Девушки бури и тени - Нган Наташа

Мой взгляд скользит по его осунувшемуся лицу и запавшим глазам. Майна права. Он выглядит ещё хуже, чем когда мы прибыли в Облачный Дворец.

– Я в порядке, – отвечает он.

– Я тоже. Спасибо, что спросила, – машет мне рукой Бо. Вздохнув, он потягивается, едва не ударив Нитту локтем по голове. – Наконец-то выбрались из этой чопорной дворцовой клетки. Как будто у них в стенах никто никогда не шутил и даже не знает, что это такое.

– Я буду скучать по их еде, – признаётся сестра. – Надо признать, их повара превосходны.

– Я мог бы сидеть в той ванной вечно, – с восхищением соглашается Бо.

– Вероятно, это так и задумывалось, – указываю я, – чтобы получить варёного демона-леопарда на ужин.

Когда мы трогаемся с места, под колесами захрустели камешки. Люна медленно тянет коляску вперёд. Бо откидывается назад и закидывает руку за голову, а ноги на подоконник.

Его сапоги всего в нескольких дюймах от моего лица.

– Это ещё что такое? – свирепо смотрю на него я.

Нитта толкает брата плечом. Я благодарно улыбаюсь ей, когда его ноги касаются пола.

Он лишь недовольно ворчит в ответ.

Её губы изгибаются:

– Пора выяснить, кто выиграл нашу игру, братишка. Или ты забыл?

– Конечно, нет! – Бо оживляется.

– Подождите, – медленно говорю я. – Что за игра?

– В каждом шикарном клановом дворце, который мы посещаем, – объясняет Бо, лучезарно глядя на меня, – мы должны украсть самый дорогой предмет, который нам попадается. Выигрывает тот, кто украдёт самый дорогостоящий предмет.

– Не верю своим ушам! – у меня отвисает челюсть.

Нитта и Бо только ухмыляются.

– Цаэнь с Майной убьют вас! – я в ужасе смотрю на них.

Не обращая на меня внимания, они хватают свои рюкзаки и возбуждённо в них роются.

– Когда у вас появился шанс что-то своровать? – спрашиваю я, взмахивая рукой. – Мы же рюкзаки получили всего полчаса назад? И мы всё время находились либо с Белым Крылом, либо запертыми в своих комнатах!

– Для воровства всегда находятся возможности! – раздаётся приглушённый голос Бо, голова которого торчит в рюкзаке. – К тому же я спрятал свою добычу в нижнем белье. Вместе с несколькими другими ценными вещами.

Я стону.

Нитта выныривает секундой позже, что-то зажав в кулаке:

– Я своровала это в первую же ночь, прямо из-под носа леди Дуни.

– О, боги мои! – изумленно смотрю на неё я.

– Знаешь, – говорит Бо, садясь, но продолжая рыться в рюкзаке, – кое-кто, похоже, завидует. Можешь в следующий раз тоже присоединиться к нашей игре, если захочешь. Клан Чо славится коллекционированием необычных вещей. Это будет весело.

– Э-э... нет уж, спасибо.

– Понимаю. Боишься тягаться с двумя самыми опытными ворами Ихары? Это понятно.

– Показывай сначала ты, – Нитта толкает Бо в плечо.

Со злой ухмылкой мальчик-леопард достает из рюкзака маленькую прямоугольную шкатулку. Несмотря на размер, она кажется тяжёлой. Шкатулка изготовлена из переливающегося агата и лунных камней и инкрустирована в центре жемчугом в форме герба Белого Крыла – расправленного в полёте крыла. С самодовольным видом он открывает крышку.

– Что это? – спрашивает Нитта, приглядываясь к мелкому порошку цвета умбры, лежащему внутри.

– Тёртый пенис бизона. Лучший в королевстве.

Она отшатывается, потирая нос.

Я тоже морщусь.

– Тёртый что бизона? – переспрашиваю я, мотая головой. – Выкинь его! И, пожалуйста, не говори нам, для чего он используется...

– Как средство от эректильной дисфункции, – гордо заявляет Бо.

– Неважно, – вздыхаю я.

Я поворачиваюсь, устало переглядываюсь с Хиро и обнаруживаю, что тот продолжает смотреть в окно, решительно игнорируя наш разговор.

– Я так понимаю, шкатулка принадлежала лорду Хидей, – Нитта раскачивается вместе с каретой, осматривая шкатулку повнимательнее, хотя на этот раз и более тщательно.

Мы начинаем набирать скорость. По бокам экипажа ударяются камешки, подбрасываемые вращающимися колесами и стучащими копытами лошадей. После столь долгого путешествия в приглушённой тишине гор, а затем мрачной тишины дворца Белого Крыла, приятно снова слышать вокруг какие-то звуки.

– Я стащил её прямо из халата одной из его горничных на пьянках первого вечера, – отвечает Бо.

– Из халата его горничной?

– Ну, не носить же ему эту шкатулку с собой. А если кто-нибудь найдет её при нём?

– А если… – ухмыляется Нитта.

– Итак, – злорадно говорит Бо. – Что у тебя, старшая сестрёнка?

– Ах, братишка, – кончики её клыков выглядывают из-за растянувшихся губ. – Ты даже не представляешь, – она размашисто протягивает ладонь. – Полюбуйся на эту красоту.

Даже в тусклом свете кареты предмет блестит. Сверкающая подвеска с бриллиантом в форме сердца поблескивает на фоне её коричневого меха. Гладкие витки цепи лежат петлями вокруг подвески, как посеребрённая змея.

– То есть… хочешь сказать... – Бо уставился на ожерелье.

– Я же сказала тебе, что украла его прямо из-под носа леди Дуни.

– Не думал, что ты это имеешь в виду буквально!

– Мне всё равно больше идёт, – Нитта с самодовольным видом застёгивает ожерелье на шее.

– А тебе не кажется, что леди Дуня заметит пропажу чего-нибудь подобного? – говорю я немного холодно.

– У неё и подороже есть, – Нитта машет рукой, приглаживая карамельный мех на теле, чтобы полюбоваться ожерельем. – Держу пари, она даже не заметит пропажи.

– Нитта. У неё только что погибла дочь.

Её лицо смягчается.

– Тем более не заметит, – печально отвечает она. В следующее мгновение её взгляд снова становится острым и игривым. Она подталкивает Бо локтем. – Давай сюда шкатулку.

Брат вручает ей шкатулку лорда Хидея с кислым, как старое молоко, лицом. Нитта кладёт его себе на колени, затем достаёт из рюкзака маленький металлический горшочек, в каких хранят специи. Люна, должно быть, сейчас мчится на полной скорости. Перевал скалистых гор неровный, и мы чуть не вылетаем со скамейки всякий раз, когда наскакиваем на валун или яму. Придя в себя, Нитта вываливает содержимое горшочка в окно, а потом осторожно ссыпает туда содержимое шкатулки господина Хидея.

– Вряд ли это когда-то понадобится мне, – говорит она, передавая горшочек Бо, – а вот тебе когда-нибудь точно пригодится. Почему бы тебе не оставить его себе?

Я ничего не могу с собой поделать — давлюсь смехом. Нитта тоже заходится хохотом. Щёки Бо пылают.

Хиро, наконец, переводит на них взгляд. Он смотрит на всех нас с тихим отвращением.

– Эректильная дисфункция – серьёзная проблема, – без тени шутки говорит он. – Многие мужчины приходят к шаманам за лекарством.

От этого мы с Ниттой смеёмся ещё больше.

– Я это запомню, – мрачно ворчит Бо, свирепо глядя на нас обеих, как будто ему больше всего на свете хочется вытолкать нас из кареты.

Он держит ненавистный горшочек на расстоянии вытянутой руки, возможно сгорая от желания тоже выкинуть его из кареты, но потом засовывает его поглубже в рюкзак.

– Я его продам! – практически кричит он, когда мы с Ниттой разражаемся новыми взрывами смеха.

Нитта хлопает брата по спине, из её глаз текут слёзы.

– Конечно, братишка, – вздыхает она сквозь смех. – Как хочешь.

16.

Люна и Стрела едут без устали. Первые 2 часа мы с шумом спускаемся по горному перевалу, лошади преодолевают узкую тропу с отработанной скоростью. Следующие часы проходят спокойнее, мы достигаем нижних склонов горного хребта, заснеженные хребты становятся более гладкими и менее бесплодными, выносливые кустарники и деревья без листьев цепляются за скалы. Тем не менее, Люна несколько раз заносят копыта на осыпи, входя в пару опасных поворотов. К обеду мы добираемся до равнин, которые занимают большую часть северного Шому. День безоблачный и солнечный. Свежий воздух врывается в окна кареты, а Люна скачет по утоптанной дороге.