— Больно уж похоже на вранье, дамочка! — проворчал один из бородачей.
— Давай проверим, — легко согласилась я. — У тебя ведь уйма времени в запасе, и ты ничего не теряешь?
— Кроме трех лет своей жизни, — с вызовом ответил бородач.
— За которые тебе никто не заплатит, — ответила я. — Хватит торговаться. Не примешь мои условия — отправишься обратно в камеру.
— А если соглашусь?
— Значит, сегодня же нагреешь воды, смоешь с себя кровососов, сострижешь волосы, наваришь жирной сладкой каши, наешься и ляжешь спать, — ответила я резко. — Чтобы завтра подняться и пойти работать! Что, годится такой договор?
Глава 36
Натан вернулся домой, к матери, далеко не сразу.
Он был ошеломлен произошедшим, напуган болью и внезапной болезнью, как он думал.
Молнии будто б заразили его чем-то постыдным, покрыв его руки чешуёй.
Натан думал, что чешуйки — это какие-то странные колючие семена, и даже пытался вырвать их из-под кожи.
Но это было нестерпимо больно.
К тому же, что-то в нем незримо изменилось.
Подходя к зеркалу, Натан видел страх в своих глазах.
Никогда ничего не боялся, и вдруг страх настиг его и навсегда поселился в его крови.
Натан не хотел, чтобы его видели таким. Особенно мать, которая им гордилась и думала, что воспитала настоящего властного повелителя.
Несколько дней он отлеживался у Иды.
Его знобило, рука кровоточила.
Ида пыталась облегчить страдания Натана. Она вызвала лекаря, лучшего аптекаря в городе, и те изготовили мазь, облегчающую боль.
Этой мазью щедро смазали вспухшую, покрасневшую руку Натана и плотно обмотали ее полотном.
Но боль не унималась.
Чешуя росла, раздирая кожу.
И Натан стонал днем и ночью.
А кровь капала с его промокших насквозь бинтов.
Когда настало облегчение и вместо рвущей боли осталась лишь неприятная ноющая, измученный Натан осмелился явиться домой.
Ида приехала с ним.
Она была издергана и напугана — и пылала жаждой мести.
— Эта дрянь жива! — выкрикнула она вместо приветствия, ворвавшись в столовую, где в одиночестве завтракала мать-герцогиня. — И вот что она сделала с Натаном!
Старая герцогиня неодобрительно покосилась на перепуганную парочку.
— Вы опоздали к завтраку, — проскрипела она.
У Иды началась истерика.
Она расхохоталась, но в голосе ее слышались рыдания.
— Да вы вообще слышите, что я говорю?! Эта гадина, Никаниэль, живая!
— Как будто я говорила что-то иное, — проворчала герцогиня, игнорируя вопли и слезы Иды. — Конечно, жива. Теперь вы в этом убедились. Жива, здорова… а скоро вы и добраться до нее не сможете. Кстати, что она с Натаном сделала? Любопытно взглянуть.
— Да как вы можете! — проорала Ида, терзая свои перчатки так, что они хрустели в ее руках и врезались в пальцы, раня их. — Натан ранен и страдает!
Но герцогиня оставалась равнодушной и холодной к истерике Иды.
— Ну, что там у тебя? — обратилась она к Натану.
Тот уселся за стол, буквально повалившись на стул без сил.
Ранение, если разобраться, было не таким уж серьезным. Просто Натан до этого никогда так долго не испытывал боли. И, почувствовав ее на собственной шкуре. Тотчас раскис.
Больную руку в окровавленных бинтах он положил на стол.
Она вздрагивала, и пальцы немного посинели, а ногти были обведены кровавой каймой.
Ида торопливо распотрошила бинты, явив старой герцогине чудовищное зрелище.
Рука стала черной и блестящей от хорошо отросшей чешуи.
Герцогиня, посмотрев на нее, только усмехнулась.
— Какая прелесть, — пробормотала она себе под нос. — Весь в отца… Такой же масти.
— Что это за чудовищная магия искалечила меня? — пробормотал Натан. — Откуда у нее такие силы? Кто-то ей их дал?
Он растерял весь свой горделивый лоск, казался маленьким, съеженным и забитым.
— Надо что-то делать! — снова не выдержала Ида, сорвавшись в крик. — Это нельзя так оставлять! Нужно нанять гвардию… солдат… хорошего мага, чтоб он выкорчевал это! Чтобы добраться до нее и наказать!
Мать-герцогиня подчеркнуто аккуратно сделала глоток вина и облизнула лаково-красные губы.
— Никакой маг не поможет, — высоким, отстраненным голосом произнесла она. — Потому что эта магия не принадлежит ей, и не течет в ее крови. Не маг ее защищает. Это магия твоего отца, Натан. Полагаю, девчонка укрылась на земле, которую твой отец кому-то подарил?
— Что?! — взревел Натан. От злости он позабыл, что его рука больна. Он сжал ее в кулак, да так, что чешуя встала дыбом, и кровь брызнула из лопнувшей кожи. — Сколько еще земли он раздарил кому попало?! Где я еще могу подвергнуться атаке?! Старый дурак…
Герцогиня молчала.
— Это, верно, из-за ребенка, — бормотал Натан, нервно потирая лицо, словно вся кожа на его щеках вдруг начала чесаться. — Из-за наследника. Эта магия, верно, проснулась потому, что эта дрянь носит моего ребенка? Ну, ничего! Она родит, и тогда я до нее доберусь! Не везде же она буде носиться с младенцем!
— Младенец тут не причем, — возразила герцогиня. — Это сила твоего отца.
— Какая сила, — проорал Натан яростно, корчась на стуле, будто ярость сжирала его изнутри. — Он давно истлел в могиле! Как его сила может жить без него?!
— Твой отец жив.
Эти три коротких слова чуть не вышибли разум из головы Натана.
Тот затих, как влипшая в паутину муха, в самой нелепой позе.
В глазах его плавал животный страх.
— Жив? — осторожно переспросил он. — То есть, он сейчас жив, и где-то ходит, ест, спит, а ты нас все это время уверяла, что он умер?..
— Не вас, — герцогиня промокнула морщинистые губы салфеткой. — Только тебя.
— То есть, Ивар знает, что отец жив?! — снова взревел Натан. Его глаза покраснели, лицо перекосилось. Казалось, что еще немного, и его настигнет или удар, или нервный срыв. Но его матери на это было как будто бы наплевать.
— И все это время он знал?!
— Не только знал, но и ухаживал за ним, — не без злорадства заметила старая герцогиня. — Может, они не вышел красотой и ростом, но мозгами-то и нервами он точно покрепче тебя будет. Поэтому он и настоял, чтобы я ничего не говорила его милому и нежному младшему братику.
— Не говорила чего?!
Герцогиня поднялась, взяла свою трость и оперлась на нее.
— Идем, — кратко бросила она. — Я познакомлю тебя с твоим отцом.
— Он здесь?! — подскочил Натан. — В этом доме?! И всегда жил здесь?!
— Живее, — огрызнулась герцогиня.
Отчего-то Натану стало еще более жутко.
Огромный и сильный, он последовал за матерью. Но при этом старался спрятаться за ее прямой и тонкой фигуркой.
Ида нерешительно последовала за ними.
Путь их был долог. Из верхних, самых светлых, теплых и роскошных комнат, вниз, в помещения для слуг, и еще ниже — в подвалы и погреба.
— Это старинная часть здания, — говорила герцогиня, хромая вдоль винных бочек и стеллажей с бутылками. — Ее для себя строили наши предки. Они любили холод, мрак и сырость.
— Как это можно любить? — ужаснулся Натан.
— В холоде не так больно растет чешуя! — усмехнулась зловредная старуха.
Они прошли все нижние помещения и подошли к очередной двери, ведущей вниз, в комнаты ниже подвалов.
В кармане старуха отыскала ключ и отперла замок.
Толкула дверь.
В лицо пахнуло сыростью, холодом и запахом, словно здесь содержалось огромное животное.
— Ивар, — позвала старуха холодно, — он спокоен? Могу я войти?
— Он в добром расположении духа, — раздался голос, как из бочки. Мертвенный и страшный. — Заходи.
Старуха решительно ступила вперед Натан и Ида последовали за ней.
И взору их предстала чудовищная картина.
Комната, в которую они пришли, была абсолютно лишена мебели за исключением стола и пары стульев, один из которых был изглодан и пости разломан.
На столе валялись кости, обглоданные и перекушенные, раздробленные могучими челюстями.
