Попаданка в беременную жену дракона (СИ) - Мистеру Майарана

– Леди, – его голос был ровным, но в нем слышалась какая-то странная, непривычная нотка. – Мне нужно вам кое-что сообщить. Известия с границы.

Мое сердце пропустило удар, сжавшись от дурного предчувствия. Я смотрела на него, боясь услышать то, что он собирался сказать.

Джад помолчал, словно собираясь с силами, потом поднял на меня свой тяжелый взгляд.

– Лорд Вайрос… Лорд Конард Вайрос… убит в бою.

51

Слова Джада обрушились на меня, как ледяной водопад, выбивая воздух из легких, замораживая кровь в жилах.

Убит. Конард. Дракон. Тот, кто меня ненавидел, презирал, но… спас. Тот, чей поцелуй отпечатался в памяти, хоть я и пыталась убеждать себя, что это ничего не значит. Тот, кто был моим истинным, хоть я и понятия не имела, что это значит.

Не может быть. Это какая-то ошибка. Чудовищная, нелепая ошибка.

Я смотрела на непроницаемое лицо Джада, пытаясь найти там хоть тень сомнения, хоть намек на то, что это злая шутка. Но его глаза были серьезны и полны какой-то затаенной боли. Он не шутил.

– Нет, – прошептала я, качая головой. – Нет, это неправда.

В груди поднялась волна смешанных, противоречивых чувств. Растерянность. Неверие. И… вина? Да, почему-то именно вина. Будто это я, своим упрямством, своей дерзостью, своими проклятиями в его адрес, как-то причастна к его гибели. Глупость, конечно, но это чувство было липким и неприятным.

А еще – страх. Животный, всепоглощающий страх за будущее. За свое будущее. И за будущее моего ребенка. Что теперь будет с нами? Кто нас защитит в этом чужом, враждебном мире, если даже могучий дракон, Коготь Императора, мог вот так просто погибнуть?

Дни после этого известия слились в один серый, безрадостный туман. Анора продолжала поить меня отварами, Вада следила, чтобы я ела и отдыхала, лекарь навещал каждый день, Джад молчаливо обеспечивал порядок и безопасность в поместье. Айла… о ней я старалась не думать. Знала только, что она под строгим присмотром вне поместья, и ее судьбу, видимо, теперь предстояло решать кому-то другому.

Я понемногу приходила в себя физически, но душевная боль и растерянность не отпускали. Я должна была что-то делать. Ради ребенка. Ради себя.

Через несколько дней, когда я смогла более-менее твердо стоять на ногах, я попросила Джада собрать всех слуг в малой гостиной. Тех, кто остался здесь, в «Каменном Страже». Тех, кто был свидетелем всего, что со мной произошло. Тех, кому я, как ни странно, начала доверять.

Они собрались все. Суровый Джад, непроницаемая Вада, молчаливая Анора. Добродушный Сэм, неуклюжий Нил, основательный Полан. И даже юная Тиви с Палессой, которые смотрели на меня с плохо скрытым сочувствием и любопытством.

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Это было трудно. Но я должна была это сделать.

– Я собрала вас, чтобы поговорить, – начала я, мой голос все еще был слаб, но я старалась говорить твердо. – О том, что случилось и о том, что будет дальше. Лорд Вайрос… его больше нет. И я не знаю, что теперь будет с этим поместьем, с вами и со мной.

Я обвела их взглядом. Они молчали, ждали.

– Я не знаю правил этого мира, – продолжала я, чувствуя, как к горлу подступает ком. – Я многого не понимаю. И я должна вам признаться. Я… меня на самом деле зовут не Тиана. Настоящая Тиана Ройверс умерла. А я пришла из другого мира. Заняла ее тело. Я не знаю, как это произошло. Но это правда. Мое настоящее имя – Дарья.

В комнате повисла тишина. Я ожидала чего угодно – ужаса, недоверия, обвинений в колдовстве. Но их реакция меня удивила.

Первой заговорила Анора. Она подошла ко мне, ее темные глаза смотрели с каким-то глубоким пониманием.

– Я знала, леди, – тихо сказала она. – Когда вы были в бреду, вы звали другое имя. Рассказывали о другом мире. Я поняла, что вы не та, за кого себя выдаете. Но это не имеет значения. Вы здесь. Вы истинная лорда Конарда Вайроса и вы носите его дитя. Это главное.

Джад и Вада переглянулись, потом Джад коротко кивнул.

– Мы служим дому Вайрос, леди, – его голос был тверд, как всегда. – И пока вы здесь, под этой крышей, вы под нашей защитой. Кем бы вы ни были раньше.

‒ Но ведь мы с Конардом в разводе. Я не имею прав на его наследство, а ребенок… Все думают, что он не от него, разве нет?

Джад хмуро смотрел на меня и уже хотел что-то сказать, но его опередила Вада.

‒ По закону нашей империи, истинная дракона – часть его души. Если у дракона в браке с другой появилась истинная, такой брак аннулируется. На часть наследства имеют право только дети от брака, а по дражьему праву все принадлежит истинной и ее детям от дракона, если таковые имеются, ‒ она помолчала несколько секунд давая мне осознать ее слова, а потом добавила: ‒ Женат он был только на вас, ребенок у него будет только от вас и вы же его истинная. Так что вы единственная наследница всего, чем владел лорд Вайрос.

Эти слова с одной стороны меня успокоили, но все равно в груди все сжалось от боли.

Сэм откашлялся, его лицо выражало искреннее сочувствие.

– А насчет… э-э-э… вашего дела, леди… Ну, с соусами этими. Мы с Поланом все сохранили. И чеснок ваш на грядках подрос. Только вот, без вашего руководства мы не решались продолжать. Но если вы скажете, мы готовы.

Нил рядом с ним энергично закивал, его глаза блестели.

Тиви, которая до этого стояла, закусив губу, вдруг шагнула вперед.

– Мне все равно, леди, – ее голос дрожал, но в нем слышалась решимость. – Мне все равно, как вас зовут и откуда вы. Мне некуда идти. Если вы позволите, я останусь служить вам.

Палесса тут же согласно кивнула, поддерживая подругу.

Я смотрела на них, на этих чужих, но почему-то таких близких теперь людей, и чувствовала, как к глазам подступают слезы. Это были слезы благодарности.

Я не была одна. У меня были они. И у меня был мой ребенок. А значит, нужно было жить. Жить ради них.

52

Дни после известия о гибели Конарда слились в один бесконечный, серый поток. Время, казалось, застыло, похоронив под собой все мои надежды, страхи и невысказанные слова. Он был мертв. Дракон, который ворвался в мою не-жизнь, перевернул ее с ног на голову, заставил ненавидеть и… что-то еще. Что-то, что я не успела понять, не успела назвать.

В первые дни я была сама не своя. Неверие отчаянно боролось с подступающим отчаянием. И звериной тоской внутри. Несмотря на весь тот ужас, который я испытала, увидев его истинную, драконью ипостась, несмотря на все обиды, на его жестокость, мысль о том, что Конард, мой истинный (если верить Палессе и этому проклятому знаку на руке), мертв, была невыносима. Я не знала, как он спас меня, примчавшись с противоядием, как его глаза смотрели на меня перед тем, как он улетел… Но отчего-то кажется, что не было больше в его взгляде ненависти и презрения.

Несколько раз, тайком от Аноры, которая теперь почти не отходила от моей постели, я пыталась использовать свой новообретенный, такой пугающий и такой непонятный дар. Пыталась «дотянуться» до него, найти его тень, даже если это означало бы увидеть его мертвым. Мне нужно было знать наверняка, убедиться своими глазами, а не верить сухим, безжалостным словам Джада.

Но тело, все еще отравленное остатками яда Айлы, не слушалось. Я была слишком слаба, разум – затуманенным. Я не могла сосредоточиться, не могла войти даже в ближайшую, самую густую тень в углу своей комнаты. Каждая попытка заканчивалась лишь приступом головокружения, тошноты и еще большей, всепоглощающей слабостью.

Анора, заметив мое состояние и, видимо, догадавшись о моих намерениях, строго-настрого запретила мне любые «эксперименты», пока я полностью не окрепну.

«Вам нужно беречь себя, леди, – говорила она своим тихим, но твердым голосом. – Ради ребенка. Ему сейчас нужна вся ваша сила».

Ради ребенка… Да. Это стало моим единственным якорем в этом бушующем море отчаяния. Мысль о нем, о маленькой жизни, которая все еще теплилась во мне, заставляла меня вставать по утрам, заставляла есть безвкусную, но питательную кашу, которую приносила Анора, заставляла двигаться, дышать, жить. Я должна была быть сильной. Ради него.