Под пеплом вулкана. Остров драконов (СИ) - Вар Юлия

Зейрих полагал – изъяны здоровья возникают от слабой воли, и никакое народное средство не исправит этот недостаток. С возрастом воля стирается, как подошва на сапогах, и к беззащитному человеку липнут хвори тела и духа. Мать, несмотря на чутьё и изворотливость, не была сильной женщиной, и извечно ядовитая обстановка дворца в конце концов – или с самого начала – сделала из неё мнительную истеричку.

Зейрих уселся в кресло напротив женщины, обмякшей на кушетке, словно подбитая стрелой птица.

– Ты хотела меня видеть.

– Да, – она сонно мотнула головой. Прислужница, массировавшая ей виски, поклонившись, тихо исчезла. – Я заказала астрологам составить твой гороскоп.

Мать показала папирусы с расчетами и зарисовками планет. Они лежали на столике возле прозрачной чаши со странной смесью, не внушавшей доверия.

– Надеюсь, ты перескажешь мне суть, – с нетерпением произнес Зейрих, не допуская мысли потратить сутки на разглядывания исчислений и комментариев к ним.

Наука астрологии представлялась ему не менее туманной, чем прорицания оракулов. Но он не сомневался, что всё в мире взаимосвязано, и что судьба его и звезды – единое целое. А ещё он предпочитал верить в проверенное временем и признанное большинством. У астрологии почти не было критиков. Так, пара сумасшедших сенаторов.

– Небеса являют благоприятные знамения, – заговорила мать, и голос её стал звонче, почти резким. – Исла в десятом доме! Это сулит великие перспективы. Звезды уготовили тебе роль императора. Я знала! Однако, – она помолчала, заостряя внимание на важности предстоящих слов, и Зейрих привстал с кресла от предвкушения, – небесные светила предупреждают о препятствиях на пути к славе. Палла в четвертом доме, но её положение говорит о важности наследия. Если не обеспечишь себе потомство, будущее величие видится неустойчивым.

– Надо же, как удивительно! Звезды сходятся с тобой во мнении, – поморщившись, ответил принц. Очарование предсказания в один миг развеялось. Мать нашла новый способ толкнуть его в постель дочери Тенария. – Пусть звезды не беспокоятся, через пару месяцев посмотрим, что выйдет из Фриги.

– Вот именно, мой милый сын… Что? Два пышущих здоровьем мальчика – вот что тебе нужно, и как можно скорее.

Мать отпила из бокала с мутной белесой водицей. Опять какая-то гадость, которую она предпочитает еде. Её худоба, округлые щеки, превратившиеся в острые скулы, настораживали.

– Ты снова не ешь, – заметил Зейрих.

– Не важно, ем я или не ем! – Вскочила она и приложила ладони к щекам сына.

В детстве после неудач и унижений он приползал к матери, и она, вот так приложив руки к его щекам, говорила, что он лучший ребенок на свете, что сегодня он стоит в стороне от братьев, а завтра будет над ними властвовать. Но Зейрих уже не мальчик. Принц стряхнул с себя тонкие руки, может быть, более грубо, чем следовало.

– Ардалих умрет. Я обещаю, ты займешь его место, но сенаторы будут проверять тебя на прочность, – упавшим голосом произнесла мать, и Зейрих почувствовал себя виноватым в перемене её настроения. – Высоколобые старики обратят против тебя каждую запятую в законах, если смогут. Надо быть готовыми.

– У меня появится много драконов. Это как-то остужает пыл сенаторов спорить с императором.

– Страшнее споров с ними только их покорность. За молчанием всегда прячется заговор. Не забывай, сенат может поддержать другого принца. Чтобы этого не случилось, ты должен отправить других потомков Аманда в жерло Эра сразу же, как примешь власть. Ни жрецы, ни сенат не дадут добро на упокоение принцев, если останутся сомнения в твоей способности продолжить род.

После поединка с Аларихом мать стала трястись за его жизнь и биться в истерических припадках из-за малейших угроз. Зейриха же распирало от раздражения. Окруженный опекой, он чувствовал себя заточенным в клетку и задумывался – не мешает ли ему любовь матери оторваться от земли и вбить своё имя в историю триумфальным обручем. Но детские годы, кровоточащая рана в памяти, напоминали: лишь они двое есть у друг друга, только она была и остается его союзницей.

Десятилетие император отыгрывался на матери за измену Тилы и Унриха. Старый ублюдок выдумывал новые и новые подозрения и пугал её ссылками или публичными унижениями. Ему мнились измены, предательства. Каждый день кого-то из приближенных императора казнили, обвинив в тайном содействии мятежникам.

До четырнадцати Зейрих носил кулон с ядом, который мать просила выпить, если Ардалих отдаст приказ заморить сына голодом. Помнил чувство висящей на волоске жизни и не понимал, почему расплачивался покоем за чужие проступки, а другие братья наслаждались беспечностью. Почему ненависть Ардалиха была направлена именно на него и мать, тогда как Бэлрих, Ланд и Валех не знали и доли его тревог?

Он понял, став старше: направление гневу императора задавал Аларих.

– Сенат вынудит тебя сохранить ветви братьев, пока не появятся наследники, – повторила мать, видя задумчивость сына. – А это прямой путь к войне, когда принцы почувствуют уязвимость. Я опасаюсь, что Фрига родит девочку.

– Знаю! Порадую я и тебя, и сенат внуками. После отбора.

– Нет, нельзя откладывать. – Она указала на гороскоп. – Звезды настоятельно советуют тебе зачать ребенка этим летом. Палла и Мориотер в благоприятном положении. Дитя, зачатое сейчас, упрочит твоё наследие и приведет к гармонии и успеху. Гармония и успех, понимаешь? С возвращением Алариха у нас расстроилось и то и другое. Он мешает мне приходить в императорские покои, берет на себя право трактовать идиотическое бормотание Ардалиха. И нобили охотнее верят ему, чем когда это делала я. – Мать тяжело вздохнула. – И ты… чуть не погиб от его рук.

– Не погиб же. Теперь у меня есть чудесная невеста, с которой бои и схватки, как прогулка до горшка.

– Тесса… славно. Она хороша собой, и с её даром деторождение не должно стать проблемой. Подготовлю для вас покои.

Зейрих почувствовал себя кобелем для случки. Попробовать на вкус медноволосую острячку? От сладостной мысли приподнялись чресла. Однако, когда к желанию прибавлялось веление матери, интерес таял, как снег по весне.

– А если она не согласится? – спросил принц, передернув плечами и воображая скандал, который поднимет девушка. – Тесса своенравна.

– Возьми силой.

Зейрих пришел в замешательство.

Его мать по-настоящему сказала это, или наваждение, преследующее его с бесплодных земель, вкладывало в уста женщины вожделенную обманку? Взять Тессу силой? Сколько раз он засыпал, бредя, как завладеет ей, будто дешевой девкой, сорвет со стройного тела одежду, заставит встать на колени и…

– Поганое начало супружества, – сказал Зейрих, сдаваясь напору осаждающих мыслей.

Он чувствовал, как теряет силы быть разумным. Потер палец о палец, словно между ними шелковый локон девушки. Представил её фигуру, по-кошачьи гибкую, и повадки, диковатые, независимые. Вспомнил, как поймал её скитающейся ночью по дворцу и разозлился, что она ходила на свидание к другому принцу. Тогда он хотел сбросить развратницу с моста в темную пропасть, но свирепый пожар безумия погасил строгий взгляд девушки, будто она не только разгадала его намерение, но и заглянула в его прошлое. Проникла в тот день, когда Аларих взял на прогулку в драконий город Бэлриха и Ланда, а маленького Зейриха отверг, словно подкидыша. Она бы, несомненно, нашла его жалким, хуже любого из прислужников, и приволокшегося к матери за утешением, но не нашедшего никого, кроме лысой кошки, подаренной императрице послом Кресса. Мать очень любила это уродливое животное. Оно спало, свернувшись клубком на подоконнике. Маленький принц, сглотнув слёзы, потянулся к теплу морщинистой кожи, но лысая тварь вскочила на лапы и зашипела. Шиканье кошки напоминало гнусный смех стрекоз, летавших у ворот в драконий город. Ещё одна тварь мира презирала его. Ярость накрыла с головой. Он толкнул её с подоконника наружу, и кошка замолчала. Навсегда.

Цепочка мыслей снова завела Зейриха в западню. Он возненавидел всё: прошлое, настоящее, будущее.