Безумный барон 2 (СИ) - Гросов Виктор

«Зафиксировано аномальное поле в секторе „Инквизитор“, — в голосе Искры впервые прозвучало что-то похожее на недоумение. — Энергетическая сигнатура… отсутствует, но при этом оказывает подавляющее воздействие на окружающее пространство. Это как черная дыра, которая нарушает законы физики, просто существуя. Я не понимаю, как это работает. Мне нужно больше данных».

«Вот и я о том же, подруга, — мысленно ответил я, заставляя себя не отводить взгляд. — Так что давай без экспериментов. С этим парнем шутки плохи».

Стоя в одиночестве посреди этого гадюшника, я снова ощутил, как возвращается та отстраненная, холодная уверенность. Передо мной была не просто толпа напыщенных аристократов, а система — сложный механизм, полный шестеренок, рычагов и уязвимостей. И в моей руке, тяжелый, как судьба целого мира, лежал главный инструмент для ее взлома — обитый кожей гроссбух.

Сцена была готова. Декорации расставлены. Зрители в сборе, причем билеты в первый ряд достались самым интересным персонажам. Пора начинать представление. И я собирался отработать его так, чтобы овации еще долго отдавались эхом в стенах этого проклятого замка.

Оправившись от шока быстрее прочих, потому что наглость, как известно, второе счастье, барон Орлов решил вернуть себе контроль над ситуацией. Этот старый хрыч был актером, каких поискать. В моем мире он бы, наверное, вел какое-нибудь политическое ток-шоу, где с одинаково скорбным лицом обсуждал бы и курс доллара, и проблемы миграции сусликов. Сделав пару шагов вперед, он воздел руки к потолку, будто призывая в свидетели всех небесных и не очень покровителей. Рожа у него была — хоть сейчас икону пиши: скорбь вселенская, праведный гнев, запрятанный в самые уголки глаз, и благородство, которым можно было бы, наверное, мосты строить.

— Чернокнижник! — его дрожащий голос ударил по ушам. — Ты смеешь являться сюда, оскверняя своим присутствием этот благородный собор! Ты, чьи руки по локоть в крови моего друга, твоего же отца! Ты, кто принес тьму на наши земли!

Молот обвинений обрушился, но я не стал подставлять под него свою голову. Я не оправдывался. Я напал.

— Тьму, говорите, принес? — мой голос прозвучал ровно, безэмоционально, и от этого контраста с его театральным надрывом по залу прошел легкий шепоток. Медленно обведя взглядом «президиум», я задержался на Инквизиторе. — Ваша Святость, ваша светлость, вы ведь были в Долине Пепла. Помните, как из-под земли полезло то, чему даже названия в ваших книгах нет? Помните, как трещал по швам ваш хваленый защитный купол, Валериус? — я выдержал паузу, глядя прямо в его пустые, бездонные глаза. На его лице не дрогнул ни один мускул, но ответная волна ледяного ничего заставила мой внутренний холод съежиться. — И кто же тогда остановил эту… тьму? Не я ли, с помощью своей «неправильной» силы? Так что позвольте задать встречный вопрос, благородные лорды: кто на самом деле якшается с тьмой? Тот, кто ее останавливает, или те, на чьих землях она почему-то постоянно просыпается?

«Так, первый пошел, — мысленно я отметил. — Намек на Долину Пепла задел не только Орлова, но и вон того толстяка в третьем ряду — помнится, его отряд там чуть не в полном составе полег. Хорошо. Побледнел и вцепился в подлокотники. Значит, слушает».

Под кожей на благородных скулах Орлова заходили желваки. Поняв, что первый удар ушел в молоко, он сменил тактику, переходя к более личному и понятному для этой толпы.

— Ложь! Гнусная попытка уйти от ответа! — взревел он, указывая на меня дрожащим пальцем. — А что ты скажешь о похищении невинной девы⁈ О леди Арине Шуйской, которую ты, монстр, выкрал из ее замка, чтобы прикрываться ее именем и ввергнуть Север в пучину междоусобной войны!

Он разыграл карту «дамы в беде». Хороший ход. Проверенный. Толпа одобрительно загудела — вот это им понятно, это близко. Вот только дама у меня была с сюрпризом.

Вместо ответа я просто сделал шаг в сторону, открывая вид на свою спутницу. Выйдя из тени на свет, Арина, бледная и изможденная, но не сломленная, расправила плечи. Она вскинула подбородок, и в ее глазах горел такой ледяной, презрительный огонь, что несколько лордов в первых рядах невольно поежились. В зале поднялся гул; кто-то из дальних родичей Шуйских даже вскочил с места, но тут же сел, наткнувшись на тяжелый взгляд Легата.

Арина не сказала ни слова. Ее молчаливое, вызывающее присутствие здесь, рядом со мной, было красноречивее любой речи.

— Леди Арина не похищена, — мой голос резал тишину, как скальпель. — Она спасена. Спасена от своего родного дядюшки, вашего, барон Орлов, верного союзника. Того самого, который уже договорился с вашими друзьями из Ордена и собирался продать собственную племянницу им в качестве живой жертвы для их темных ритуалов. Так что вопрос о разжигании войны стоит адресовать не мне, а вашим партнерам по бизнесу.

Смотрю на Легата. Не реагирует. Каменное лицо. Значит, прямые обвинения его не проймут. Ему нужны факты. Бумажки. Документы. Ладно, прелюдия окончена, пора доставать главный калибр.

Старый паук понял, что его сеть рвется. Отчаяние придало ему сил. Он перешел к последнему, главному аргументу, пытаясь сплотить толпу против общего, непонятного врага.

— Это все заговор! Он лжет! Этот человек — не просто убийца, он чума, которая хочет поглотить всех нас! Его цель — не власть, не земли! Его цель — хаос! Война всех против всех!

И вот тут я впервые позволил себе повысить голос. Не сорвался на крик, нет. Он просто стал тяжелее, весомее, заставляя каждого в зале вслушиваться.

— Война? Да, вы правы, барон. Война идет. Только ведете ее не вы и не я. Ее ведут они. — Я выдержал паузу, давая словам набрать вес. — Вы все слышали о Жнецах, об ассасинах в черном. Считаете их просто наемниками, экзотическими головорезами. Вы ошибаетесь. Это солдаты другой армии. И поверьте, им плевать на ваши земли, на ваше золото, на ваши титулы. — Я обвел взглядом их холеные, перепуганные рожи. — Вы думаете, им нужны ваши замки? Не смешите мои тапочки. Им нужны вы. Вы все. Как ресурс. Как топливо для их машины, которая работает на чем-то похуже дров. И барон Орлов здесь не просто союзник, который решил прибрать к рукам соседские земли. Он — завхоз. Тот, кто открывает им двери на склад. На склад с вашими жизнями.

Мои слова упали в мертвую, ошеломленную тишину. Лорды, до этого видевшие во мне лишь безумного выскочку, начали переглядываться. В их глазах, до этого полных праведного гнева, теперь плескалось сомнение и страх. Я не просто защищался. Я рисовал перед ними картину такого масштабного, чудовищного заговора, что их местечковые интриги казались детской возней в песочнице. И в этой новой, страшной картине мира барон Орлов из оскорбленной жертвы медленно, но верно превращался в одного из ключевых игроков. В пособника чудовищ.

Понимая, что теряет аудиторию, что его тщательно выстроенная роль оскорбленной невинности трещит по швам, барон Орлов пошел ва-банк. Он взорвался не благородным гневом, а самой натуральной истерикой, какую закатывает ребенок, у которого отобрали любимую игрушку.

— Ложь! Гнусная, чудовищная ложь! — он тыкал в меня пальцем, который трясся так, будто у него припадок. — Вы слышите, благородные лорды⁈ Этот ублюдок, этот чернокнижник, пытается очернить честное имя моего рода, рода, который веками стоял на страже Севера! Он несет бред безумца! Вы поверите ему⁈ Убийце и предателю⁈

Он почти преуспел. Его слова были простыми, понятными и били в самое сердце их мировоззрения. Лорд, честь, враг, предатель. Черное и белое. А я? Я нес какую-то муть про «Жатву душ», про «завхозов» и «ресурсы». Это было слишком сложно, слишком страшно, чтобы быть правдой. Толпа снова загудела, на этот раз склоняясь на его сторону. Проще поверить в одного конкретного злодея, чем в глобальный заговор, который ставит под угрозу их всех. В их глазах снова загорался праведный гнев. Еще минута, и они бы разорвали меня на части, наплевав и на Легата, и на Инквизитора.

«Так, Миша, кажется, твое ораторское искусство не зашло, — пронеслась в голове холодная, как сквозняк, мысль. — Этим ребятам нужны не концепции. Им нужны доказательства. Материальные. Такие, чтобы можно было пощупать. Время для представления».