Повелительница пустыни (СИ) - Рош Ярина

Он жадно пил, словно стремясь осушить не кувшин, а целую реку. Наконец, приоткрыв веки, он остановил на мне тяжёлый, осмысленный взгляд.

Его глаза цвета безоблачного летнего неба хранили в себе отблески надежды, словно отражали саму небесную синеву.

Наши взгляды встретились, сплетаясь в безмолвном диалоге…

— Тебе нужно уходить отсюда, сейчас же. Я не могу тебе помочь…

— Где мои люди? Где остальные?

— Я не знаю. Возможно, они в другой комнате, — едва заметным движением глаз указала я направление.

Он кивнул, поворачивая голову, а я, словно призрак, растворилась в полумраке. Сейчас мне ни к чему ненужные знакомства, у меня своя дорога.

Мигир Аль'эф лишь на мгновение отвел взгляд, а его спасительница словно растворилась в воздухе. Исчезла так бесшумно, что он не уловил даже шелеста её шагов, лишь легкий флер её присутствия остался в звенящей тишине.

С трудом поднявшись на ноги, он подобрал выпавший нож и, опираясь за стену, побрел в соседнюю комнату, где находились его люди, по крайней мере те, что остались от его сопровождения.

Наследный принц Оришора, чей дипломатический визит в Прошар сулил новый виток в отношениях двух держав, так и не достиг заветных границ соседнего государства.

Караван был разбит, а дипломатическая миссия похоронена под песками предательства. Поначалу Мигир пытался убедить себя в трагической случайности, в злом роке, обрушившемся на его путь.

Но обрывки фраз, подслушанные в грязном логове работорговцев, развеяли иллюзии, как утренний ветер развеивает дым.

Кто-то могущественный и безжалостный жаждал его смерти, и возвращение домой превратилось уже в смертельно опасную игру.

Вырвавшись из объятий ненавистного дома и оставив разбойников ждать своей мучительной смерти, они скользнули под покровом ночи к таверне.

Их изможденные лица и тревожный вид сразу же привлекли внимание хозяина и немногочисленных ночных посетителей, но ни один не осмелился нарушить молчание расспросами.

Звонкая монета, найденная в карманах работорговцев, надежно заткнула глотки излишне любопытным.

Ночь прошла в тягостных раздумьях. Обрывки фраз, подслушанные там и тут, сложились в зловещую картину: во дворце зрел заговор.

Возвращение было неизбежным, но требовало предельной осторожности. Пусть предатели упиваются своей мнимой победой.

Однако прежде чем возвратиться домой, необходимо зализать раны и набраться сил, иначе их снова ждет плен.

А в роли тюремщиков вполне могут оказаться и те же джемат. Ибо разбитые лица — неподходящее украшение для принца и его верных людей.

Обратно они решили возвращаться вместе с караваном, растворившись в толпе простых путников — попутчиков торговца, не привлекая к себе лишнего внимания.

И им посоветовали Фардина Наизира, который собирался вскоре отправиться в Оришор.

Договорившись с торговцем, они стали ждать дня отправки каравана.

12

В бедных кварталах я не нашла следа Абдула Рахима. Думаю, его дом располагался в более благополучном районе. Утром Фардин Наизир предпринял попытку расспросить меня о судьбе купленных рабов, но тщетно — мои планы оставались для него непроницаемой тайной.

— Уважаемый, я вынуждена покинуть вас. Нельзя злоупотреблять вашим гостеприимством, — прозвучало тихим ответом на его любопытство, разом пресекая все его вопросы, заданные и незаданные.

Тем более он полностью расплатился со мной, и я не видела более причин оставаться в его доме. Его приглашение было лишь проявлением вежливости, данью за доставленные неудобства. Он стремился убедить меня в своей честности, чтобы развеять любые сомнения в обмане.

Купив мужскую одежду, я одела несколько мужчин — рабов, объяснив, что они будут погонщиками верблюдов, которых мы купим для нашего путешествия.

И через день наш караван покинул город.

Вскоре после нашего исчезновения город взорвался ропотом. Слухи, как ядовитые скорпионы, жалили умы, рассказывая о зверском злодеянии в одном из домов, где нашли два бездыханных тела, погибших от рук убийцы.

Гнев Абдул Рахима, узнавшего в жертвах своих людей, был подобен извержению вулкана. Неужели кто-то посмел поднять руку на его людей?

За что такая жестокая расправа? Эти вопросы, словно терзающие когти, разрывали его сознание, требуя ответа.

Правду же о том, что из дома исчезли и другие люди, предназначенные им в рабы, он от джемат утаил. Эта новость обрушилась на него с куда большей силой, чем гибель охранников. И этот сокрытый удар прорвался наружу яростным гневом.

Он понимал, что беглецы на свободе и способны нарушить тщательно выстроенные планы влиятельных людей. Назвать их своими рабами он страшился, ибо тень этой связи, упав на него, могла обернуться смертным приговором.

Если всплывет правда о том, что он хотел принца соседней державы оставить в пустыне, гильотина станет его неизбежной участью. Сейчас он балансировал на острие ножа, зажатый меж двух огней, где малейшая ошибка могла обернуться катастрофой.

Он решил покинуть город и затаиться в другом месте, где он, как думал, его не найдут.

Зелень ковром расстелилась под копытами верблюдов, возвещая о вступлении каравана во владения Шантарского царства.

Изумрудный бархат травы простирался до самого горизонта, где небо сливалось с землей в нежной дымке. В хрустальных ручейках, словно в зеркалах, плясали солнечные зайчики, рассыпая вокруг золотые искры.

Легкая прохлада в воздухе смягчала летний зной, а пьянящий аромат трав, настоянный на солнце, волнами разливался по окрестностям, наполняя все вокруг жизнью и негой.

Люди заворожено наблюдали, как пустыня, смиренно склонив голову, растворяется в объятиях живительной влаги, уступая ей свое исконное место.

Во время пути лишь мой голос нарушал тишину нашего странствия. Женщины, восседая на верблюдах, хранили безмолвие, а мужчины, шагавшие рядом, казалось, растворились в собственных мыслях.

В их взглядах я читала робкие, но отнюдь не радужные догадки. Порой до меня доносился шепот, полный недоумения и скрытых вопросов о моём к ним отношении. Они не знала нужды ни в пище, ни в отдыхе, и я не позволяла себе ни единого грубого слова.

Они терялись в лабиринте собственных мыслей, не находя ответа на главный вопрос: разве так обращаются с рабами?

Издалека завидев наш караван, люди собрались на окраине, предвкушая встречу с новыми обитателями города.

— Как добрались, Повелительница? Не тяготами ли был усыпан ваш путь? — с заботой в голосе спросил Артах.

— Благодарю за заботу, Артах. Все хорошо, — отозвалась я, тронутая его вниманием. Легкая улыбка коснулась моих губ.

— Вейн, проводи Повелительницу в приготовленный для нее дом, — уже его властный голос, словно удар колокола, заставил юношу поспешно приблизиться ко мне.

Я последовала за Вейном, предвкушая тишину и покой в новом доме, где смогу предаться столь желанному отдыху. Сердце мое было спокойно за остальных: я знала, что о людях позаботятся, приютят и обогреют.

До самого рассвета меня оставили в покое, лишь тихая тень девушки проскользнула в комнату с едой и бесследно исчезла, словно растворяясь в воздухе.

На следующий день состоялась встреча с Артахом. В его докладе звучали детали масштабных начинаний: закладка новых домов, распашка и забота о возделанных полях.

В голосе звучала и тень сожаления: нехватка искусных мастеров тормозила работу. Чувствовалось, что он уже обсудил с подчиненными ближайшие задачи и определил приоритеты.

В его глазах горел огонь грандиозных замыслов, обещающих преобразить край.

— Людей бы… — проронил он скорее себе, чем нам, а в голосе сквозила мечтательная задумчивость. — Дворец из-под песков поднять — Назиириму лик вернуть, да и джематы не помешают, когда весть о нас по миру пойдет.

В его словах уже проступала забота о будущем Шантарского царства, о его величии. Все понимали: рано или поздно затерянный оазис станет известен и тогда… тогда начнется новая история.