Локки 6. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Да, было в нём что-то такое, — кивнул лысой головой здоровяк.

— Ага, он даже на высших аристократов смотрел как на дерьмо. И о чём это говорит? О том, что он чувствовал себя выше них. Значится, он уже давно знал, что запрыгнет так высоко. Видать, была у него какая-то договорённость с самим императором.

Румянцев хмыкнул и погрузился в мысли. Он прикидывал, что несёт ему новый статус Громова. Примерно об этом же думал и граф Рыльский-старший, досадливо скрипя зубами в одном из домов Брек-Гана.

— Теперь этот мальчишка может уничтожить меня, — процедил граф, рухнув на табуретку в пустой комнате, пропахшей шерстью и потом предыдущих жильцов. — Но я не понимаю. Как… как мог император поступить подобным образом? Он из ума выжил? Да вся знать сейчас в великом смятении. В империи уже двадцать лет ни у кого не было подобного статуса. А тут какой-то мальчишка из засранного Стражграда. Он даже академию ещё не окончил! Немыслимо! Ладно, надо успокоиться и думать, что делать дальше. А что тут думать⁈ Надо идти к Огневой и Беловой да умолять их передать Громову мои искренние поздравления и извинения за себя и сына. Что ж, так и поступлю. Да, это унизительно, но благо рода важнее.

Граф вскочил на ноги и бросился на поиски графини с баронессой. А те тяжело дышали на городской стене Брек-Гана, только что жарко и бурно обсудив новость о Громове.

— Я так и знала, — в очередной раз довольно сказала Белова, покосившись на красную дымку, затягивающую небеса. — Я так и знала, что Громов — чей-то незаконнорождённый сын. Он либо отпрыск самого императора, либо кого-то из князей.

— Вполне может быть, — согласилась с ней мулатка, до сих пор ошеломлённо хлопая глазами.

— Точно тебе говорю. Потому он и получил такой статус. А ещё его наверняка с детства готовили к битве с хаоситами Пустоши, потому-то он и сумел подчинить себе часть их, — предположила блондинка, радостно улыбаясь. — Интересно, а что сейчас чувствует мой давний поклонник юный Рыльский, он же так страстно ненавидит Громова?

А молодой граф в это время, находясь в другом городке хаоситов, не мог поверить в услышанное.

— Громова назначили Рукой императора? — медленно повторил он, словно впав в ступор.

— Именно, — подтвердил его коллега-маг, прислонившись плечом к повозке, стоящей на кривой улочке. — Я сам слышал, как об этом говорили через амулет связи. С него сняли все обвинения и ему сейчас сам Чернобог не брат. Громов теперь отчитывается только перед императором. Он хоть завтра может обоссать храм Перуна, изнасиловать всех жриц, и никто не вправе будет задержать его без прямого указания Его Императорского Величества.

— О-о-о, — тоненько выдохнул Рыльский, покачнулся и без чувств грохнулся на землю, украшенную пятнами высохшей крови.

Обстряпав с императором наши делишки, я покинул территорию дворца с помощью кубка-портала, чтобы лишний раз впечатлить монарха. Хотя он и так был впечатлён по самое не балуй. Правда, император старался держать морду благородным кирпичом. Но я-то тертый калач, подмечал малейшие проявления его эмоций, потому и знал, что император будет неукоснительно соблюдать условия нашего договора, несмотря на то что он, конечно, как всякий властитель, себе на уме.

Перенёсся я недалеко, чуть ли не в ту же точку, откуда начал штурм сада. Туда же прилетел и Рарог, смирно ждавший, когда я поговорю с монархом.

Пернатый с недовольством в глазах сообщил, что Хеймдалль желает встретиться со мной нынче вечером в том же самом отеле.

Известие было вполне ожидаемым, учитывая наш с асгардцем договор. А вот что стало неожиданность, так это реакция Семаргла. Бог устами Рарога сказал, что он не мальчишка на побегушках и больше не собирается обеспечивать мою безопасность во время таких встреч. Грубо говоря, он вспылил и послал меня.

Что ж, мне вполне хватило его терпения, чтобы успеть решить все вопросы с Одином. Теперь я могу не бояться, что кто-то из асгардцев сунет мне нож между рёбер. Нет, конечно, они могут это сделать, но уже явно не из-за пророчества.

В общем, я ответил Рарогу, что встречусь с Хеймдаллем.

Пернатый посланник улетел, а я отправился обстряпывать свои рутинные дела. Мне нужно было продать пару трофейных артефактов и купить несколько заряженных ловушек.

Дело виделось несложным. Правда, капризная столичная погода опять сделала финт ушами и испортилась. Небо затянули мрачные облака и полился мелкий, противный дождь, загрохотавший по крышам машин.

Мельтешащие по улицам горожане сразу же достали зонты, а я накинул капюшон и зашёл чуть ли не в первую попавшуюся лавку, занимающуюся скупкой артефактов.

Она напоминала обычный ломбард. Тесная, обшарпанная, с краснорожим плешивым мужичком за решёткой. Его волосатые руки лежали на прилавке, а взгляд лениво наблюдал за небольшим телевизором под пластиковым потолком. Экран показывал интервью какого-то офицера, рассказывающего, как их полк лихо сокрушил хаоситов.

— Добрый день, — бросил я и подошёл к прилавку, оставляя на кафельном полу мокрые следы.

— Добрый, — вяло бросил он, окинул меня оценивающим взглядом и скептически дёрнул щекой.

Простолюдин видел перед собой юного дворянина в простеньком плаще и без дорогих цацек, потому и не рассчитывал на то, что я могу принести нечто ценное. Однако его сонные зенки мигом округлились, стоило мне просунуть между прутьями решётки довольно редкий артефакт. Я недавно снял его в Брек-Гане с вожака зверолюдов.

— Сколько дадите? — спросил я, смахнув с носа капельку дождя.

— Ну-у-у, — замычал смертный, выхватив из моих пальцев артефакт.

Мужчина принялся тщательно осматривать его, поднеся к глазам, полыхнувшим жадностью. Он прикоснулся артефактом к железу, проверяя — не иллюзия ли. А потом изобразил на одутловатом лице мучительные раздумья и назвал цену с таким видом, будто предлагал мне втрое больше того, что стоил этот артефакт. Хотя на самом деле он назвал сумму ровно во столько же раз меньше той, что дали бы за магическую вещицу в другой скупке.

— Пфф, — презрительно выдохнул я и протянул руку к артефакту. — Верните-ка. Я даже не буду с вами торговаться.

— Даю ещё тысячу, — нехотя выдохнул он, словно от самого сердца отрывал эти гроши.

— Верните артефакт, — более настойчиво сказал я, вонзив в краснорожего мрачный взгляд.

Но тот оказался не из робкого десятка. Вещицу не отдал, а лишь сощурил жадные глаза.

Возможно, его смелость подкрепляли решётка, тревожная кнопка и охранные артефакты, находящиеся под прилавком. Я чувствовал их так же хорошо, как камешек в узком ботинке.

— Верну только в присутствии полицейских, — вдруг выдал он, вонзившись испытывающим взором в моё лицо, будто пытался увидеть на нём испуг.

— Вы обвиняете меня в том, что я украл его? — спокойно произнёс я и насмешливо глянул на урода.

— Я ни в чём никого не обвиняю. Полиция во всём разберётся, — протараторил он и нехорошо улыбнулся, показав жёлтые зубы.

Следом он нажал на какую-то кнопку. И буквально через несколько секунд в помещение с улицы вошёл седой усач в форме. Дождь даже не успел обоссать его фуражку с гербом империи. Ведь мужчина сидел в машине с ещё одним полицейским. Я заметил их, когда входил в лавку.

— Что тут происходит, граждане⁈ — рявкнул он прокуренным голосом и обрушил на меня тяжёлый взгляд.

— Вот этот господин принёс мне данный артефакт, — протараторил краснорожий мошенник, покрутив за решёткой вещицу, перешедшую мне по наследству от зверолюда. — Надо бы разобраться, откуда у такого… э-э-э… человека подобная ценная штука.

Полицейский чуть не облизался, глянув на артефакт. В его выцветших глазах сразу же заскакали рубли, а пальцы рефлекторно дёрнулись, будто он уже тратил деньги, которые они получат с краснорожим, продав мой артефакт.

Я сразу понял, что они работают в паре. Схема была старой как мир. Сейчас полицейский изымет у меня артефакт под каким-нибудь предлогом, а потом ищи его свищи. Даже если этот хрен усатый — настоящий полицейский, а не ряженый, артефакт всё равно легко может затеряться где-нибудь в их отделении. Возможно, и какой-нибудь капитан в доле, который грустно мне улыбнётся, разведёт руками и скажет, что артефакт — тю-тю, может, его и не было никогда, так что иди-ка ты отсюда, молодой человек.