Пальцы дрожали, когда я, едва ворочаясь, потянулась к прикроватной тумбочке.
С трудом откинула створку, нащупала баночку.
Мазь от ожогов.
Я пальцами выскребла густую массу и принялась намазывать её на кожу — там, где полыхала метка.
Боль отступила. А внутри меня разливались чувства горечи, боли, потери, одиночества и бессилия.
И это были не мои чувства.
Глава 42
Мне было так плохо, что я с трудом отодвинул безумие зверя куда-то на задворки сознания. У меня оставалось незаконченное дело — проверить собственный дом.
Как говорится: на ловца и зверь бежит. Потому что не услышать тот шум, что я устроил в кабинете, было просто невозможно. Я распахнул дверь, а в коридоре уже стояла Тильда.
В домашнем халате нежно-розового цвета, с распущенными белоснежными волосами и огромными глазами, как у оленя. И снова, как волной, накрыл меня её дурманящий аромат цветов… Только теперь от него мутило и тошнило. Дракон рвал грудь изнутри, требовал наказать мерзавку.
Я смотрел ей в глаза — не видел в них одержимости.
И не знал даже, что хуже: когда в человека вселился паразит, или когда он добровольно становится на сторону этих тварей. А ведь именно моя истинная была из этого числа.
Я едва сдерживался, чтобы не растерзать дрянь.
— Мой лорд… что случилось? — прошептала она испуганно, заглядывая мне за плечо, в кабинет.
А что там можно было увидеть? Гору мусора. Обломки, что остались от мебели. И по центру — кучка пепла. Точнее, праха.
— Ты кого-то там ищешь? — прорычал я.
— Бернард сказал, что приходил Эдмунд… — пробормотала она.
— Да, приходил. Ты ведь хотела с ним встретиться? Пожалуй, он тебе больше не поможет. Собственно говоря, никто тебе больше не поможет.
Я подошёл, взял её за плечо и повёл в сторону гостиной.
Она едва переставляла ноги, но я не обращал внимания. Пыталась сопротивляться, что-то спрашивала:
— Аданат… Аданат, что происходит? Ты делаешь мне больно!
Я толкнул её в кресло, сел напротив, положил локти на колени и, исподлобья, уставился на неё. Тильда хотела встать, но я прибил её взглядом обратно.
— Сидеть. Сейчас я тебя предупреждаю: от того, что ты мне скажешь, зависит твоя жизнь. Сверну тебе тонкую шею прямо сейчас или же отправлю гнить в темницу.
— О чём ты? Что происходит, Аданат? Я… я ничего не делала! Я вообще была только дома! Я не совершала ничего, не понимаю...
— Я хочу знать, почему от тебя пахнет, как от моей истинной? Что за метка у тебя на шее? И не советую выкручиваться и лгать. Моё терпение на исходе. И да, чтоб язык у тебя развязался — сообщаю: та самая кучка пепла, которую ты видела в кабинете, и есть Эдмунд. И я знаю, что он был Одержим. И с его подачи ты оказалась в моём доме. Оказалась моей «истинной». Я жду. И внимательно тебя слушаю, Тильда.
Как я и ожидал — Тильда разрыдалась. Стала размазывать сопли и слёзы по своему милому личику. Но меня это не трогало. Я смотрел сквозь неё, а в голове снова и снова прокручивал разговор с Эдмундом.
То, что он мне сообщил. То, что они убивали мою истинную дважды за сотню лет. А когда она родилась в другом мире — притянули её обратно.
У меня был ребёнок. И его не стало. Нет хуже участи для дракона.
Как же я сейчас ненавидел всех этих Одержимых.
Готов был рвать их голыми руками.
Внутри меня осталась только выжженная пустыня.
Ничего.
Никаких эмоций.
Совершенно.
Я смотрел на Тильду — меня не трогали ни её слёзы, ни вопли, ни причитания, ни мольбы о пощаде, ни жалобы, что её заставили, что она боялась, что не хотела выходить замуж за старика.
Мне было… просто наплевать.
Кажется, с теми словами Эдмунда во мне умерло всё человеческое.
А то, что осталось от зверя — требовало немедленной казни этой дуры.
Она поняла, что на меня ничего не действует.
Видимо, ей надоело плакать, и она все же решила все рассказать, заламывая тонкие руки. Однажды Эдмунд приехал к ней и предложил выгодную сделку. Она не хотела жить с этим бароном. Хотела большего. Тогда ей и предложили: организовать свадьбу с генералом Имперской армии.
Она не смогла отказаться.
Потом она рассказала всё — и о магии, с помощью которой Эдмунду удалось поставить эту метку, и о духах, чьим ароматом она благоухала — всё это было направлено на то, чтобы привлечь моего дракона, точнее одурманить его.
А ещё — что ритуал завершился бы, если бы я с ней переспал. Не знаю, что меня удержало тогда. Может, воля, может, что-то внутри. Но я не позволил себе этого.
И теперь, в ближайшем храме, я вознесу молитву наши Богам.
Как хорошо, что у меня ещё не до конца отсохли мозги. В этом всем дерьме, что окружает меня, я всё же смог понять, что с истинной и мною творится что-то не то. Но о том, что происходит на самом деле — даже подумать не мог.
Тильда закончила ныть и замерла. Смотрела на меня, не моргая, — ждала своего приговора.
— Тильда, — произнёс я медленно, ровно, — тебя спасает только одно: ты не впустила в себя хаосита. В противном случае ты бы уже лежала здесь, горкой пепла. А у меня сейчас нет ни сожаления, ни чувств. Завтра мои люди доставят тебя в аббатство на холме. Именно там ты проведёшь свои дни. Будешь молиться — за все погибшие души, за драконов, за тех, кто умирал в войне с Одержимыми. Ты как имперка должна понимать, что если бы ты пришла ко мне и рассказала об этом вовремя, рассказала, что хаоситы проникли на территорию самой Империи, заняли ключевые позиции, ходят, живут, ведут переговоры — это могло бы изменить ход войны. Ещё тогда.
— Я боялась… Мне было страшно… — прошептала она.
— Это так не работает, Тильда. Всем страшно. Страшно терять детей, сыновей, матерей, жён, мужей. Всем страшно. Но ты промолчала. Ты знала, что мой лекарь — Одержимый. Пользовалась его услугами. Ты хотела устроить свою собственную жизнь — и платила за это жизнями других. Собирай свои вещи. Хотя нет — можешь не собирать. В аббатстве тебе выдадут всё необходимое для покаянной жизни. Это моё последнее слово.
Она разрыдалась. Было плевать. Просто вышел, оставив её в гостиной.
Мне нужно было отдать распоряжения. Я позвал своего дворецкого и приказал: разбудить всех слуг немедленно.
Уже через пятнадцать минут сонные, растерянные слуги стояли внизу. Я смотрел на них всех. Одержимых среди них больше не было. И я отпустил их. Мой осмотр сопровождался всхлипами, воплями и жалобами Тильды из гостиной. Но ничто из этого не трогало моего сердца.
А наутро, под конвоем, она отправилась в аббатство.
А впереди была ещё одна проверка. Я собирался проверить Лилит, жену погибшего брата. Потому что с этого момента я уже никому не мог верить.
Глава 43
Я смотрел на отлетающий отряд, направлявшийся в аббатство, и думал о том, что всё-таки за это время нашёлся один смелый человек, который отправил мне анонимку.
Нашёлся тот, кто рискнул всем.
А ведь это было важно.
Иномирная армия действительно готовила очередной прорыв. Одержимые бы прорвались вглубь Империи, было бы множество жертв, ещё больше Одержимых засело бы в человеческих телах — и они продолжили бы свою тихую, хорошо организованную работу изнутри.
Когда драконы скрылись из виду, я вернулся в особняк.
Прошёл в гостиную, хотел опуститься в кресло, но вместо этого пошёл в сторону кабинета.
Из головы не выходили слова Эдмунда.
Истинная. Моя пара.
Кто она? Кем она была? Кем дважды была рождена в этом мире?
Как она выглядела? Как её звали? Кто она в другой жизни?
Наверняка она и сейчас жива. Наверняка живёт. И, пожалуй, только это знание и удерживало меня от окончательного безумия. Одержимые больше не страшны. Я больше не поведусь на надежду, что смогу встретить здесь свою Истинную. Теперь я точно знал — она в другом мире. И она в безопасности. Пусть живёт там.
