Тайна доктора Авроры (СИ) - Александра Федулаева "Сандра Барро"

— Именно, — кивнул Сеймур. — Поэтому мы не ограничимся угрозой суда. Мы поднимем этот вопрос в обществе через прессу. Я лично займусь этим, если потребуется, и отправлю письма влиятельным друзьям. Мы расскажем, кто такой Гарольд Эштон. Пусть все узнают, на что он способен. Мы не сможем посадить его в тюрьму — он выкрутится. Но мы сделаем так, что от него отвернутся все.

— Вы имеете в виду... бойкот? — медленно произнёс Генри.

— Да, — кивнул Сеймур. — Мы предупредим уважаемые семьи: держите своих дочерей подальше. Не пускайте его в салоны. Не приглашайте на приёмы. Не заключайте браков с домом Эштона. Он должен почувствовать, что его репутация умерла — как умер его последний брак.

— Но это потребует времени, — заметила леди Агата.

— Мы всё сделаем быстро, — твёрдо сказал Генри. — Завтра же мы выезжаем к нему. А затем — поднимем вопрос о публичном порицании. Пусть посмотрит, во что обернётся нападение на леди из хорошего дома. Пусть благодарит судьбу, что не получил пулю в грудь.

Глава 30

Когда Бетси постучала в дверь и передала, что лорд Арлингтон желает видеть меня в кабинете, у меня на миг сжалось сердце. Я только-только немного пришла в себя после событий последних дней, и Марс, уютно свернувшийся у камина, мурлыкал так спокойно, что казалось, всё уже позади. Но внутренний голос подсказывал: впереди ещё не один трудный разговор.

Я поправила платье, провела ладонью по волосам и направилась вниз. Проходя мимо зеркала, поймала в отражении собственный взгляд — уставший, взрослый.

В кабинете за столом сидели трое: Генри, теперь уже лорд Рэдклифф, лорд Николас Сеймур и леди Агата. Когда я вошла, все замолчали. Генри поднялся и подошёл ко мне с напряжённым лицом.

— Аврора, прости, что потревожили. Но мы сочли, что ты имеешь право знать всё, что касается происходящего. Присаживайся, пожалуйста.

Я кивнула, опускаясь в кресло у окна. Лорд Сеймур слегка наклонил голову, и, как всегда, посмотрел на меня взглядом, в котором не было ни тени осуждения — только спокойная мудрость.

— Мы говорили о лорде Эштоне, — начал Генри, сдержано, но чувствовалось, как в нём кипит гнев. — Матушка всё мне рассказала. Я... не нахожу слов. Он покинул дом тем же вечером, но это ничего не значит. За подобное поведение он должен ответить.

— Я с этим согласна, — ответила я, с трудом сохранив спокойствие. — Я не хочу, чтобы он причинил боль кому-то ещё. Ни мне, ни любой другой девушке.

— Именно поэтому, — вмешался лорд Сеймур, — мы обсудили несколько шагов. Один из них — визит к лорду Эштону. Я сам поговорю с ним. Неофициально, но решительно. Предупрежу, что если он не уйдёт в тень, не уберётся подальше от вас и не покинет Эвервуд на обозримое время, то мы выступим официально. Подадим жалобу в Столичную полицию, в крайнем случае, об этом узнают в палате лордов, и его имя станет синонимом позора.

Я кивнула, чувствуя, как от волнения будто бы стягивает грудь.

— И это ещё не всё, — продолжил Сеймур. — Если потребуется, я подниму вопрос, чтобы среди знати начался негласный бойкот. Никто и так не стремится выдавать своих дочерей за человека с такой репутацией. Но теперь даже его старые друзья отвернутся, если поймут, что он стал изгоем.

— И всё же я хотел бы услышать и твоё мнение, Аврора, — сказал Генри. — Мы не просто говорим о твоей безопасности. Мы говорим о чести нашей семьи. Ты — старшая дочь Рэдклиффа, и твой голос важен.

Я посмотрела на него и, впервые за долгое время, увидела в его взгляде не просто родство, а уважение. Он замолчал, позволив словам осесть в воздухе. Я почувствовала, как внутри у меня дрожит сердце — не от страха, а оттого, что меня услышали. Что кто-то готов защищать не ради приличия, а по-настоящему.

— Спасибо, Генри, — тихо произнесла я. — Я пережила многое за эти дни и долго размышляла. Но мне не нужна месть. Хочу быть уверенной, что он больше не приблизится ко мне. Чтобы леди Мэриэн не пригласила его снова под предлогом вежливости. И чтобы никто больше не смел утверждать, будто я спровоцировала ситуацию. Я хочу, чтобы имя моего отца не связывали с таким человеком.

— Так и будет, — твёрдо сказала леди Агата. — Этот человек уже выбросил себя из круга порядочных. Мы лишь ускорим процесс. Я больше не позволю Мэриэн шептаться за моей спиной с теми, кто угрожает моей племяннице.

Мы помолчали. Часы в углу кабинета отсчитывали секунды. Все трое смотрели на меня внимательно, по-разному, но без давления.

— Я не хочу, чтобы имя Рэдклиффов оказалось замешано в скандале, — сказала я, глядя прямо в глаза Генри. — Особенно сейчас, когда ты только принял титул, когда дом всё ещё в трауре по отцу. Я хочу, чтобы ты поговорил с лордом Эштоном — спокойно, но твёрдо. Дай ему понять, что его поведение было неприемлемым, и если он не прекратит притязания, если не исчезнет из нашей жизни добровольно, тогда... тогда да. Я готова к судебному разбирательству, к публичному разгрому, к тому, чтобы моё имя оказалось в газетах, если только это будет единственным способом остановить его.

Я замолчала, позволяя им осмыслить мои слова. Лорд Сеймур кивнул в знак одобрения.

— Разумно, — сказал он. — Прежде чем устроить скандал, дадим ему возможность уйти достойно. Но если он не примет её, то…

Лорд Сеймур замолчал, оставив фразу незаконченной. Он поднялся и, подойдя к окну, встал рядом со мной, заложил руки за спину.

— Он не примет, — процедил Генри, сжимая кулаки. — Он гордый и глупый. Но мы сделаем, как ты просишь. Поеду к нему сам. Лорд Сеймур предложил мне помощь и участие.

— Это важно. Я не хочу мести, Генри, — сказала я тише. — Я хочу, чтобы он просто исчез. Чтобы оставил нас в покое. И... особенно Фелисити.

Они переглянулись. Я заметила, как напряглась леди Агата.

— Фелисити? — спросил Генри. — При чём здесь она?

Я опустила взгляд, вспомнив ту ночь, когда сестра тихо проскользнула в мою комнату.

— Она пришла ко мне после всего. Её била дрожь. Она сказала, что мать убеждает её: раз я отказала Эштону, то Фелисити должна занять моё место. Мэриэн обещает ей «перспективу на лучшую жизнь» и твердит, что это её «долг». Она боится, но мать продолжает настаивать. Я сомневаюсь в здравомыслии леди Мэриэн. Разве это благородно — стать женой мужчины, который пытался…

Я не смогла закончить. Слова застряли в горле.

Леди Агата прижала ладонь к губам. Генри отвернулся к камину, молча. Только Сеймур, казалось, остался спокоен.

— Вот почему я прошу тебя быть осторожным, Генри, — продолжила я. — Я не хочу втягивать семью в скандал, если есть хоть малейший шанс избежать его. Но если он попытается подойти к Фелисити, заговорить с ней, уговорить или, не дай Бог прикоснуться — я сама напишу в полицию, сама поеду в Эвервуд и встану перед судьёй. Моё имя — ничто, если я не могу защитить сестру.

— Твоё имя, — сказала леди Агата, — достойно быть вписанным золотыми буквами, Аврора. Ты поступаешь как настоящая Рэдклифф. Мэриэн придётся задуматься, в каком доме она живёт, прежде чем толкать наших дочерей под ноги хищникам.

— Мы не дадим ему приблизиться, — пообещал Генри, и в голосе его звучало больше, чем слова. Обещание. Клятва.

Я кивнула. Внутри меня всё дрожало, но я старалась не показывать слабость.

— Я верю тебе, Генри, — сказала я. — И вам всем. Спасибо, что выслушали.

— Это наш долг, — тихо ответил Сеймур. — И я обещаю, что это дело не забудется ни у Эштона, ни у других. Порой молчание — не лучший выбор, но честь, всегда на первом месте.

Глава 31

Когда обсуждение лорда Эштона закончилось, в комнате повисла напряжённая тишина. Генри, задумавшись, стоял у камина. Лорд Сеймур вернулся на своё место и сел в кресло. Только тётя Агата оставалась сидеть с прямой спиной и строгим выражением лица.

Я молчала. Мысли путались, эмоции смешались — злость, тревога, стыд, облегчение. Я гладила пальцами шов на подлокотнике кресла, стараясь не думать о том, что произошло, и как близко я была к беде.