Тайны камня и воды (СИ) - Тарьянова Яна

Хатола толкнули в спину, заставляя выйти в узкий коридор. Закат брыкнулся, спрыгнул на пол.

— Что это было? — спросил Кряж, оглядываясь на скальный массив, отгородивший комнату.

— Зал Гебла. Я даже не увидел Лабиринт, дарующий абсолютную власть над камнем. В конце что-то мелькнуло, и не разглядел толком. Я никогда этого не хотел. Выбрал базальт, хотя мог бы вытянуть белую ленту из орнамента главного зала. Я на четверть мрамор — по матери. Мог бы, но... мы с базальтом созданы друг для друга. Он меня никогда не подводил, и, надеюсь, не подведет — хватало бы кристаллов. Пойдем, нам надо поторопиться. Варрейз сказал, что Райна в опасности.

Закат повел их по лабиринту темных коридоров, не задерживаясь, уверенно выбирая дорогу на развилках. Они миновали десяток ветхих дверей, изъеденных древоточцами, и вошли в огромную светлую комнату, встретившую их волной гнилостного запаха. Под ногами зачавкал ковер из мокрой травы. То тут, то там валялись опрокинутые деревца в кадках, разбросавшие по траве испорченные плоды, жадно пожираемые червяками. Возле дальней стены, рядом со сквозной дверью, сочились водой обломки питьевого фонтана.

— Воняет гадко, — отметил Хатол, быстро продвигаясь ко второй двери.

Кряж усмехнулся, наклонился, тронул апельсиновый листок, непонятно ответил:

— Не желает еще кого-то лишнего напоить и накормить. Поговаривают у нас, что Лль-Ильм скуповат, но чтобы такая обида из-за пары плодов... Соврал Пустоши или поможет? Ну-ка, проверим...

Пальцы выгребли комок мха из треснувшей львиной маски, валявшейся в груде фонтанных осколков. Уточнить: «Кто скуповат?» и зачем бы этому прижимистому типу врать Пустоши, Хатол не успел. Теплый гейзер разметал мертвый мрамор, проломил потолок, осел, окатил их с Кряжем волной, сбившей с ног, и снова поднялся. Вода прибывала, бурлила, смывала гниль и затхлость. Несла куда-то — Хатол чувствовал себя песчинкой, попавшей в водопад. Короткое путешествие закончилось мягким приземлением. Вода схлынула. Они с Кряжем, мокрые до нитки, сидели на вымощенной булыжником площадке. Рядом, выражая негодование громким шипением, отряхивался невесть откуда взявшийся дракон. Закат стоял рядом с хозяином, тряс головой и громко чихал — магия недоумевала и обижалась.

— Где мы? — Кряж осматривался, прищуриваясь и принюхиваясь.

— На земле каких-то огнепросцев. Подозреваю, что Варрейз так назвал саламандр.

Браслет, который Хатол стискивал в кулаке, снова нагрелся.

— Быстрее! Заставь его лететь! — потребовал он от Кряжа, указывая на дракона.

Каменную площадку окружала выжженная равнина. Куда ни глянь: вперед, назад, влево, вправо — пыль и горячая зола. Низкие хмурые тучи льнули к равнине, терлись о пепел, впитывая цвет, но, похоже, и не думали орошать землю влагой.

Хатол хотел спросить у Кряжа, нет ли в этом чьей-то волшбы, клацнул зубами, когда его за шиворот потащили к седлу — дракон приник брюхом к булыжнику и нервно дергал крыльями — после чего отложил вопрос на потом. Жизнь в последние дни стала слишком насыщенная. Не до разговоров.

Дракон окунулся в тучи, чуточку снизился и уверенно понес их к точке, делившей линию горизонта на две ровные половины. Рядом с точкой засветились, заплясали злые огоньки. Дракон полетел быстрее — то ли после понукания Кряжа, то ли возвращая долг потерянным седокам. Глаза слезились от ветра. Хатол, подхвативший в седло Заката, вытащил из пояса два крупных кристалла.

Ему еще ни разу не доводилось призывать каменные клыки с высоты полета. И голема ставить тоже. Услышит ли его базальт чужой земли? Выполнит ли приказ, повинуясь древнему, темному заклинанию из другого мира? Можно ли верить обещанию Варрейза и напутствию Миккелона? Или их перевесит недовольство Камрая?

«Не проверишь — не узнаешь. Все когда-нибудь бывает в первый раз».

Глава 11. Франг: Вода и камень

Пока лезли вниз, за браслетом, Франг упрямо отгонял дурные мысли. Такие пакости в голову лезли, хоть отрывай ее, чтоб от картинок перед глазами избавиться. Мерещилось то злое пламя на алтарях саламандр, то умирающий Валун с залитым кровью лицом, то ухмылка Ултана — с какой стати священник в думы проник, вообще неведомо.

В комнате, возле черного камня, картинки померкли. Зато тяжесть навалилась такая, будто плитой придавили, а сверху мешками с песком забросали. Франг чувствовал каменную ненависть — стены ярились, не желали, чтобы он осквернял пол, хотели похоронить под обвалом. Видно было, что место непростое, Валуна тоже придавило будь здоров. Побледнел, подхватил Заката на руки, и явно не из-за того, что лишний кристалл на вызов жалел. Франг чувствовал, что скальник заступает дорогу чьей-то злой воле, не позволяя здешнему камню учинить расправу.

Когда вышли — подталкиваемые в спины, напутствуемые невнятными проклятьями — Франг все-таки спросил: «Что это было?». Услышав про зал Гебла, хотел нервно съязвить: бедно, но чистенько — где, мол, роскошные инкрустации, россыпи драгоценных камней и величественные статуи? Спасибо, промолчал. Не иначе как Акон-Следопыт надоумил прикусить язык. Пока петляли по темным коридорам, Франг сообразил, что их каким-то образом занесло в Замок-на-Оси-Миров, и подумал — выведет ли дорога к залу Лль-Ильма?

Вывела.

Такого позорища никому не пожелаешь.

Жалобы воды Франг услышал через три стены. Капли, сочившиеся из первоисточника, захлебывались плачем о фруктах, съеденных скальницей. «Плоды доброты моей! Осквернитель оборвал священные деревца, напитал чужую магию, позволил воде отогнать усталость скальницы и прибавить ей здоровья! Проходимец! Лжец! За ним не тянулся обоз потерь, следы не наполняла горечь одиночества. Он выбрал Пустошь — ради того, чтобы одарять сокровищами чужачку. Стыд! Позор! Расточительство!»

К приему Валуна зал подготовился основательно: сгноил все священные деревца и завалил источник. Стены нашептали, что Лль-Ильм обещал Пустоши переправить в здешний мир дракона — возможно, не только ей, еще и Геблу. Но при этом не желал, чтобы скальник пригубил воду или попробовал хоть какой-нибудь плод. К счастью, вместе с деревцами в силос превратилась и хватай-трава, каравшая нарушителей. Пока они шли через зал, вода беспрестанно причитала, посматривала на Валуна, как будто опасалась, что тот начнет жевать подгнившие ветки или попьет из вонючей лужи. Франг, сгорая от стыда, подобрал осколок мрамора с растительным орнаментом — захотелось, как будто под руку толкнули — и выдернул комок магического мха, заткнувший источник. Поток смыл обиды и выполнил обязательство: где-то там, на Пустоши, водопад подхватил дракона, втолкнул его в радужную арку и доставил им под бок.

Они мчались над землей саламандр — не землей, пожарищем — прямо к разгорающемуся на горизонте пламени. Франг подгонял дракона, заставляя лететь быстрее ветра, и, осторожно, с содроганием, прощупывал набухшие тучи. Вода была своенравной, закаленной в вечной борьбе с огнем. Сейчас, в ворчании грома, отчетливо слышалось: «Не трогай! Не лезь! Сами разберемся!». Вода мстила за выпаренные реки, не желала кормить огнепросцев, таила ключи под горными хребтами, удерживала рвущийся к земле дождь. Франг видел тонкую сеть, похожую на паутину, и вопреки предостережению, искал свободную нить, чтобы потянуть, вызывая ливень. Пока ничего не получалось — магия скользила по сетке, не находя ни обрывка, ни узелка, за которые можно зацепиться.

Тем временем дракон добрался до цели. Посреди выжженной равнины полыхала низкая чаша, похожая на диковинный алый цветок со смертельно опасной сердцевиной. Франг чувствовал злобу и отчаяние живого факела, видел голема, державшего на руках Даллака и Райну, и пляшущих вокруг добычи саламандр. Валун вмешался, не дожидаясь приземления — да и некуда было садиться, пепел рдел углями, к которым дракон не желал приближаться. Клыки вынырнули из земли, изогнулись, заключили скелет и чашу в каменную клетку. Пламя взревело, площадка раскалилась, базальт начал плавиться и впитываться в почву. У Франга екнуло сердце — сейчас голема Райна зальет — но клыки знали свое дело: растеклись аккуратной круговой канавой, и, клокоча, потянули алтарь в недра земли. Райна что-то закричала. Франг не разобрал, а Валун, видимо, понял — повторил двойные клыки, подбавившие лавы в огненное варево, а потом поднял двух големов. Один подхватил Даллака и Райну, не позволяя им упасть на землю — тот голем, который их держал, все-таки развалился — а второй взял какую-то золотую побрякушку и пошел в огонь, к Чаше.