Ключ Руна (СИ) - Изотов Александр

Поэтому больно уж меня гнобила одна мысль.

— Слушай, Денис… как тебя по батюшке…

— Да Палыч я тоже, но ты не надо этого! Чего мы, барины, что ли?

— Слушай, а если б твой меч не был зачарован, я бы развеял его волшбу?

Тот поскрёб затылок:

— Хм-м… Ну, тут проверять надо, но чары у меня хорошие, вологодские. Это ж покров на покров, получается, накладывается? А, Лукьян?

— Не знай, — тот пожал плечами.

— Покров? — вырвалось у меня.

— Погоди, — Денис вслушивался в объявление глашатая. Оказалось, следующей парой были они — Денис и Лукьян.

Я думал, они как-то расстроятся, но нет, оба улыбались и со всех ног поспешили на помост. Ну как со всех ног — ирокез стоял там уже через несколько секунд, пока громила неторопливо плёлся.

Переживать за них особо-то и не стоило. Оба явно давно вместе тренировались, и знали друг друга, как облупленных. Меч Дениса так и звенел по щиту, но достать громилу ловкий малый никак не мог.

Лукьян экономил движения и всё время пытался отогнать Дениса к углу помоста, чтобы ограничить в движениях, но тот ловко выворачивался в последний момент. Один раз Денис, увернувшись от щита, навалился на него плечом, не отпуская назад, а Лукьян в этот момент поймал меч ирокеза за рукоять, будто знал, куда тот полетит. Правда, потом они спокойно передали друг другу свои орудия, без каких-либо подлянок.

Бой длился долго, и в толпе стали раздаваться возгласы, ведь многим могло показаться, что всё это похоже на срежиссированный спектакль. Хотя я понимал, что они оба просто слишком хорошо знают друг друга, выучив все приёмы, и им самим было сложно понять, кто из них сильнее.

Воевода, видимо, тоже не зря съел в боях свой пуд соли, поэтому вскоре поднял руку, прекратив поединок. Лукьян с Денисом скрывать ничего не стали, а просто обнялись… Даже отсюда было видно, как они тяжело дышат.

Впрочем, Платон Игнатьевич, хоть и делал грозное лицо, требуя влепить обоим проигрыш, но, судя по глазам, был явно доволен. Ну, проиграют они, в отряд-то всё равно их возьмут… Главное, что они дружны и за друг друга горой.

Кстати, а какая главная награда-то победителю? Я как раз думал над этим, когда с арены вернулись две загнанные лошади.

— Очуме-е-еть! — Денис вцепился в кулёк с семечками, отняв у меня, — Я, по-моему, ядро надорвал. А, Лукьян?

— Ага, — тот тоже нагрёб себе горсть, — Жопа мокрая.

— Давно я так не выкладывался, да? Ну это ж надо, а? — он с трудом зашептал, — Ух, а как княжна-то хороша, заметили? Глазищи какие, прям насквозь смотрит, до сердца прошибает, да? Если б не она, отделал бы я тебя, как эльф тужурку!

— Неа, — Лукьян поморщился.

Я усмехнулся. Дарья Никитична, спору нет, взгляды притягивала. Особенно сегодня, в праздничном расшитом платье, в головном уборе, с висящими вдоль лица бусами.

Тут снова объявили меня:

— Борис Грецкий!

Я уже был на помосте, сжимая меч Дениса, и ждал своего следующего противника, когда обнаружилась небольшая заминка. Что-то там напутали из-за того, что меня вписали позже всех, и теперь глашатай ждал листка. А воевода, поднявшись со своего места, спустился и шептался с писцами, шурша бумагами.

— Я! — раздался вдруг чёткий голос.

Когда на помост вдруг выскочил тот орк, с топором и с проглядывающей на груди чёрной руной, удивился не только я.

— У смотра есть правила, — начал было глашатай.

— Я имею… — орк запнулся, будто пытался вспомнить слова, — Имею законное право оспорить!

Он бахнул кулаком по груди.

— Это Видящий! Против эльфа он был, а против орка? — крикнул воин и поднял руки с топором, — Против настоящей орочьей ярости⁈

Я заметил, что Платон Игнатьевич сгрёб все бумаги и пихнул в грудь писцу, а потом махнул: «Мол, пусть!» Его лицо светилось гордостью — пока эльфы тут в своих писульках разобраться не могли, орки уже всё порешали.

— Пусть будет так! — рявкнул воевода, возвращаясь к своему месту.

— Пусть будет, — весело добавил барон, — Орочьей крови много не бывает!

Толпа засмеялась, это была, видимо, какая-то древняя шутка.

— Кондрат Ефимов! — крикнул глашатай.

Крепко сжимая рукоять и не сводя глаз с противника, я выровнял дыхание, хотя сердце так и билось. Наконец, весь мир снова сузился всего до двух его жителей — я и этот орк. Да, ну и махина, мой лоб ему до подбородка едва достанет. Но мне самому было интересно, каково это, биться против орка зачарованным мечом.

Зазвенел гонг… Ну, поехали!

Я прекрасно помнил первый бой этого орка, который просто рубил с плеча со всей дури, без особого мастерства, поэтому сразу пошёл вперёд. На что он надеялся, если вдруг перерубит своего оппонента на две части, я не особо понимал, но все эти мысли я оставил за бортом.

Зажглись чёткие красные руны на запястьях орка, и я жадно таращил глаза, пытаясь уловить какую-нибудь суть того, что делал этот воин. Кажется, его губы двигались… Тоже называет руны вслух? Или это заклинание?

Но началось опасное движение к моему поясу, и я разорвал дистанцию, не собираясь почковаться на двух Грецких. Топор с огромной скоростью просвистел в полуметре, и я сразу рванул вперёд.

Но орк легко поменял направление удара, повернув тяжёлое орудие почти без инерции, и мне пришлось влепиться в противника практически вплотную, чтобы меня не зарубили. Я подстраховался мечом, но даже рукоятью по лезвию прилетело так, что у меня заболели пальцы.

Сам я при этом влетел плечом в грудь орку и просто мазнул виском, пытаясь достать хотя бы подбородок рослого громилы. Клацнули зубы, тот замычал, явно прикусив язык.

Вот только я допустил ошибку… Одну руку орк успел освободить, и я даже перехватил её своей свободной, но пудовый кулак, игнорируя мои усилия, просто полетел мне в лицо.

Я забыл о неимоверной силе орка, и сам едва не получил в рожу смертельным тараном. Мне удалось выгнуться, но он стал опускать кулак вниз, и пальцы орка всё-таки задели мне нос, взрывая мне глаза слезами… Гадство!

Я больше отпрыгнул сам, чем он меня снёс, но всё равно неудачно упал на помост. Отлетел выроненный меч, я кое-как откатился и вскочил.

И, морщась, макнул пальцы в кровь под сломанным носом… Вот гадство!

Правда, у орка тоже текла кровь с губы, и он даже сплюнул какую-то дрянь на помост. Кажись, он там не прикусил, а откусил себе язык.

Воцарилась тишина, которая тут же нарушилась шёпотом глашатая, подбежавшего к воеводе. Мол, а кто выиграл-то, кровь ведь у обоих?

В этот момент произошло странное… Потому что у орка наконец-то ожила и будто запульсировала чёрная руна. Он смотрел на меня, тяжело дыша, оскалившись окровавленными клыками, и его глаза наливались густой, почти чёрной кровью.

А потом, заорав, он вдруг развернулся и просто метнул топор… в княжну. Я едва не ослеп, когда перед рядами скамеек, где сидела знать, ярко вспыхнула какая-то стена. Она будто бы защищала гостей, но топор пробил её и влетел в то место, где только что сидела Дарья Никитична… Сидела, потому что сейчас она оказалась вдруг под ногами Копани Тяженича.

Воевода, выхватив меч, сразу бросился к убийце. На помост уже выскакивали другие дружинники.

Но действие руны явно не ограничилось одними только глазами, потому что у орка увеличились руки, появились когти и выросли шипы на плечах, а из отвисшей челюсти уже торчали гроздья уродливых клыков.

Вся площадь потонула в криках ужаса, но я успел вычленить чей-то вопль:

— Чёрная волшба!!!

Воевода, вмиг засветившийся рунами, прыгнул с мечом вперёд, мутант отмахнулся лапой, и в этот момент явно столкнулись две волшбы — чёрная и красная. Воеводу унесло с помоста вниз, а под мутантом треснули, вздыбившись, доски.

Чудище махнуло лапами, испуская волны какой-то чёрной энергии, и они просто подхватили спешащих дружинников, так же сметя их с помоста на сено. Правда, некоторым прорвавшимся вперёд не повезло — их достали когти, и на доски полетели отрубленные части тел.