– Я сам определюсь.
– Но ты ведь слышал – тогда моя метка исчезнет, – возмущённо шипит она, сжимая кулаки.
– Хаук лишь предположил, что исчезнет.
Если у Милавы поддельная метка, а у Анны настоящая, никуда она не исчезнет.
– Он ничего не может толком сказать, тоже мне помощник нашёлся. Лишь запутал ещё больше, – закатывает глаза она. – А ты не думал, что сестра могла подделать метку? Что на самом деле нет никаких двух истинных и ошибки богов? Или вы там без конца милуетесь с этой козой паршивой, и тебе такие мысли даже в голову не приходили? Думаешь одним местом, да? Я не про голову сейчас!
Она забавно злится. Конечно, я проверю Милаву, но Анне это знать необязательно.
– Ты ревнуешь? – усмехаюсь я, глядя на её потуги задеть меня.
– Мне тошно от тебя, – Анна становится слишком серьёзной. – Знай, когда всё выяснится, я тебя не прощу.
Глухое раздражение всё-таки перебарывает усталость. Я склоняюсь к Анне, привычным жестом перехватывая её подбородок. Кожа под моими пальцами нежная и бархатистая, от осознания этого сильнее стискиваю пальцы.
– С чего ты взяла, что мне от тебя что-то нужно? Тем более прощение? Даже если метка настоящая, ты всё равно предала меня, когда понесла от кого-то другого.
Анна вздрагивает, а затем вцепляется своей маленькой ладонью в мою руку. Сражается, как маленький разъярённый котёнок.
– Отпусти меня, – зло шепчет она, опаляя выдохом мои пальцы.
Её запах врезается в лёгкие, лёгкий цветочный аромат, который я отлично помню.
Убираю руки, делая шаг назад. Больше нет желания тратить время на вшивые заговоры. Готов поспорить, не пройдёт и месяца, как виновные лишатся головы.
– Можешь идти, Анна.
Она торопливо бросается к двери, не глядя на меня. Пусть бежит. А я пока навещу её не в меру прыткого дружка, возомнившего себя тем, кто может перейти мне дорогу. И надо послать за Милавой.
Анна
Скорее выхожу из комнаты, затылком чувствуя пристальный взгляд Рагнара. Сердце до сих пор стучит в груди с такой силой, что кажется, вот-вот затрясётся даже храм, в котором мы находимся.
Я не хочу, чтобы дракон понял, насколько я волнуюсь.
У меня столько забот, что я мало думала о том, что сделала сестра. Разве что перед сном я представляла её невинное улыбчивое лицо и понимала: внешность часто обманчива.
Хотела она просто занять моё место? Или действительно в Мраколесье есть какой-то заговор?
Как ни странно, я думаю, что Норд скорее всего прав. Чтобы подделать метку нужна сильная магия, а сестра, как и мачеха, ей не обладают. Значит, им кто-то помог. Подозрительность Рагнара не знает границ, и я действительно надеюсь, что он сможет разобраться в происходящем. Скорее я даже уверена в этом.
Но меня пугает то, что будет после. Когда он будет уверен, что моя метка настоящая, а ребёнок его. Я не хочу быть с жестоким человеком, который ни во что меня не ставит. Не хочу быть вещью, с которой делают, что пожелают.
И главное – такой мужчина не должен растить моего сына, он воспитает такого же монстра.
Моё время стремительно уходит, а значит, я должна сбежать с Великом до того, как Норд всё выяснит. Иначе он точно запрёт меня где-нибудь под пристальным вниманием своей охраны. И я не попаду в ту сказочную страну с единорогами, про которую говорил Велик.
Рагнар выходит следом за мной, я слышу, как он затворяет дверь. Оборачиваюсь, и мы на мгновение встречаемся взглядами. Меня прошибает ознобом.
Я отворачиваюсь и скорее выхожу во двор храма, чтобы посмотреть не ушёл ли лекарь Хаук. Мне повезло, потому что он вместе с помощником разговаривает с кем-то из местных служителей.
Подойдя к ним, я останавливаюсь, ожидая пока мужчины закончат разговор. Не хочется быть надоедливой, тем более, что собираюсь обратиться к лекарю с просьбой. А в комнате я и так была с ним чересчур резкой. Недальновидный поступок, следующий раз стоит держать эмоции под контролем, но это сложно, когда дракон рядом. Он словно катализатор.
– Лира Анна? – Хаук вопросительно сморит на меня.
– Хотела поговорить с вами, – поясняю я, а затем добавляю, бросая на помощника лекаря взгляд: – Наедине.
– Что-то с ребёнком? Вам нужна помощь? – Хаук хмурится, подходя ко мне.
Я отвожу его в сторону, а затем достаю деревянную коробочку, замотанную в тряпицу. Для верности я даже примотала к коробке амулет, который мне дал Велик. Чтобы защититься от вредного воздействия смолы гибельника.
– Что это? – лекарь в недоумении глядит на странную коробку.
– Здесь смола гибельника. Я взяла немного на фабрике вчера. Знаю, вы учёный человек и поэтому хотела обратиться к вам с просьбой.
– Это даже интересно, – он добродушно усмехается, принимая у меня коробку.
Ухмылка Хаука становится шире, когда он замечает амулет Велика. Я никак это не комментирую, зная, как люди Рагнара относятся к местным обычаям. Наверняка он принимает амулет за что-то подобное. Но именно благодаря божку и этой вещице, я была защищена на фабрике. И сейчас ношу с собой смолу без опаски.
– Я принесла её вам не просто так, а ради дела. Я думаю, что у старых дев рождаются так называемые «уродцы» из-за работы на фабрике. А конкретно из-за этой смолы.
– Вы хотите, чтобы я вылечил детей? Не уверен…
– Я хочу устранить источник проблем. Думаю, что именно в смоле что-то есть. Возможно, виноваты особые средства, которые добавляют в неё. А может быть и нет. Вы же можете это выяснить? – в моём голосе тонна надежды.
Но Хаук глядит на меня с сомнением:
– Даже если ваши предположения верны, в чём я очень сомневаюсь, потому что такое вскрылось бы сразу же, вам стоило сообщить об этом военачальнику, а не мне.
– Думаете, он бы мне поверил? – горько улыбаюсь я. – Ему претит всё, что исходит от меня. Скорее Рагнар решил бы, что это очередные козни. А я хочу помочь женщинам. Вполне возможно, что они травятся прямо в эту секунду, пока мы тут с вами разговариваем на свежем воздухе.
Хаук тяжело вздыхает, но отрицательно качает головой:
– Это не по моей части. Вам лучше найти кого-то в городе. Может, алхимика…
– В город мне нельзя, я ведь старая дева. Нас не выпускают. К тому же, местным я бы не доверяла.
– Вы сама местная, лира Анна, – напоминает мне Хаук. – И, не обижайтесь, доверия у меня к вам едва ли больше, чем к остальным.
Я лишь передёргиваю плечами:
