ГЛАВА 46
Я стояла на балконе, а в моих наушниках играла Ванесса Мэй.
«Storm».
Ладно, ладно, признаю, никаких наушников не было.
Откуда им взяться в этом мире?
И все-таки любимая композиция звучала, не в каких не в наушниках, а прямо в моей голове.
Потому что над морем разыгрался настоящий шторм.
Это была стихия. Буря. Девятый вал.
Грозовое небо то и дело разражалось молниями, а черные волны размером с многоэтажный дом катили и катили на берег.
Проливной дождь барабанил по крыше виллы, по огромным глянцевым листам, по плитке дорожек, пару часов назад раскаленной от знойного солнца.
Где-то далеко над бушующим морем, на самой границе видимости образовалась гигантская черная воронка, которая надвигалась на ощерившийся ставнями и укрытиями город.
Смерч.
Это был самый настоящий смерч.
Потрясающе красиво…
И страшно.
Черное небо.
Черным черно в комнате, озаренной лишь только одним сиянием световых рун.
— Адмирал велел вам спуститься к ужину.
Незнакомая служанка сказала это и быстро исчезла, будто испарилась в воздухе.
Почему меня терзают плохие предчувствия?
Шлеп-шлеп-шлеп…
Шлеп-шлеп…
Морской котик прошлепал ко мне ластами по паркету и положил умильную морду прямо на колени.
После того, как я выцарапала его из лап дракона, этот малыш не отходил от меня ни на шаг.
Я потрепала его по пушистой голове и поднялась.
— Ладно. Я должна пойти. Я не трусиха. Я не испугалась его дракона! И самого Грэма Фрейзера я тоже не боюсь.
Но сердце испуганно билось в груди, утверждая обратное.
Гостиная была скудно освещена, будто в ужастиках.
Свет падал так, что ровно половины лица мужа со шрамом не было видно. Она терялась во мраке, она была скрыта тенями.
Лишь одно я могла утверждать точно.
Он все так же красив.
С этим его чеканным профилем, чувственными губами и мрачными глазами, которые вспыхивали пугающим кроваво-красным.
Слишком красив.
Я молча села напротив Грэма, не притрагиваясь к пище.
Стол, накрытый белой скатертью и под завязку заставленный самыми роскошными яствами.
Вот только здесь не было курицы. А голодной мне почему-то страшно захотелось именно ее.
— Итак, расскажи, Виола. Что же тебя сподвигло сунуться к моему дракону?
— Ничего.
— У меня другая информация.
Обманчиво спокойный, Грэм отхлебнул из кубка. А я вся сжалась.
За окном барабанил дождь, на море бушевала гроза.
А он в этой полутемной комнате сидя за столом прямо напротив меня при изредка вспыхивающих молниях выглядел жутко, как маньяк из фильма ужасов.
— Советую ее проверить. Она недостоверна.
— Да что ты говоришь, скудоумная?
Его губы изогнулись в прихотливой и мрачной усмешке.
Что ж, я не удивлена, что муж мне не верит.
Чувствую, доказывать свою правоту бесполезно. Как об стенку горох.
— Амара уже наплела с три короба?
— Амара говорит правду. А вот ты, душа моя, лжешь. Постоянно лжешь, изворачиваешься, притворяешься. Пора ответить за свои слова.
За окном разразился гром, и следом ударила молния. Совсем близко, прямо в саду.
— Господи, как можно быть таким твердолобым идиотом? — в сердцах воскликнула я. — Это она изворачивается, лжет тебе. Постоянно! Мало того, что она тебя обворовывает… Она — убийца! Это она столкнула меня с того балкона, а потом хотела снять этот браслет с рунами жизни, когда ты ушел! Она донесла тебе, что я принимала противозачаточные, но это тоже был обман. Когда я была в коме, я все видела, все слышала, все ощущала! Это она повела курятник к дракону, надеясь предстать перед всеми твоей истинной! А после обвинила в этом меня, чтобы перед тобой подставить. Более того, именно Амара советовала мне делать все эти косметии, изуродовавшие мою естественную красоту. Бабулька хочет избавиться от меня, окрутить тебя вокруг пальца и женить на себе! Я знаю, что ты меня ненавидишь, но это не повод не признать очевидные вещи, Грэм!
Я не собиралась, но выпалила все это на эмоциях, хотя понимала — он мне снова не поверит.
Слишком велико влияние гадины.
Интересно, чего такого сверхъестественного она делает в постели, что он буквально ею очарован?
Самое удивительное, что на протяжении всей моей тирады он слушал. Внимательно, как будто действительно хотел ко мне прислушаться.
Но когда я договорила, Грэм презрительно процедил сквозь зубы:
— Хорошая речь. Вдохновенная. Жалко только, что вранье от первого до последнего слова.
— Бессмысленно, — я покачала головой и поднялась. — Эта прожженная бабулька тебя околдовала. Может, она тебе приворотное зелье добавляет или яд какой? А, неважно! Я не намерена продолжать этот бесполезный разговор…
— Я не разрешал тебе уходить, Виола, — с пугающим спокойствием сказал муж.
Он преградил мне путь к двери — высокий, широкоплечий и злобный, как дьявол.
Серые глаза Грэма полыхнули багровым.
Он и раньше злился и вел себя грубо, но даже тогда такого не было.
Что-то здесь не так!
Похоже, Амара и впрямь что-то ему подмешала!
— Пропусти меня… — тихо попросила. — Пропусти, иначе случится что-то плохое…
В следующее мгновение я оказалась прижата к стене его мускулистым сильным телом. В руке Грэма как по мановению волшебной палочки возник острый нож.
Кортик, который он выхватил из поясных ножен и прижал лезвие прямо к моему горлу.
— Знаешь, как давно я об этом мечтал? — прозвучал в моем ухе его вкрадчивый шепот. — Ты заслужила это, переделка. Пришла пора заплатить по своему давнему счету. Жизнь за жизнь.
Пол поместья сотрясся — внизу, в подземелье Дэйган зашелся в яростном реве, а гром вторил ему.
— Твой дракон говорит, что ты не должен меня убивать, Грэм, — прошептала я, кожей чувствуя ледяное лезвие. — Она что-то сделала с тобой, клянусь! Просто поверь мне.
— Откуда тебе знать, что говорит мой дракон?
— Я его чувствую.
— Ты не можешь. Ты не моя истинная. Ты — предательница, тупорылая переделка и наглая лгунья. И за это ты умрешь.
Я зажмурилась, ожидая, что кортик пронзит мое горло, но вдруг с безграничным удивлением почувствовала на своих губах его губы.
Грэм поцеловал меня с грубой, животной страстью и я ответила на этот поцелуй, потому что это было все-таки лучше, чем смерть.
— Омерзительно от этих странных неестественных волос, острых скул, слишком пухлых губ… — с ненавистью прошептал он, глядя мне в глаза. — Насквозь искусственная, фальшивая… Ты не человек — переделка. Я тебя ненавижу. Но почему… меня так сильно к тебе тянет?
— Хочешь убить — убивай. Оскорблять перед этим зачем?
Грэм нахмурился и опустил руку с кортиком, глядя на него так, словно видел в первый раз.
Это было похоже на просветление.
Как будто посредине бури вдруг наступило затишье, и сквозь черные тучи проглянул один единственный солнечный луч, тонкий и призрачный, как нить.
Муж отвернулся и процедил, не глядя:
— Беги, Виола. Беги как можно дальше. Иначе тебе не жить.
Бешеный раскат грома за окном выступил свидетелем этих слов.
Может, он хочет на меня поохотиться, прежде, чем прирезать?
Или действительно на пару мгновений разум вернулся к нему?
Не знаю.
Мне было слишком страшно.
За окном бушевала непогода, но она едва ли пугала больше, чем красивый мужчина, стоящий передо мной и страстно желающий меня убить.
— Пошла, пошла! — рявкнул Грэм и поднял руку с ножом. — Быстрее, черт бы тебя побрал… Не стой столбом, Виола. Беги и не показывайся мне на глаза! Прошу.
В следующее мгновение в его зрачках вспыхнул страшный багровый свет.
Я бросилась к стеклянной двери на терассу, распахнула ее и выскочила под молнии, гром и ливень, который накрыл меня стеной.
ГЛАВА 47
Я очнулась от пронзительных, неприятных звуков.
