Игра в недоступность - Мерфи Моника

– Ага, у меня есть «Амазон Прайм» или как там его, но… э-э-э… калькулятор мне нужен сегодня. – Он смущенно потирает шею. – Занятие через два часа. Я и близко не готов, а преподавательница у нас суровая.

У меня есть кое-какие подозрения насчет того, кто у него преподает, и в этом случае он прав: она женщина строгая.

– Давай покажу, где они лежат, – взмахом руки предлагаю ему следовать за мной, и он быстро подстраивается под мой шаг, семенит следом, пока я, петляя, иду в другой конец магазина, где выставлены разные калькуляторы. Я делаю глубокий вдох и напоминаю себе, что парень совсем не страшный. Ни капельки.

Не знаю, почему они так пугают меня. Они – это футболисты. Может, потому, что они такие яркие? И мне от этого всегда хочется отступить. Я не люблю шумных, беспардонных людей. У них какая-то особая энергетика, и меня она, честно говоря, истощает. И вот тут стоит посмотреть правде в глаза.

Они напоминают мне моего отца. Не отчима – надежного человека, мужчину, который неизменно занимал огромное место в моей жизни последние пятнадцать лет, а моего родного отца. Того, который бросил нас и даже не пытался меня навещать, особенно в ту пору, когда я была маленькой и скучала по нему.

Каким бы замечательным ни был Джерри, как бы ни был он всегда рядом, в моей душе навеки останется дыра, оставленная отцом. Знаю, по нему не следует скучать, и все же…

Я скучаю.

Он был спортсменом. Позером. Хвастуном. Еще и машины продавал одно время. Разумеется, нет ничего плохого в том, чтобы заниматься продажей автомобилей. Проблема отца была в том, что он жаждал всеобщего внимания, в том числе внимания женщин.

Особенно женщин.

Парни вроде него, вроде Нокса Магуайра, просто упиваются женским обожанием.

И я не собираюсь попадать в ту же ловушку, что и моя мать. Она всегда говорила, что жалеет об этом больше всего на свете.

– Я не жалею о том, что родила тебя, милая, – вечно говорит она. – Просто жаль, что от твоего донора спермы.

Она даже моим отцом его практически не называет, и тут я ее понимаю.

Правда.

Мой взгляд возвращается к Ноксу. Он блуждает по книжному, высасывая из магазина весь кислород – а ведь у нас просторное помещение. От того что он так близко, мне трудно дышать, хотя я не из тех, кто благоговеет перед знаменитостями, клянусь.

И все же Нокс явился сюда и ошеломил меня одним своим присутствием.

Он, конечно, не настоящая знаменитость, просто его так воспринимают в кампусе. Кроме того, он на последнем курсе. Последний парад перед тем, как убраться отсюда навсегда, и он явно хочет уйти на высоте.

И наверняка сделает все, что угодно, чтобы это произошло.

– Сюда. – Я останавливаюсь перед наиболее сложными калькуляторами. Они очень дорогие, но, уверена, ему нужен именно такой. – Для какого предмета?

– Статистика. – Он подходит ближе, хватает коробку с калькулятором своей ручищей, некоторое время изучает, а потом брови его взмывают. – Две сотни баксов?

Я пожимаю плечами.

– А я советовала «Амазон», помнишь?

Он смотрит мне в глаза, потом взгляд его скользит вниз. Он будто оценивает меня.

Что? Почему?

– Советовала, – наконец произносит он, вернувшись к калькулятору. – Но выбора у меня нет. Беру.

– Что-нибудь еще нужно? – Он поглядывает на меня, и я пытаюсь улыбнуться, но в итоге лишь сдавленно произношу. – У тебя все учебники есть?

– Ну да. Занятия на прошлой неделе начались. – Тон у него такой, будто я задаю дурацкие вопросы.

– Пару минут назад тут был парень, покупал «Основы психологии». – Я пожимаю плечами и направляюсь к кассе, чтобы пробить калькулятор.

– А парень, похоже, дубина, – замечает он. Голос у него веселый.

Я невольно улыбаюсь. Нокс, что примечательно, подстроился под мой шаг и идет рядом, хоть и возвышается надо мной. Ростом он выше шести футов. Теперь, когда он стоит так близко, я понимаю, что он еще крепче, чем я думала. И все же двигается он почти грациозно, а это… странно. [3]

Странно привлекательно.

Я встаю за прилавок. Леона нигде не видно, так что я остаюсь наедине с Ноксом. Он ничего не говорит, лишь протягивает калькулятор, и я пробиваю покупку, пока он что-то смотрит в телефоне. Краем глаза вижу, что он быстро набирает сообщение и отправляет, а только потом расплачивается.

Ни один из нас не произносит ни слова. Мы даже в глаза друг другу не смотрим. Я приторным голосом благодарю его за покупку и протягиваю пакет.

Только в этот момент Нокс снова смотрит на меня, прямо в глаза, и на губах его появляется едва заметная улыбка.

– Не за что, – говорит он.

И уходит.

Рядом со мной тут же таинственным образом возникает Леон, и я раздраженно вздыхаю – на лице моего друга написано искреннее любопытство.

– Чего хотел Магуайр, наша суперзвезда?

– Купил за бешеные деньги калькулятор, а потом сказал «не за что» как идиот. Я-то просто сказала «спасибо». – Я раздраженно качаю головой. – Зачем так делать? Он что, правда считает себя даром божьим всем женщинам?

– Правда считает, – серьезно заверяет Леон, и я смеюсь в ответ. – Он, наверное, решил, что ты сказала «спасибо», потому что благодарна ему за его присутствие.

– Скорее всего.

Я поглядываю на двойные двери магазина, вспомнив, как на мгновение во взгляде Нокса промелькнул интерес – и тут же пропал. Будто ничего и не было.

Я, наверное, все неправильно поняла. Не то чтобы мне было интересно подобное.

Спортсмены, в частности, футболисты, – не для меня.

2

Нокс

Тренировка давно закончилась, я успел принять душ и как раз переодевался, когда в мою сторону направился главный тренер. Прямо к моему шкафчику.

– Магуайр, на пару слов.

Не успеваю ответить, как он разворачивается и уходит – в полной уверенности, что я последую за ним.

Разговоры в раздевалке смолкают, все с любопытством посматривают на меня. Я поспешно запихиваю вещи в рюкзак, с грохотом захлопываю дверь шкафчика и отправляюсь к тренеру в кабинет. Он оставил дверь открытой – поджидал меня, – но просит закрыть ее за собой.

Я делаю как велено, а потом усаживаюсь в кресло напротив него и стараюсь не обращать внимания на то, как все внутри скручивается от тревоги. Не помогает и то, что тренер Мэттсон таращится на меня, не отводя глаз. Напряженно, как будто специально хочет, чтобы я распсиховался.

Что ж, пока у него отменно получается.

– Ты сегодня хорошо себя показал.

И все. И больше ничего не говорит.

– Спасибо.

– Как колено?

Чертовски болит, но признаваться в этом совершенно не хочется.

– Нормально.

Он сводит брови в кучу.

– Когда вы, парни, говорите «нормально», это значит «болит».

– Жить можно. – Я пожимаю плечами.

– Надо тебе на физиотерапию походить.

И снова старая песня. Я туда уже ходил. На первом курсе, повредив колено посреди сезона, я был просто в отчаянии. Статистика у меня рухнула на самое дно. Я боялся, что появится какой-нибудь другой игрок, и меня отправят в запас. Вся моя футбольная карьера оказалась под угрозой, а ведь она тогда даже толком не началась, так что я с головой окунулся в лечение, делал все, что можно, лишь бы как можно скорее вернуться в игру.

Мне сделали операцию, и, как только разрешили, я начал физиотерапию. Ходил четыре раза в неделю, не пропустил ни одного дня. Я много трудился, чтобы вернуть былую силу. Тренировался больше, чем прежде, пока не убедился, что колено полностью зажило, что я стал сильнее – физически и духовно. С тех пор я ни разу не останавливался, и вот начался выпускной курс – последний шанс показать, чего я стою. Дальше – только НФЛ, я буду пытаться туда попасть, и вот колено снова вставляет мне палки в колеса.

– Вы правда думаете, что нужно? – Физиотерапия мне точно нужна, но, ей-богу, в этом семестре ужасно плотный учебный график. Прибавить к этому тренировки и матчи, и все остальное, из чего складывается жизнь, и времени на общение с людьми вообще не останется.