Вор без имени (СИ) - Соломенный Илья

— Приятно иметь с тобой дело, Краб. Запоминай, — он наклонился так близко, что я почувствовал запах рыбы и перегара, — Воронье гнездо, лавка на Железной улице. Третий дом на правой стороне, если идти от перекрёстка с улицей Пыльных сапог. Выцветшая вывеска, на которой нарисовано перо и пергамент. И красная оконная рама.

Я кивнул, запоминая.

— Хозяин?

— Послезавтра его не будет, — торговец осклабился, — До обеда уедет на день рождения дочери, в Новый порт.

Идеально.

Я сунул свёрток с рыбой в украденную матерчатую сумку, и развернулся к своему плоту.

— Спасибо, Кастор.

— Не прогадаешь, парень, — бросил торговец мне вслед, — Там добро есть. Как сбагришь — не забудь заскочить и купить что-нибудь в благодарность.

— Ты свою благодарность уже получил, старик. Но рыба у тебя и правда хорошая.

Он только рассмеялся.

Я оттолкнулся веслом от столба, и плот отчалил с тихим плеском. Оставив платформу позади, я правил своим «судном», обходя полузатопленные балки и торчащие местами каменные колонны — и размышлял.

Камень Силы.

Он был холодным и чужим в моей плоти, но я чувствовал его — не только когда использовал, а всегда. Как лёгкое давление под ключицей, как тихий гул в костях.

Магия, мать её…

Я сжал кулак, вспоминая, как гвозди вырывались из стен и впивались в тварь Прилива. Сила была дикой, неконтролируемой — а после меня вывернуло так, что я едва желудук не выплюнул!

Эта магия не была чем-то простым или безопасным. Она могла убить меня раньше, чем я разберусь, как ей пользоваться.

Значит, нужно учиться.

Но кто научит?

Маги вроде того острозубого эльфа? Ха! Три раза — ХА! Они вырежут камень из моего тела, и не станут объяснять что-то. Другие «чешуйчатые» — те, что послабее — тоже вряд ли захотят связываться с бродягой. Да и в любом случае — я им не верил.

Значит, выбор один — заниматься самостоятельно, с помощью книг.

Эта мысль пришла мне уже какое-то время назад, и не отпускала. Я понимал, что магия — да ещё и управление металлом! — сильно поможет мне не просто выжить, но и добиться каких-никаких успехов в жизни.

Здесь магию изучали — а значит, в книгах есть ответы.

Только вот имелась проблема — я не умел читать. Или не помнил, что умею.

Всё, что было до «пробуждения» — просто отсутствовало… Кроме тех странных обрывков, когда во время Прилива на меня напал тайкан.

Я иногда думал о них, прокручивал в голове перед сном, но… Ничего не понимал. Даже детали казались расплывчатыми. Только боль, поцелуй и ревущий в ушах ветер во время полёта…

Как бы там ни было — сейчас это было неважно. Магия была ближе, важнее, я уже поставил себе цель изучить её — и у меня был план.

Я разузнал, что в Трущобах жила одна старуха — бывшая служанка из Элиона, которую вышвырнули на улицу за какую-то провинность. Говорили, она умела читать.

А значит — она подойдёт.

Но сначала — книги.

Я машинально ощупал кошель, где лежала последняя серебряная монета. Её не хватило бы даже на самый потрёпанный трактат о магии. Да и ни один книжник не стал бы продавать магические фолианты какому-то оборванцу.

Значит, придётся брать самому…

Эх, жаль не хватило ума спрятать добычу, заработанную с бандой Рива, отдельно от них… В старое логово я не возвращался, но уверен, что эти уроды всё там подчистили и отыскали мою заначку…

Но это ничего — Кастор дал мне адрес! А воровать я уже худо-бедно научился и сам. Вскоре я миновал пару затопленных улиц и оказался чуть на отшибе, перед узким домом с треугольной, частично разбитой и частично затянутой плющом, стеклянной крышей.

Плот скользнул под арку затопленного окна, и я поймал себя на мысли, что каждый раз невольно жду, что кто-то набросится меня изнутри. Но дом молчал — только вода лениво плескалась о стены, да ветер шевелил лианы, опутавшие потрескавшиеся стены.

Остановившись возле разрушенной лестницы, я привязал верёвку к обломку перил, торчащих из воды, и полез вверх по стене, цепляясь за выступы кирпичной кладки. Пальцы знали каждую щель, каждый выступ — за две недели я изучил этот путь как следует.

Теперь это был мой дом, если можно так сказать…

По остаткам обстановки, облупившейся краски на стенах и общему виду я догадался, что когда-то здесь жили богатые горожане — может, купцы или чиновники. Теперь же от былой роскоши не осталось почти ничего. Вода забрала нижние этажи, оставив мне только верхний — четыре комнаты, из которых я занял одну.

Самую просторную, с высокими окнами, в которых ещё оставались чудом уцелевшие стёкла, и изнутри имелись ставни. Но выбрал я её не потому, что тут было много места — а потому, что в крыше имелся люк, ведущий под крышу.

Войдя внутрь, я оглядел свои владения.

Матрас, свалянный из старой парусины и набитый сухими водорослями. Сундук, найденный в соседнем доме — внутри запасная рубаха и штаны (украденные, само собой), нож, нить с иглой, пара склянок со спиртом для обработки ран, и ещё парочкой мелочей.

У восточной стены — старый камин. Рядом — котелок, кружка, ложка. Всё — краденое. На каменной полке — банка с солью, горсть сушёных грибов и вяленая рыба про запас.

И пустой книжный шкаф.

Я развязал свёрток с едой, достал одну из устриц, расколол её об угол камина и с наслаждением выпил. Мясо было солёным, жирным и пахло морем.

Ладно, этим не наешься. Надо пожарить рыбу.

Готовить в камине не хотелось — он нещадно чадил, проверено — так что я выбрался на крышу через люк в потолке.

Честно говоря, дело было не только в камине — здесь находиться мне просто больше нравилось.

Солнечный свет, пробивавшийся сквозь пирамидальную стеклянную крышу, рассыпался по всему пространству. Где-то стёкла сохранились идеально, создавая чёткие геометрические узоры на полу, а где-то зияли провалами, затянутыми упрямым плющом, который карабкался вверх, цепляясь за железные перекладины каркаса, и создавая приятную тень. Местами зелени было столько, что в ней можно было спрятаться.

В разрывах между стеклом и зеленью свободно играл ветер, принося с собой запахи моря и цветущих где-то вдалеке полей.

Сама крыша здесь давно перестал быть просто крышей — дожди и время превратили её в странный сад. Уж не знаю, откуда тут взялась земля — но почти всё пространство поросло невысокой изумрудной и очень упрямой травой, из которой выглядывали тонкие стебли дикого чабреца, жёсткие листья подорожника, одуванчики.

Я часто замечал, как по утрам сюда прилетали птицы, чтобы поклевать семена или просто посидеть на краю разбитого стекла, наблюдая за мной с любопытством, лишённым страха.

В центре этого полуразрушенного чуда стоял мой очаг — круг из тёмных камней, почерневших от дыма, с уложенной на них решёткой и аккуратно сложенными рядом сухими ветками.

Я уже присел у костра, собираясь развести пламя, как вдруг заметил движение в тени у дальней стены — где заросли плюща были особенно густыми.

Из-за листвы вышли двое мужчин — словно ждали меня всё это время.

Они были не похожи на обычных обитателей Трущоб — крепкие, с жилистыми руками, загорелые. Одежда простая, но добротная: кожаные куртки без лишних украшений, прочные штаны, заправленные в высокие сапоги. И оружие — не кривые ножи бродяг, а настоящие пистоли с колесцовыми замками, и длинные кинжалы в ножнах.

Я замер, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Пальцы сами потянулись к тесаку за поясом, но я не стал хвататься за оружие — шагнул назад, к люку. Сбежать будет вернее, чем драться с двумя здоровяками!

И тут за спиной раздался лёгкий скрип.

Я резко развернулся, всё же выхватывая оружие — и упёрся взглядом в третьего мужчину.

Он стоял прямо у спуска, перекрывая путь к отступлению. Высокий, с лицом, изрезанным шрамами, и пистолетом в руке, который пока не был направлен на меня — но явно ждал своего часа.

Проклятье! Смогу ли я уложить их всех магией?..

— Это место занято, — произнёс я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.