Попаданка в беременную жену дракона (СИ) - Мистеру Майарана

Мысли продолжали метаться в голове, как обезумевшие птицы. Знак истинности. Бред об Игоре и погибшем ребенке. История Эйнара о душе из другого мира. Отравление. И Айла… Ее приторная забота, ее ложь, ее внезапные приезды… Все это складывалось в какую-то чудовищную, запутанную картину, от которой мутило.

Внезапно Анора выпрямилась, ее лицо было напряженным.

– Милорд… – она обратилась ко мне тихим, но твердым голосом, не отрывая взгляда от Тианы. – Пока вас не было… леди Тиана на очень короткое время приходила в себя. Совсем ненадолго. Она была крайне слаба, почти не могла говорить… но я разобрала несколько слов.

Я резко подался вперед, сердце пропустило удар.

– Что она говорила? Говори! – мой голос прозвучал жестко, требовательно. Каждое ее слово могло быть ключом.

Анора понизила голос, ее глаза встретились с моими, и в них я увидел тень того же ужаса, который испытывал сам.

– Она шептала про яд, потом назвала имя леди Айлы. И еще одно имя… Этан, кажется, так. И что-то про заговор и опасность. Говорила, что времени мало… Потом она снова потеряла сознание.

Яд. Айла. Этан. Заговор.

Слова Аноры – как удар молнии. Все мои смутные подозрения, догадки, проклятая история Эйнара – все мгновенно обрело смысл, сложилось в единую, отвратительную картину предательства и подлости. Это были слова самой Тианы. Она знала.

Ярость, холодная и беспощадная, как драконий огонь, затопила меня. Зверь внутри взревел. Я больше не сомневался.

– Где ей стало плохо? – мой голос был тихим, но в нем звенела сталь.

– В малой гостиной, милорд, – ответила Анора, испуганно глядя на меня. – Они пили чай с леди Айлой.

Я резко развернулся и вышел из комнаты. Айла все еще стояла в коридоре, ее лицо выражало «искреннее» беспокойство. Я молча схватил ее за локоть, мои пальцы сомкнулись на ее руке, как стальные тиски. Она вскрикнула от боли и удивления.

– Конард! Что ты делаешь?! Мне больно!

Я не ответил, просто потащил ее за собой по коридору, в ту самую малую гостиную. Вада и Джад молча следовали за нами.

В гостиной все еще витал легкий, едва уловимый запах травяного чая и духов Айлы. Я отшвырнул Айлу в сторону, она едва удержалась на ногах, испуганно глядя на меня.

Я закрыл глаза, пытаясь унять дрожь в теле от истощения и перенапряжения. Драконья магия, позволяющая чувствовать остаточные эманации, требовала концентрации и сил, которых у меня почти не осталось. Но я должен был. Я сжал зубы, прогоняя слабость, и позволил своей магии растечься по комнате, прощупывая воздух, предметы, ища тот самый след, который мог оставить яд.

Магия отозвалась неохотно, туго, словно продираясь сквозь вязкую пелену моей усталости. Но я заставил ее работать. И она нашла. Мое внутреннее чутье, усиленное магией, безошибочно указало на вазу с цветами, стоявшую на столике у камина.

Цветы в ней выглядели свежими, будто их только что срезали, их лепестки были яркими и упругими, несмотря на то, что прошло уже несколько дней. И именно от воды в этой вазе, в которой они стояли, исходил слабый, но отвратительно-знакомый след яда Арагавы. Эта неестественная свежесть цветов на фоне смертельного яда в воде была особенно кощунственной.

Я медленно открыл глаза и повернулся к Айле. Она стояла, прижавшись к стене, ее лицо было белым от ужаса. Мой взгляд был ледяным, спокойным, но в нем горел огонь такой ярости, что она должна была чувствовать его жар даже на расстоянии. Я смотрел на нее, как на ничтожное насекомое, которое собираюсь раздавить через секунду.

– Рассказывай, – мой голос был тихим, вкрадчивым, но от него, казалось, застывал воздух в комнате. – Рассказывай все, Айла. И не смей лгать. Иначе, клянусь всеми Древними, я закопаю тебя живьем на заднем дворе этого поместья. И на твоей могиле поставлю большую, красивую беседку для танцев. У тебя есть один шанс сказать правду. Один.

50

Возвращение было похоже на медленное, мучительное всплытие из темных, вязких глубин. Первое, что я ощутила – это собственное тело. Тяжелое, непослушное, ломящее от слабости. Потом – тупая, пульсирующая боль в голове. И лишь затем, как далекий, едва различимый свет, пробилось сознание.

Я открыла глаза. Потолок. Знакомый потолок моей комнаты в «Каменном Страже». Солнечный луч, пробиваясь сквозь щель в тяжелых шторах, нахально бил прямо в глаза. Сколько я так пролежала? День? Два?

Рядом раздался тихий шорох, и надо мной склонилось встревоженное лицо Аноры. В ее глазах, обычно таких спокойных, сейчас плескалось и беспокойство, и какое-то робкое облегчение.

– Леди… Вы очнулись, слава Древним, – прошептала она, осторожно поднося к моим губам чашку с теплым, горьковатым отваром.

Я сделала несколько жадных глотков. Горло пересохло, язык едва ворочался.

– Что… что произошло? – мой голос прозвучал как скрип несмазанной телеги. – Как долго?..

Память возвращалась урывками, страшными, как осколки кошмарного сна. Айла… ее злобное, искаженное ненавистью лицо… яд в чае… ледяная гостиная… Потом – провал в Сумрак, липкий ужас теней… тень Конарда, его ярость, когда он меня «поймал»… И мои последние, отчаянные слова, брошенные Аноре перед тем, как темнота окончательно поглотила меня…

– Уже больше недели, леди, – тихо ответила Анора, поправляя мне подушку. – Вы были очень плохи. Лорд Вайрос привез противоядие. Едва успел. Яд Арагавы коварен, он почти высосал из вас все силы. Но теперь все позади. Вам нужно много отдыхать, восстанавливаться.

Неделя. Целая неделя вычеркнута из жизни. А Конард… он привез противоядие? Спас меня?

– Где… где он? – спросила я, сама удивляясь этому вопросу.

Анора вздохнула, и в ее глазах снова появилась тень тревоги.

– Милорд был вынужден немедленно улететь, леди. Едва лекарь, которого он прислал, подтвердил, что у вас истощение, ему пришли срочные вести с границы. Атака Памбеи. Очень серьезная. Он и так был тяжело ранен, когда вернулся за вами, а потом этот полет за лекарством. Совсем без сил остался. Но долг, вы же знаете, какой он. Улетел, оставив строгие приказы по вашему лечению и охране.

Ранен… истощен… улетел на войну… Эта информация как-то странно отозвалась во мне. Не злорадством, не облегчением. А каким-то глухим, непонятным беспокойством. Этот монстр, этот дракон, который меня ненавидел, который меня унизил… спас мне жизнь, рискуя своей? Бред какой-то.

– А… ребенок? – я с трудом положила руку на живот. Страх за малыша был сильнее любой другой эмоции.

– Лекарь осматривал вас каждый день, леди, – Анора постаралась улыбнуться, но улыбка вышла вымученной. – Он сказал, что, на удивление, ребенок не пострадал. Яд был сильный, но, видимо, противоядие успело вовремя, и ваша внутренняя сила помогла защитить его. Но вам нужен абсолютный покой. Никаких волнений.

Облегчение было таким сильным, что я едва не расплакалась. Мой малыш… он жив. Он в порядке. Это главное.

Когда первые волны слабости и шока немного отступили, я вспомнила о другой змее.

– Айла… – прошептала я. – Что с ней?

Лицо Аноры стало жестким.

– Лорд Вайрос отдал строгие распоряжения на ее счет, леди. С ней разбираются. Вам не о чем беспокоиться. Она больше не причинит вам вреда.

«Разбираются». Звучало зловеще. Но сейчас мне было все равно. Главное, что она изолирована.

Анора еще некоторое время побыла со мной, дала выпить еще какого-то отвара, помогла немного приподняться на подушках. Потом, убедившись, что я снова не проваливаюсь в забытье, она тихо вышла, пообещав скоро принести бульон.

Я осталась одна. Одна со своими мыслями, которые роились в голове, как встревоженные пчелы.

Что теперь будет? Как мне жить в этом мире, полном лжи, интриг и смертельной опасности? И Конард… почему он так поступил? Спасать ту, которую считал шлюхой и изменницей… Это не укладывалось в голове.

Дверь в комнату тихо открылась. Я напряглась, ожидая увидеть Анору с бульоном, но на пороге стоял Джад. Его лицо, как всегда, было непроницаемым, но в его обычно холодных глазах сейчас плескалась какая-то тень. Тень чего-то тяжелого, мрачного. Он вошел, молча подошел к кровати.