Тьма и Свет - Пол Томпсон

Гномы пристыженно уставились в землю. После минутного молчания Манёвр сказал:

– Возможно, мы могли бы придумать что-нибудь, чтобы подбодрить его величество.

Шесть гномьих лиц, улыбаясь, подняли глаза.

– Превосходно, превосходно! Что же это будет? – спросил Румпель.

– Музыкальный инструмент, – сказал Канат.

– А если он не знает, как играть? – парируется Наводчик.

– Ну так сделай такой, который сам играет, – сказал Лесоруб.

– Мы могли бы дать ему Персональный Обогревательный Аппарат…

– Автоматическое устройство для купания…

– …инструмент!

Стурм встал и отошел от новой перепалки. Пусть разбираются, подумал он. Это займет их. Он решил найти Кит.

Он побрел по коридору. Ночью путь был тусклым и запутанным, и не раз он заходил в тупик. Это место – настоящий лабиринт, решил он. Он вернулся к тому, что, как он полагал, было главным коридором, и снова двинулся к выходу. Справа снова был ряд ниш, но он не слышал гномов. Ниши были пыльными и пустыми. Это был уже не тот зал.

В конце коридор повернул налево. Стурм нырнул в черную щель и тут же споткнулся о сухие палки, валявшиеся на полу. Он тяжело упал на грудь и ударился головой обо что-то твердое, что отлетело в сторону. Предмет отскочил от стены и покатился обратно к Стурму. Он приподнялся на руках. Луч звездного света упал на открытый конец ниши. Стурм поднял предмет, о который ударился головой. Это был сухой белый человеческий череп. «Палки», о которые он споткнулся, были костями.

Он вернулся в открытый проход и осмотрел череп. Он был широкий и хорошо развитый; несомненно, это был мужской череп, но самой тревожной чертой была глубокая расщелина в лобной кости. Этот человек умер насильственной смертью – как от удара топора.

Стурм осторожно положил череп обратно в тупик. Рефлекторно он проверил, висит ли его меч в ножнах. Холодная рукоять. Он был обеспокоен. Где же Китиара?

Он столкнулся с Китиарой, которая кралась по коридору. У нее был взъерошенный, немного дикий взгляд, который заставил его подумать, что она выпила. Но нет, эль было трудно достать на Лунитари.

– Кит, с тобой все в порядке?

– Да. Я. Я думаю.

Он обнял ее за талию, чтобы поддержать, и подвел к низкому участку стены, где они сели.

– Что случилось? – спросил он.

– Я пошла прогуляться, – сказала она. – Садам Рапальдо требуется больше времени, чтобы исчезнуть после наступления темноты, чем диким растениям, которые мы видели. Там было несколько больших поганок, из которых вылезали розовые споры. Они хорошо пахли.

– Они повлияли на тебя, – сказал он, заметив легкую розовую пыль на ее плечах и руках. – Как ты себя чувствуешь?

– Я чувствую себя... сильной. Очень сильной. – Она схватила его за свободную руку и сжала запястье. Боль пронзила руку Стурма.

– Осторожно! – сказал он, поморщившись. – Ты мне руку сломаешь!

Ее хватка не ослабла. Стурм почувствовал, как кровь стучит в кончиках его пальцев. В ее нынешнем состоянии бороться было неразумно. Она может сломать ему руку, даже не осознавая этого.

– Кит, – сказал он так спокойно, как только позволяла боль, – ты делаешь мне больно. Отпусти.

Ее рука резко разжалась, и рука Стурма упала мертвым грузом. Он помассировал ушибленную руку, возвращая ее к жизни.

– Ты, должно быть, вдохнула эти споры, – сказал он. – Почему бы тебе не прилечь? Ты помнишь дорогу?

– Я помню, – сказала она мечтательно. – Я никогда не теряюсь.

 Она ускользнула, как лунатик, делая безошибочные повороты и избегая всех неправильных проходов. Стурм покачал головой. Такая неконтролируемая сила была смертельной. Что происходит с ней… со всеми ними?

Затем, охваченный любопытством, он решил посмотреть на эти грибы с безопасного расстояния. Он пошел по тропинке, которой пришла Китиара, пока не добрался до внешней стены. Аккуратно уложенные садовые клумбы были пусты. От грибов не осталось и следа. Он перешагнул через низкую стену и погрузил руку в вездесущую алую пыль. Неужели она действительно ходила во сне? Или грибы засохли за то короткое время, что прошло между ее появлением и его приходом? Звезды и заходящая серебряная луна не давали никаких подсказок.

Стурм заметил тусклый свет, движущийся по галерее с северной стороны дворца. Он пересек сад, чтобы перехватить свет. Это оказался Его Величество, несущий слабо горящую масляную лампу.

– О, – сказал Рапальдо, – я вас помню.

– Добрый вечер, Ваше Величество, – любезно поздоровался Стурм. – Я увидел вашу лампу.

– Правда? Она слабо светит, ведь масло, которое я делаю, не лучшего качества, хе-хе.

– Ваше Величество, я хотел бы поговорить с вами.

– Что?

Стурм заерзал. Это было так же плохо, как пытаться разговаривать с гномами.

– Мои друзья хотели бы знать, Сир, не могли бы мы получить от вас немного металлолома, чтобы починить наш летающий корабль, как только мы его найдем.

– Вы никогда не получишь его обратно от Миконов, – сказал Рапальдо.

– Мы должны попытаться, Сир. Можем ли мы получить немного металла из ваших запасов?

– Какого рода и в каком количестве? – резко спросил король.

– Сорок фунтов железа.

– Сорок фунтов! Та-ра! Это королевский выкуп, и я должен знать. Я король!

– Конечно, железо не так уж и ценно…

Рапальдо отскочил назад, колеблющаяся лампа отбрасывала за его спиной причудливые тени.

– Железо – самая драгоценная вещь из всех! Именно железный топор, который я ношу с собой, сделал меня хозяином красной луны. Разве вы не видите, сэр рыцарь, что здесь совсем нет металла? Как вы думаете, почему мои подданные носят стеклянные мечи? Каждый кусок железа – это опора моего правления, и я не расстанусь ни с одним из них.

Стурм подождал, пока дрожащие руки Рапальдо успокоятся.

– Ваше величество, – медленно произнес он, – может быть, вы захотите отправиться с нами на летающем корабле гномов?

– А? Покинуть мое королевство?

– Если вы так хотите.

– Мои подданные никогда бы этого не допустили. – Глаза Рапальдо сузились. – Они даже не позволят мне уехать из города. Я пытался. Я пытался. Я их связующее звено с богами, и они мне очень завидуют. Они меня не отпустят.

– А что помешает тебе уехать ночью, когда Лунитары пустят корни там, где они стоят?

– Хе-хе-хе! Они выследят меня при свете дня! Они двигаются очень быстро, когда хотят, не волнуйтесь! И больше некуда идти. Муравьи захватили ваш корабль и не позволят вам его заполучить. Теперь он у Голоса.

– Мы намерены попросить этот голос вернуть наш корабль, – твердо сказал Стурм.

– Голос! Та-ра-ра! Почему бы не попросить Высоких Владык Небесных нести тебя домой на спине, как птичек, чирик, чирик? Голос злой, сэр Светлый Меч, берегитесь его!

Стурму казалось, что он плывет против сильного течения. Разум Рапальдо не мог следовать тому курсу, который был задан Стурмом, но в том, что он сказал, были какие-то крупицы истины. «Голос», если он вообще существовал, был огромной неизвестной величиной. Если он откажет им, их надежды на возвращение домой будут разрушены.

Стурм сделал последнюю попытку убедить Рапальдо.

– Ваше Величество, если мои друзья, и я сможем убедить Голос освободить наш летающий корабль, вы дадите нам сорок фунтов железа? А взамен мы отвезем вас на Кринн – на ваш родной остров, если хотите.

– Энстар? – сказал Рапальдо, быстро моргая. На его глазах выступили слезы. – Домой?

– До самого вашего порога, – пообещал Стурм.

Рапальдо поставил лампу на землю. Его рука метнулась к бедру и вернулась, сжимая широкий корабельный топор. Стурм напрягся.

– Пойдемте! – сказал Рапальдо. – Я покажу вам обелиск.

Он отошел, оставив лампу мерцать на полу. Стурм посмотрел на лампу, пожал плечами и последовал за безумным королем Лунитари. Тощие, обмотанные тряпьем ноги Рапальдо издавали, лишь слабые звуки, когда он бежал впереди Стурма.

– Сюда, сэр Светлый Меч! У меня есть карта, схема, Схема, хе-хе.