Чужак. Черный титул (СИ) - Нормаер Константин

— Меня зовут Юпитер. Я один из Совета Десяти, — спокойно произнес монах.

Его волосы до плеч имели удивительный белый цвет, взгляд был пристальным и острым, впрочем, как и его орлиный нос.

Такого поворота событий Кане явно не ожидал, отступив в сторону, он бросил растерянный взгляд на священника. Сейчас их обман обязательно раскроется! Но фонарщик выглядел невозмутимо, словно скала.

Вместо ответа, он указал на подорожную, которая все еще находилась в руках офицера. Дозорный передал документ монаху. Тот взял скрученный в трубочку лист, немного помолчал и констатировал:

— Это подлинная бумага, выписанная Его высокопреосвященством Пьетро да Верона, я это подтверждаю.

Взгляд офицера сделался грустным. Впрочем, было понятно, что его строгость была обусловлена визитом на их кордон одним из Привратников.

— Но это лишь бумага, — внезапно продолжил Юпитер. — Подозрение вызывают её предъявители.

Кане почувствовал напряжение во всем теле. Никакого страха, только нехорошее предчувствие, которое никогда его не обманывало. Привратник не просто догадывался об их плане, он видел их насквозь. Не зря в народе ходили слухи, что Совет Десяти обладает великой магией древних.

— Чем же вас не устраивают наши персоны? — продолжил играть свою роль фонарщик.

Юпитер приблизился к Псу, наградил его внимательным взглядом. Опустил голову, помолчал, а потом изрек:

— Servus[2]тоже не является предметом моего внимания. Собаки нынче не в цене, в отличие от хозяев.

Дернувшись, Кане впервые в жизни ощутил непреодолимое желание убить человека на месте. Но в следующую секунду неведомая сила остановила его и, отрезвив, отбросила на шаг. Юпитер покачал головой и повернулся к фонарщику.

— Ну а что за синьор скрывается под этой маской? — поинтересовался он у священника.

— Я служу в монастыре Святой Анны[3], тот, что в Умбрии. А к святому престолу направляюсь с особым посланием от великого инквизитора Вероны, и имею особое благословение и особый обет молчание на данный случай.

— Вот как, очень интересная песня из уст соловья, — промурлыкал Юпитер. — А как нас счет вашего имени? Надеюсь, на этот счет у вас нет никаких запретов?

— Безусловно, — кивнул священник. — Давным-давно я носил имя Эосфор[4]. Но после того, как прикоснулся к земле и вере, получил новое: отец Лучано.

— Стало быть, отец Лучано из Монастыря Святой Анны, — медленно повторил монах, словно пробуя эти слова на вкус.

— Именно так, вы услышали меня верно.

Постучав подорожным свитком себе по ладони, Юпитер подошел к карете и погладил одного из черных коней, запряженных в упряжи.

— Удивительно, но мне почему-то вспомнилась одна давняя история. Было это в те далекие времена, когда Дряхлые Боги наслаждались праздным существованием, поднимая амброзию во славу Диониса, — монах немного помедлил, а затем продолжил: — Тогда они и не догадывались, что вскоре времена поменяются, и на небесный престол взойдет новый кумир. Я хорошо помню эти славные времена. Битва за веру только начиналась, и мир погрузился в хаос. Столетие раздора и отречение от жизни старой и путь через страдания к жизни новой. Я сделал правильный выбор, но были и другие.

— Уверен, это весьма интересная история, но хотел бы вам напомнить, что мы спешим, — напомнил священник.

— Не переживай Лучано, я не отниму у вас много времени, — успокоил его Юпитер. — Так, на чем я остановился? Ах, да, с приходом Нового Бога, не всем суждено было сделать правильный выбор. На землю с небес устремилось множество Падших ангелов, в том числе и тех, кто был особо приближен к Всевышнему. Их крылья опалил земной щит, и бывшие Божьи воины погрузились во тьму. Их тела окрасились тьмой, а глаза вспыхнули огнем от страданий, которые им были уготованы после того, как они прикоснулись к миру материальному. Тебе интересно?

— Неимоверно, — ответил фонарщик.

Услышав голос плененного духа, Кане вздрогнул и ощутил, как дрогнули его руки. Странная вибрация волной разлетелась по округе, словно наружу вырвалась наружу всего лишь с одним словом.

— Погрузившись во мрак, Падшие ангелы оказались потерянными. Их путь исчез, накинув на их глаза вуаль отчаянья. И знаете, кто их спас?

Перестав прижимать к груди томик Библии, священник опустил руку, и заметно пожал плечами.

— Его звали Люцифер — демон дарующий свет. Став проводником между двумя мирами, он встречал своих собратьев в самых глубинах ада и помогал им прозревать, — продолжил монах, но в этот раз его голос наполнился отвращением. Он не говорил, а выплевывал слова. — Ему дали имя — Утренняя звезда, способная указать путь любой заблудшей душе. Только не думайте, что Люцифер проявлял благодетель. Черное, продолжает оставаться черным.

— Разве цвет определяет наши поступки? — удивился Лучано. — Мое имя также означает свет. Разве это добавляет мне святости?

Юпитер вздохнул:

— Слишком много совпадений. Но как бы мне хотелось верить в случайности, разум твердит иное. Наш мир пронизан нитями наших поступков и последствий, к которым они приводят. Прямые линии без искажений. Я собственным глазами видел сатану, спавшего с неба, как молнию![5]

На последнем слове в руках Юпитера вспыхнул огненный меч. Ослепляющий, полыхающий пламенем. Подняв его над головой, монах уже собирался обрушить его на лжесвященника, когда тот выставил перед собой библию, словно щит, и закричал во все горло:

— Ломай печать!

Дернувшись, Кане почувствовал, как восковой кругляш выскальзывает из его рук и падает на землю. Дозорные кинулись к карете. Но обнажив мечи, они выстроились за широкой спиной монаха, не зная как подступиться к противнику. Один из них кинулся наперерез Псу — и тут же напоролся на широкое лезвие кинжала. Прикрыв ладонями мундир, который мгновенно окрасился алым, дозорный абсолютно случайно наступил каблуком сапог на красную печать. Раздался треск и символ веры — кинжал и оливковая ветвь возле креста, запечатленные на восковой поверхности, дал трещину.

Юпитер резко обернулся, бросил быстрый взгляд на землю. Его белое, почти восковое лицо сделалось багровым.

— Нет! — выкрикнул монах.

Его рука вытянулась в струну, с кончиков пальцев сорвался зеленоватый луч света, который пронзил земную поверхность. Но даже магия древних не была способна изменить произошедшее. Печать разломилась напополам.

Ветер заиграл в кронах деревьев, небо окутали массивные иссиня-черные тучи. Взгляд офицера устремился в небеса, и, кажется, только сейчас он понял, какую роковую ошибку совершил. Прижимая шапки к голове, дозорные испуганно крутили головой. Еще секунда — и мощный порыв ветра сбил их с ног.

Закинув голову назад, фонарщик вздохнул полной грудью, ощущая, как на его лице падают первые капли дождя. Кане почувствовал, как нечто враждебное ужалило его кисть, затем шею. Он резко отпрыгнул в сторону, под деревянный навес. С каждой новой каплей земля и то место, куда она попадала, откликались странным шипением, а вверх поднималась странная струйка дыма.

Взмахнув рукой, монах наколдовал некий щит, который навис над ним непроницаемым зонтом. А вот у офицера такой защиты не было. Схватившись за лицо, он попытался избавиться от жалящих укусов, что прожигали его кожу, оставляя кровавые раны.

— Прошу не надо! Остановите это! — завопил один из дозорных.

Дождь усиливался, смертельными иглами пронзая тела людей.

— Исчадие ада! — прорычал Юпитер.

Фонарщик лишь улыбнулся и развел руками. На его лице застыла маска безумия. От недавнего сдержанного и учтивого священника не осталось и следа. Клацнув зубами тот, кто называл себя Лучано, выгнулся вперед, словно готовился прыгнуть на монаха, облаченного в белые одежды.

Огненный меч вновь взмыл вверх, но противник уже не был безоружным. В его руках появились длинные иглы, которые, казалось, росли прямо из человеческой плоти. Взмахнув рукой, фонарщик заметил, как огненный меч монаха раскололся — но брешь мгновенно исчезла.