оно будет смотреться просто невероятно!

— Спасибо, — кивнула я, голос — ровный, как лёд озера.

— А вот тебе заколки! Любые! — протянула она шкатулку. — Подарил мой жених, Гессен Моравиа!

Имя ударило — не в ухо, а прямо в сердце, будто его вырезали раскалённым клинком.

Гессен.

Моравиа.

— Правда, они чудесные? — улыбнулась сестра, протягивая шкатулку. — Я хочу, чтобы завтра у тебя была красивая прическа, ведь мы едем в город за платьями! Кстати, я нашла полушубок! Ты можешь поехать в нем!

Я брала подарки, чувствуя себя нищей — не от бедности, а от того, что жизнь меня поставила в ужасную ситуацию. Да, я расскажу сестре о том, что происходит. Но не сейчас, потом.

“Гессен”, — ударило сердце. Так я узнала его имя. — “Гессен Моравиа”. Теперь мне казалось, что каждая буква этого имени вырезана каленым железом на моем сердце.

— Прости, милая, — прошептала я, голос дрогнул от искренности. — Я… очень устала.

— Это ты меня прости! — спохватилась сестра, и в её глазах мелькнула вина. — Ты прошла столько… а я сразу со всем этим — наряды, новости… Я даже не спросила, как ты себя чувствуешь…

Ее слова так тронули меня, что я почти поверила, что всё пройдёт.

Что любовь к сестре заглушит этот чёрный огонь в груди.

Что я смогу уйти — и забыть.

— Я забыла, что ты проделала такой долгий путь и тебе нужно отдохнуть! — прошептала сестра, обнимая меня.

— Да, я, пожалуй, прилягу! — обрадовалась я. — Извини, что так получилось, но я и правда едва стою на ногах.

Я направилась к двери с платьем, туфлями и полушубком.

Плечи — прямые. Шаг — уверенный.

Но внутри всё трещало, как лёд под весом невысказанного желания.

Гессен — её. Только её. И я буду стоять рядом, молчать, улыбаться. И искренне радоваться за них!

Казалось, сейчас любовь к сестре победила все. Я не смела посягать на ее счастье даже мысленно.

Расправив плечи, я вышла в коридор, чувствуя, как каждый шаг дается мне с трудом. Но я шла все уверенней и уверенней.

Не взгляд. Присутствие.

Глава 9

Он стоял у окна — всё ещё разговаривая с дворецким — но я ощущала его. Как тень, как жар, как дыхание на затылке. Моя кожа покрылась мурашками, а внизу живота разлилась та самая жгучая пустота, которую он оставил во мне прикосновением.

Пройди поворот. Просто пройди. Не оборачивайся. Не дыши. Не живи, пока он рядом.

Я ускорила шаг.

И тогда послышался голос дворецкого.

— Миледи!

Его голос, несмотря на свою вежливость, был настойчивым и проникающим. Я застыла на месте, словно время вокруг меня остановилось. Его слова эхом звучали в ушах, заставляя сердце биться быстрее.