Адвокат вампира (СИ) - Комарова Елена Николаевна

– Нам не удалось его найти, – коротко ответил Клей.

– И поэтому вы обвинили мистера Кэмпбелла в убийстве, не имея ни прямых улик, ни свидетельств, основываясь на ложном мотиве. Вы воспользовались его состоянием, в котором он не мог защищаться. У меня больше нет вопросов, свидетель ваш, господин обвинитель.

Направляясь к своему месту, Джонатан спиной чувствовал и яростный взгляд Клея, и обращенный к нему интерес публики. Такие свидетели, как Питер Клей, подумал он, вряд ли понравятся зрителям и присяжным, у них есть дар восстанавливать против себя. Временами из этого можно извлечь пользу.

Барристер-обвинитель встал со своего места и принялся задавать уточняющие вопросы инспектору. Как ни странно, промелькнуло вдруг в голове у Джонатана, несмотря на то, что они с обвинением находятся по разные стороны, но в действиях его коллеги желания узнать истину тоже больше, нежели стремления осудить бедолагу Кэмпбелла. Может, потому, что тот тоже не хочет отправить на виселицу невиновного, или же потому, что осознает риск оставить на свободе истинного убийцу? Для честного служителя закона, коим, несомненно, является обвинитель, другого пути нет.

Когда обвинитель отпустил инспектора Клея со свидетельского места, присяжные едва не клевали носом, усыпленные узкопрофессиональными вопросами и детальными, но монотонными ответами. Совсем не дело, зрители рискуют проспать кульминацию.

– Защита может дать ответ на вопрос, почему не смог явиться в суд и дать показания под присягой кэбмен, – произнес Джонатан, вставая со своего места. Он дождался кивка судьи, расправил плечи, набрал в грудь побольше воздуха и громко, так, чтобы его услышали в самых дальних рядах, произнес: – Дело в том, что тот кэбмен, – тут он сделал театральную паузу, – мертв!

Зрители дружно ахнули.

Дальнейшее действо разыгрывалось четко, словно музыкальная пьеса в исполнении прекрасного оркестра. Констебль Джеймсон описал найденный в районе труп кэбмена Джона Доббса, полицейский медик изложил свои соображения о времени смерти – определить его было сложно из-за холодной погоды, но полиция была совершенно уверена, что Доббс был мертв никак не менее двух суток и не мог управлять своим брумом. Владелец конторы, где трудился покойный кэбмен, мистер Хен, заявил под присягой, что никто из возниц не занял это свободное рабочее место, более того, никто не знал о случившемся, а экипаж два дня ездил по улицам Лондона, возможно, управляемый убийцей.

И вот оно, время финального выхода. Мистер Стюарт занял место свидетеля и поднял руку, принося присягу.

– Мое имя Фрэнсис Стюарт, я живу в Глазго, в Лондон приехал на несколько дней для заключения важной сделки. Семнадцатого ноября я сел в кэб на Флит-стрит, чтобы успеть на встречу. Я не слишком часто бываю в Лондоне, поэтому не сразу понял, что кэб двигается в другом направлении. Я потребовал немедленно остановиться и дать объяснения…

Дальнейший рассказ мистера Стюарта повторял историю Джеффри Кэмпбелла: управлявший экипажем взял пассажира после наступления сумерек, но до начала ночных дежурств полиции, и доставил в безлюдное место, вдали от основных улиц. Затем последовало жестокое нападение.

– …Я не знаю, как принято в Лондоне, но у нас в Глазго джентльмены умеют дать достойный отпор. У меня с собой была трость, которой я так огрел этого малого, что, держу пари, он не досчитался нескольких целых ребер! Отскочив от меня, он запрыгнул на козлы, вытянул лошадь хлыстом и был таков, лишь снег взвился из-под колес. Я же долго блуждал по этим улицам, прежде чем встретил полисмена. Разумеется, я оставил жалобу в полицейском участке. Просто возмутительный случай, возмутительный!

Джонатан весьма сомневался, что оборотень бросился наутек, испугавшись палки этого яростного шотландца. Ведь его не остановила даже огромная сила носферату, которого он едва не прикончил, если бы только не призыв хозяина… Вероятно, подобное произошло и в этом случае.

Обвинитель отказался от перекрестного допроса.

Присяжные совещались всего несколько минут. Адвокат застыл, словно приговор выносили ему – в некотором роде так и было.

«Невиновен».

Занавес.

Сердце сделало один удар, подумало и добавило к нему следующий. И заколотилось, как после быстрого бега.

Джонатан сорвал с головы парик и запустил руку в волосы, словно пытаясь отогнать наваждение.

…Вся компания отправилась на праздничный обед в дом мистера Хопкинса, чтобы отпраздновать освобождение Джеффри Кэмпбелла. По секрету Кэмпбелл сообщил Джонатану, что намерен в этот же вечер просить руки Элайзы…

– Нет, господа, – сказал Джонатан, усаживаясь в кэб, – уголовные дела – не моя стезя.

Призрак Оперы, собиравшийся занять место на козлах, остановился, захохотал и хлопнул адвоката по плечу так, что чуть не сбил с ног.

Глава 10. Погром в музее

На следующий день Джонатану позволили поспать подольше – как решил профессор, помощник заслужил небольшой отдых. Поэтому, когда молодой человек спустился к завтраку, миссис Тернер, выкладывая на угол стола стопку свежих газет, сказала с оттенком укора, что час назад прибегал мальчишка-посыльный с запиской. Он кричал как на пожар, требуя профессора Ван Хельсинга, тот прочел адресованное ему послание, отказался от утреннего кофе и уехал, заплатив мальчишке полсоверена!

Джонатан, к удовольствию хозяйки, выразил удивление размером вознаграждения. Удивление от срочности таинственного дела он оставил при себе, не сомневаясь, что профессор обязательно поделится с ним важными новостями.

Не прошло и четверти часа, как в передней послышалась возня, и Джонатан с сожалением отложил «Таймс».

Эрик в своем длиннополом извозчичьем пальто держал за шкирку отчаянно вырывающегося рыжего мальчишку, взъерошенного и злющего, как дикий котенок.

– Дяденька! Пустите, дяденька! – верещал мальчишка.

– Что тут происходит? – осведомился Джонатан. – Э-эрик, – с укоризной добавил он и поднял бровь. Тот нехотя выпустил свою жертву, немедленно шмыгнувшую за спину адвокату.

– Я принес послание от мистера Ван Хельсинга! А этот… этот не хочет платить! – наябедничал мальчишка.

– Маленький негодяй, – фыркнул Эрик. – Я отдал тебе шиллинг! Честно заработанный!

С великолепной невозмутимостью мальчишка сообщил, что свою работу он ценит не меньше чем в крону, и добавил, по какому именно адресу могут идти скупердяи со своим жалким шиллингом.

– Я столько не зарабатываю, сколько он хочет чаевых, – возмущенно воскликнул Эрик.

– Неужели вы поддались миру бессердечного чистогана? – невинно спросил Джонатан. – Вот так сдаются революционные идеалы под гнетом буржуазии…

– Если у вас есть лишние деньги, мистер Харкер, дело ваше, – отрезал француз.

Джонатан выдал посыльному крону. Тот зажал монету в кулаке и поспешно выскочил за порог.

– Пусть вернет мне шиллинг! – взвился Эрик.

– Полно вам, – махнул рукой Джонатан. – Где же послание от профессора?

– Я принял его вместо вас, – сообщил помощник и отдал записку.

«Дорогой друг, – гласила она, – ночью из Британского музея была похищена мумия Джеммураби. Лорд Гамильтон безутешен. Преступники устроили здесь настоящий погром. Приезжайте, как только сможете».

– Мне надо переодеться, – пробормотал Джонатан.

– Мой кэб к вашим услугам, – Эрик театрально поклонился, придерживая шляпу.

– Да, но…

– Очень хочу посмотреть на английский погром, – доверительно сказал бывший Призрак Оперы, и глаза его хитро блеснули. Джонатан вздохнул. Ему следовало догадаться, что нанятый профессором «человек для деликатных поручений» не преминет сунуть нос в дела своего патрона.

Профессор Ван Хельсинг встретил Джонатана на ступеньках перед главным входом. Он словно и не удивился, увидев высокую фигуру в черном, маячившую чуть поодаль.

– Сейчас в зале, откуда украдена мумия, работает полиция, – сообщил Ван Хельсинг. – Когда они закончат с осмотром и займутся опросом свидетелей, мы возьмемся за дело.