Только рыжий.
— Желали меня видеть, милорд? — почтительно спросил он у Ивара.
Тот, поморщившись, поспешил натянуть перчатку, скрывая от странного знакомца свое уродство.
— Поедешь за девкой, с которой я сейчас на площади разговаривал, Лисий Хвост, — произнес Ивар. — Рожу сделай поприличнее, что не вспугнуть девчонку. Наплети ей историю пожалостливей. Наймись к ней в охрану. Будешь за ней следить. И постарайся уж защитить ее, если что случится! Головой мне ответишь.
Рыжий на лету поймал кошелек, кинутый ему Иваром.
Лицо его, усеянное веснушками, тотчас приобрело выражение почтительное и смиренное.
— Могу я просить помощи?
— Какой?
— За девицей явно охотятся. Одному будет сложно. Можно позвать Гнома?
Ивар поморщился.
— Пожалуй, да, — ответил он. — Только пусть окружающие не знают, что вы знакомы. Не нужно никому показывать, что вы вместе.
— Понял, — ответил Лисий Хвост и незаметно исчез, вышел из аптекарской палатки.
Глава 34
Наверняка за нами до ручья последовали соглядатаи.
Потому что денег у нас было много, а охраны никакой.
Мы были слишком легкой добычей.
Об этом я подумала, когда позади нашей повозки застучали копыта, и невдалеке появились всадники.
— Дурной знак, ах, дурной знак! — простонала Марта.
Денег лишаться ей не хотелось.
А жизни – еще больше.
— Скроемся в прибрежной растительности! — решительно произнес Стир и подхлестнул осла.
Но осел не скакун.
Мчаться так же быстро он не может.
И несмотря на то, что мы лучше знали дорогу, очень скоро всадники нас нагнали.
Я слышала храп их лошадей, их крики и брань.
Отчаяние сжало мне сердце.
Где спастись?
В нашем ветхом домике?
Сильные мужчины враз его разнесут по кусочку.
Понимали это и Марта со Стиром. И в их глазах я видела такое же отчаяние и безнадежность.
И все же Ивар настойчиво просил, чтобы я укрылась на подаренной Марте земле.
Может, это как-то поможет?..
— Скорее! — воскликнула я. — Нужно укрыться дома!
Вскрик мой приободрил Стира.
Он подумал, что у меня есть верное средство для спасения.
Или надежное убежище.
И он подхлестнул осла.
Но мой крик также привлек внимание преследователей.
Они нас обнаружили, окружили, и вынудили остановиться, хохоча.
— Попалась… женушка!
Во главе небольшого отряда, в пыльной дорожной одежде, на разгоряченном коне, был сам Натан.
У меня вся жизнь пролетела перед глазами.
Я уже прощалась со свободой. А Марта и Стир — с жизнями. Ведь этот негодяй, Натан, вряд ли оставил бы в живых свидетелей своего злодеяния.
— Ну, куда же ты полетела, птичка моя, — произнес Натан мерзким голосом, склоняясь ко мне с седла.
— Я не твоя птичка! — зло огрызнулась я. — Иди к с своей Иде, она уж тебя приласкает!
Я в отчаянии пошарила по дну повозки, желая только одного: чтоб там завалялся какой-нибудь дрын, которым можно было б перетянуть Натана через плечо.
Но, увы, ничего не находилось.
— Это не твое дело, кто меня ласкает, — окрысился Натан. Странно; такой огромный и сильный мужчина, а сейчас действительно похож на крысу. — Твое дело сидеть дома и рожать мне детей!
— Сам рожай, — зло отчеканила я. — Или попроси свою рыжую любовницу. Пусть она родит тебе такого же урода, каков ты в душе. Двухголовый паразит — это точнейшая твоя копия! Семейство вырожденцев и уродов…
От моих слов лицо его переменилось.
Натан побледнел, словно я прилюдно отвесила ему пару оплеух, как сопливому жалкому мальчишке.
Да так оно и было, по сути.
— Да как ты смеешь, — сквозь стиснутые зубы, дрожа от ярости, прошипел он. — Грязная ничтожная девка! Я отрублю тебе ноги и руки, и ты будешь лежать, как полено, пока не родишь… А ну, взять ее!
Его слуги угрожающе двинулись ко мне.
Стир решительно поднялся во весь рост, заслоняя меня собой и готовый драться.
И тут из кустов, чертыхаясь, вывалился еще какой-то рыжий мужчина.
И точно нацелил остро отточенную пику в грудь Натана.
— Потише на поворотах, господин хороший, — спокойно, но угрожающе процедил он, щуря глаза. — Не то оближешь мою сталь прежде, чем пальцем пошевелишь.
— Ты еще кто такой? — рявкнул Натан.
Рыжий спаситель небрежно сплюнул травинку и крепче сжал свое оружие.
— Тот, кто работает ушами короля, — небрежно ответил он.
Натан смерил его насмешливым взглядом.
— Ты похож на обычного оборванца, — надменно произнес он.
— Моя одежда чистая и новая, — парировал рыжий. — Где это вы увидели оборванца? К тому же, я умею читать и писать. А оборванцы вряд ли научены грамоте.
Натан расхохотался.
— И чем тебе помогут твои умения, если я захочу свернуть тебе шею?
Рыжий моментально залез за пазуху, вытащил оттуда голубя и подкинул птицу вверх.
Натан проводил его взглядом.
— Пока вы тут беседовали с девушкой, — произнес рыжий, — я написал пару строк о том, что вижу, и отправил их сейчас с голубем в королевский суд. Как думаете, что вам сделают за королевского слугу, и за беззаконное насилие?
Слуги Натана охолонули. И мигом отступили от нас.
Однако, самого Натана напугать было не так просто.
— Я — герцог! — прорычал он. — И на своих землях я волен делать что угодно!
— Но не убивать без суда и следствия, — нахально ответил рыжий.
— Это моя жена, и я всего лишь хочу вернуть ее домой!
— А угроза отрубить ноги — это чтоб она больше не вздумала удирать?
Препираясь с Натаном, рыжий отступал все дальше, отодвигая нас от Натана.
Ослик переступал с ноги на ногу, вез поскрипывающую тележку.
И было похоже, что мы, загнанная жертва, пятимся от наступающих на нас хищников…
— Я волен делать со своей строптивой женой все, что угодно! — рявкнул Натан.
— Для начала выловите ее из ручья, — все так же спокойно заявил рыжий. — Я слышал, она исчезла. И вы лично признали ее умершей. А сейчас хотите похитить случайную женщину? Да вы не герцог, вы бандит с большой дороги.
Осел тащил тележку все быстрее.
Если б не улетевший с посланием голубь, Натан бы уже схватил меня и увез.
Но боязнь оскорбить королевского соглядатая была сильнее желания утащить меня. И он пытался с рыжим договориться.
Но рыжий уперся, как баран, и уступать не собирался.
И все грозил пикой, если кто-то подходил к нам ближе, чем ему хотелось.
— Послушай, ты, мошенник, — вдруг вскричал Натан. — А ну, покажи мне бумагу, где написано, что ты служишь королю!
Сердце мое оборвалось.
Что-то мне говорило, что никаких бумаг у этого молодца не было.
И он это подтвердил, усмехнувшись и внезапно скрутив дулю Натану.
Увидев известную конструкцию из трех пальцев, Натан с ревом соскочил с коня и ринулся к нам, чтобы переломать все кости каждому лично.
Но, не добежав всего пары шагов, он вдруг словно о невидимую стену ударился.
Его протянутую руку оплели белые искрящиеся молнии, и Натан отлетел с воем, зажимая раненное запястье и крутясь в пыли, как раненный зверь.
Рыжий опустил пику и сплюнул.
— Здесь, — грубо произнес он, — не твоя земля. И твоя власть тут кончается. Пошли домой.
Это он нам бросил.
А я и пошевелиться не могла.
Сидела в тележке, как пришибленная и смотрела, как Натана поднимают слуги.
С его поврежденной руки капала кровь. Но не потому, что молнии обожгли кожу.
Тыльная сторона его руки была вся иссечена острыми концами чешуек, пробившихся из-под кожи.
И, наверное, это было очень больно.
Потому что лицо у Натана было красное, словно его удар хватил.
Глаза выпучились.
Он надувал щеки и шумно выдыхал воздух, словно пытался подуть на окровавленную руку.
И с ужасом смотрел на рыжего.
— Что ты натворил? — шептал он. — Что это за магия?..
— Обычная королевская магия, защищающая его подданных от притеснения, — грубо ответил рыжий. — Не суйся сюда больше, вот тебе мой совет!
