Аколит в крови по локоть (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— Закон спроса и предложения, — непонятно пробурчал Дарьян.

Отец Шалый кивнул.

— Теперь можно и подстегнуть цены, но нас настоятельно просили растянуть торговлю до ночи, поэтому не спешите. Деньги ещё подвезут, только лучше обойтись без перерывов.

— Ага! — кивнул Огнич. — А то и штурмом взять могут!

Он как в воду глядел: уже к полудню, когда цены на акции отросли до половины от прежнего уровня, гренадёрам пришлось сдерживать разгорячённую толпу. Ещё дважды нам привозили деньги, на второй раз отец Шалый подозвал к себе босяков.

— Надо пустить слух, что сегодня на «Верном» придут деньги на выкуп акций, но продлится он только до отбытия парохода в Южноморск. Из-за этого пускать в контору будут лишь тех, у кого их самое меньшее на пять тысяч целковых. Остальным, мол, ловить нечего. Якобы торгашам из-за ограничений по времени проще переплатить, чем возиться со всякой мелочёвкой.

Парни пообещали сделать всё в лучшем виде, и мы специально запустили побольше народу, чтобы позволить им выйти, не привлекая к себе излишнего внимания.

— Самое меньшее — на пять тысяч? — поскрёб тогда затылок Огнич. — Это ж сколько денег привезут?

Шалый криво улыбнулся, и я сообразил, что денег не привезут вовсе.

До вечера мы в итоге едва дотянули. Когда изрядно струхнувший мастер Кий вышел объявить о том, что скупка продолжится лишь завтра на рассвете, толпа едва не повалила ворота, а после объявления новых правил скупки с улицы и вовсе полетели камни. Гренадёрам пришлось несладко.

— Ты хоть что-нибудь понимаешь? — спросила меня Беляна.

— К гадалке не ходи — кто-то кого-то нагреет. Главное, чтобы с боем прорываться отсюда не пришлось.

Не пришлось. Уже в потёмках со стороны порта прикатили две повозки и на сей раз помимо стрельцов к охране груза привлекли ещё и кадавров. Разгорячённые горожане вполне могли порвать и этих страхолюдин, но по толпе побежали шепотки:

— Деньги привезли! Из порта золото привезли! Это с «Верного»! — И напор сразу ослаб.

Только не привезли из порта ни денег, ни золота. В дом занесли пустые короба, а нам велели ложиться на днища повозок и накрываться брезентом.

— Прямиком на пароход доставят! — хохотнул отец Шалый, но больше никому весело не было.

За ворота нас вывезут, доберёмся ли до порта — вот в чём вопрос.

Глава 15

13–15

Гренадёры Мёртвой пехоты отработали каждый заплаченный им торгашами грош: помешали горожанам прорваться к дому и вывели со двора повозки, не задействовав при этом оружия и не устроив кровавую баню. По словам присоединившихся к нам уже в порту босяков, никого даже не затоптали в давке.

— Жучки вовсю крутятся, акции скупают, — заулыбался Ёрш.

Вьюн кивнул.

— И биржа всю ночь работать будет.

Дарьян нахмурился.

— Ничего не понимаю! Неужто здесь так много в обороте акций Южноморского союза?

— Немало, — подтвердил отец Шалый. — Только не удивлюсь, если сейчас в продажу пошли акции, скупленные нами по дешёвке утром.

Огнич присвистнул.

— Красиво!

— Не болтайте! — потребовал священник и уточнил: — Имена наши новые все помнят?

Парни закивали, а потом мы заслышали многоголосый гул, увидели собравшуюся перед кассами толпу и немного даже приуныли, усомнившись, что сумеем попасть на борт. Но — нет, отец Истый сдержал слово, и нас провели внутрь через служебный вход. Вот только к отбытию в Южноморск это приблизило не так уж и сильно.

— Билет третьего класса обойдётся в двести пятьдесят целковых, — объявил клерк Первой пароходной компании, — а второго класса стоит пятьсот. Но если согласитесь плыть в двухместной каюте вчетвером, то на всех выйдет тысяча четыреста целковых.

У нас от столь людоедских расценок глаза на лоб так и полезли, а представитель судовладельца только руками развёл.

— Ничего не поделаешь! Высокий спрос!

Ласка фыркнула и предложила:

— Так давайте билеты не до Южноморска возьмём, а до ближайших островов!

Служащий Первой пароходной компании глянул на неё снисходительно и покачал головой.

— Барышня, люди платят не за то, чтобы куда-то приплыть, а за то, чтобы просто отсюда уплыть. Хоть куда-нибудь, лишь бы только прямо сейчас.

Шалый прочистил горло и уставился на озадаченного железнодорожника.

— Мастер Кий, вы дальше уж как-нибудь сами. Но задерживаться в городе настоятельно не рекомендую.

Тот поёжился.

— Я не настолько жаден.

— Отлично! — улыбнулся священник и пересчитал пластунов, босяков и своих подручных. — Итого восемь билетов третьего класса, — объявил он, ясно давая понять, что мы с Беляной сами по себе, но тут же предложил: — Добран, возьмём каюту второго класса на четверых? Восемь часов спим мы, восемь — вы, остальное время как-то терпим друг друга.

Думал, Ласка пошутит, что спать мы сможем и все вчетвером, но девица промолчала, а я прикинул, что переплата по сравнению с третьим классом по моим доходам выйдет пустяшная, и кивнул.

— Возьмём. Только понадобится ссуда.

— У меня есть сколько-то… — начала было Беляна, но Шалый её остановил.

Он повернулся к служащему, с которым уже успел рассчитаться мастер Кий, и объявил:

— Плачу за всех!

В судовой журнал меня записали в полном соответствии с проездным документом, выправленным отцом Истым, а я на всякий случай ещё и свой дух сжал, дабы никакой особо любопытный тайнознатец из числа портовых служащих не сумел дотянуться до метки. Но никто мной не заинтересовался. Вроде бы нет.

Собрались в нашей едва сумевшей вместить всю ватагу каюте. Пока отец Шалый на пару с Дарьяном сводили в единое целое записи и подсчитывали векселя и акции, Огнич простодушно спросил:

— Беляна, а ты чего перекрасилась-то?

Девчонка не стушевалась и прижалась ко мне.

— Да Лучезару рыженькие нравятся, вот и пошла ему навстречу!

Я даже и не понял, чего было в обратившихся на меня взглядах больше — удивления или зависти.

— Да врёт она всё! — фыркнула Ласка. — Нашли кого слушать!

Отец Шалый отвернулся от небольшого столика, на котором проводились подсчёты, и откашлялся.

— Итак, вот что у нас получилось! — объявил он отчасти даже торжественно. — Комиссионное вознаграждение составило две тысячи шестьсот целковых. Не грош в грош, конечно, но близко к тому. Из этой суммы четыреста целковых приходятся на долю Дарьяна, остальным причитается по двести.

Все до сих пор находились под впечатлением от расценок на билеты, так что особо как-то даже не обрадовались. Священник, несомненно, это уловил, усмехнулся и добавил:

— На эти деньги мы скупили векселя Южноморского союза негоциантов. К моменту прибытия в Поднебесье по ним уже подойдёт срок платежей, так что каждому достанется вдвое больше.

Мы прониклись, разве что Огнич буркнул:

— А не обанкротятся они?

— Если и обанкротятся, то не так сразу, — уверил его Шалый. — Из Тегоса в Южноморск текла настоящая золотая река!

Священник посмотрел на Дарьяна, и тот засобирался.

— В нашей каюте буду, — предупредил он парней.

— Лучше в коридоре подожди. Разговор есть, — придержал его Шалый, а после того, как за книжником закрылась дверь, продолжил: — За слитки торгаши заплатили сорок одну тысячу целковых, с учётом долей Чеслава и Кия нам осталось немногим больше двадцати восьми. Каждому причиталось бы две с половиной тысячи и ещё шестьдесят два целковых.

И вот уже эта сумма впечатлила несказанно больше, разве что слегка смутило сослагательное наклонение. «Причиталось бы».

К чему это «бы»?

Именно этот вопрос Кабан и озвучил. Кочан страдальчески закатил глаза.

— Ну мы же вложились!

— Именно! — подтвердил Шалый. — Эти деньги мы вложили в ценные бумаги союза негоциантов, что должно обеспечить дополнительный и весьма немалый доход!

Мне как-то даже досадно из-за собственной ограниченности стало. Деревенский увалень сразу во всём разобрался, а я сижу и как дурак глазами хлопаю.