Адвокат вампира (СИ) - Комарова Елена Николаевна

– Нас пустят туда? – спросил Джонатан.

– О да, лорд Гамильтон, оповестивший меня утром о случившемся… – начал Ван Хельсинг, но их прервало появление самого лорда Гамильтона в пальто нараспашку. Его великолепные усы поникли, шейный платок был повязан довольно небрежно, а во взгляде читалась такая мука, что Джонатан проникся искренним сочувствием.

– Идемте, идемте! – нетерпеливо позвал лорд Гамильтон. – Я хочу услышать от вас, профессор, что вы обо всем этом думаете!

– Всенепременно поделюсь с вами мыслями, – отозвался Ван Хельсинг и, представив египтологу своих помощников, поспешил на место преступления.

У входа в зал Древнего Египта дежурили два констебля. Одна дверь была полностью сорвана с петель, вторая опасно накренилась, удерживаясь практически чудом и угрожая в любой момент рухнуть и похоронить под собой всех неосторожных – посему полицейские держались на разумном расстоянии.

– Как вам это нравится? – сказал лорд Гамильтон, широким жестом приглашая Ван Хельсинга войти внутрь.

Картина, открывшаяся взору, понравиться вряд ли могла.

Стоявшие вдоль стен витрины были повалены, бесценные сокровища валялись на полу вперемешку со стеклянными осколками.

Центральную часть зала занимал подиум для открытого саркофага с мумией, крышка должна была располагаться в изголовье на собственной подставке, и завершать композицию предполагалось другим ценнейшим экспонатом на отдельной высокой тумбе, на которой ныне красовался трупик крысы с полуоторванной головой. Подиум пустовал.

– Мерзость, – с чувством произнес лорд Гамильтон. – Вместо произведения искусства – жалкая тварь из канализации.

– А где же саркофаг? – спросил Ван Хельсинг, осторожно ступая по полу. Стеклянная крошка хрустела под подошвами его ботинок.

– Исчез! – с мрачной улыбкой сообщил лорд Гамильтон. – Вместе с фараоном и еще некоторыми экспонатами. Весьма ценными, если не сказать больше.

Эрик замер у одной из стен, скрестив руки на груди.

Джонатан обошел подиум вокруг, дивясь силе неизвестного грабителя. Его внимание привлекла надпись на стене напротив.

«БИРИГИСЬ».

Темные буквы были написаны вкривь и вкось, как в тетради у двоечника.

Ван Хельсинг незаметным жестом подозвал Эрика.

– Что вы обо всем этом думаете? – тихо спросил он. Из-под шарфа послышались булькающие звуки, похожие на смех.

– Я думаю, сэр, что англичане совершенно не умеют устраивать погромы. Никакого размаха, все ограничивается одним помещением, да и здесь все так… – Эрик щелкнул пальцами, пытаясь выбрать из своего словарного запаса нужное слово. – …Тускло, – нашелся он. – Без идеи, без вдохновения.

– Вы бы, конечно, устроили все иначе? – поддел его Джонатан.

– О, я умею устраивать представления. Помнится, при Коммуне… – Эрик хмыкнул и замолчал.

Джонатан возвел очи горе.

– Попробуйте остановить меня! – послышалось у входа, и в зал вихрем влетел лорд Дарнем. – К дьяволу! – темпераментно воскликнул он, и констебли благоразумно вернулись на свой пост.

– Можете представить, джентльмены! – почти без паузы продолжил лорд. – Музей ограблен! Меня допрашивала полиция! Как какого-то… мошенника! Здравствуйте, профессор!

– Сэр, – слегка поклонился Ван Хельсинг.

– Редчайшие образцы древнего искусства Ассирии и Шумера исчезли! Мой золотой козел, он должен был стать жемчужиной экспозиции, пропал!

– Англичане, – буркнул Эрик. – Даже погром не могут устроить без того, чтобы не стащить что-то.

Джонатан задохнулся от возмущения. Ван Хельсинг положил руку ему на плечо и слегка сжал, удерживая от необдуманных слов.

Лорд Дарнем, тем временем, продолжал эмоционально живописать свое потрясение и возмущение:

– Годы работы, дипломатии и раскопок с риском для жизни…

– Наш фараон также сбежал, – перебил его лорд Гамильтон.

– …за два дня до открытия выстав… – лорд Дарнем осекся. – То есть как это, сбежал? Он все-таки воскрес?

– Выходит, да, все-таки восстал из мертвых, – развел руками лорд Гамильтон. – Как мы и боялись.

Профессор Ван Хельсинг деликатно кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание египтологов:

– За столько лет, – сказал он, – многоуважаемый фараон вполне мог бы выучить английский язык.

– Что вы имеете в виду? – нахмурился лорд Гамильтон.

– Джентльмены, давайте начистоту. Фараон мертв несколько тысячелетий, и этот… – Ван Хельсинг обвел взглядом разгромленный зал, – антураж не должен вводить нас, людей с высоким интеллектом, в заблуждение. Я не думаю, что мы имеем дело с магией и мистикой. Это обыкновенные воры, хотя, надо признать, очень умелые и довольно остроумные. Но не слишком образованные. Даже я, иностранец, знаю, как надо писать слово «берегись»…

Египтологи переглянулись.

– Строго говоря, это не является доказательством, – задумчиво произнес лорд Дарнем. – Как известно, у мистера Джеммураби еще в бытность его правителем Египта возникали сложности с письменной речью…

– Некоторые исследователи полагают, что он был неграмотен, – закончил лорд Гамильтон. – Затем долгое заключение в саркофаге, и вряд ли можно счесть, что здешняя обстановка в хранилищах способствует расширению кругозора… – Перехватив ошеломленный взгляд профессора, лорд ухватился за его руку и с чувством ее пожал. – Могу ли я просить вас заняться расследованием этого дерзкого ограбления? Ваш опыт… Мы бы хотели увидеть не столько преступника на скамье подсудимых, сколько фараона в стенах музея.

– И козла! – горячо добавил лорд Дарнем.

– Сделаю все, что в моих скромных силах, – склонил голову профессор и посмотрел на компаньона. Джонатан кивнул и сказал:

– Я бы хотел поговорить с инспектором, которому поручено заниматься этим делом.

– Полагаю, это можно устроить, – сказал лорд Гамильтон. – Следуйте за мной, я провожу к нему.

Эрик, поймав взгляд Ван Хельсинга, приложил палец к краешку шляпы, прощаясь, и выскользнул из зала, оставив патрона наедине с лордами.

– Простите, профессор, – растерянно сказал лорд Гамильтон. – Не думал, что так скоро придется обращаться к вам вновь.

– Пустяки, милорд.

– Разумеется, я ни секунды не поверил в воскрешение фараона, – Ван Хельсинг поощрительно улыбнулся. – Тем не менее, должен признаться, я разочарован. С детства мечтал встретиться с настоящим фараоном, а не со сморщенной мумией.

– Прекрасно понимаю ваши чувства.

– Итак, вы беретесь за расследование?

– К вашим услугам.

– Если что-то понадобится, профессор, пожалуйста, располагайте нами! – воскликнул Дарнем и, бросив последний взгляд на надпись на стене, первым покинул зал.

Увлекшись когда-то химическими опытами, Дориан Грей устроил в подвале своего дома лабораторию. Его старого друга, ныне покойного ученого-химика Алана Кэмпбелла, это увлечение удивило, но ненадолго.

Научный прогресс шествовал по миру, ускоряясь с каждым шагом. Ежедневно, да что там дни – ежечасно, ежеминутно, попирались тяжелым сапогом науки тайны природы. Каждая новая раскрытая загадка лишь разжигала аппетит: как скоро будет повержена следующая?

Наука правила бал даже в светском обществе, и отправляясь на очередной званый вечер, стоило освежить в памяти содержание нужного раздела в энциклопедическом справочнике, дабы не попасть впросак, отвечая на очередную тонкую шутку с намеком на теорию Дарвина. Ходили слухи, что некий лорд однажды изрядно оконфузился, перепутав пятую и шестую династии фараонов.

Герои Гомера и Овидия уже давно не вызывали пылкого интереса. Иное дело – многорукие божества Индии, раскосые демоны Поднебесной, ассирийские крылатые быки с человеческими лицами и зверобоги Древнего Египта. О, Египет – всеобщее прошлое, давшее начало большинству современных наук и искусств, мистические обряды, темные культы, магическая философия и запредельное искусство жрецов-врачевателей, величайшим из которых считался Озахар…

Дориан Грей неторопливо прошел вдоль длинного стеллажа, заставленного разнообразными сосудами и колбами – все тщательно запечатано, все аккуратно подписано, как в свое время потребовал Кэмпбелл, помогая обустраивать лабораторию. Именно от него Грей впервые услышал об опытах жреца Озахара, чьи составы для бальзамирования позволяли сохранять тело веками.