Серебряный шквал (СИ) - Алферов Екатерина

И мне это сильно не нравилось… Людей бы я просто побил кулаками или оружием, со скверной я бы расправился своей ци, но здесь… Я должен искать любые подсказки, которые дадут мне преимущество!

След от лагеря вёл дальше на север, к самому ущелью. Я последовал за ним, стараясь экономить силы и не тратить ци попусту. Своё усиленное восприятие ци оставил активным лишь в минимальном радиусе. Ровно столько, чтобы не наступить в скрытую ловушку или не поддаться иллюзии.

Чем ближе к ущелью, тем более странными становились звуки. Где-то вдали журчала вода, но эхо от неё отражалось неправильно. Словно звуки тоже попадали в пространственные искажения и доходили до меня не тем путём, которым должны были.

А ещё я начал различать запах бамбука. Не обычного, а какого-то особенного — более резкого, с оттенком горечи. Тут пахло не как в деревне.

— Значит, близко, — понял я.

Тропа привела меня к краю глубокого ущелья. Я остановился на самом краю и заглянул вниз.

Зрелище было впечатляющим. Расщелина уходила в землю на несколько сотен шагов, а её ширина достигала сотни. Склоны поросли густыми зарослями странного чёрного бамбука, который действительно отличался от обычного. Стволы были темнее, листья имели синевато-зелёный оттенок, а сама растительность казалась более плотной и агрессивной. Казалось, что сами деревья впитали в себя чью-то боль и ярость.

И магия. Древняя, мощная магия пропитывала это место. Это чем-то напомнило мне гору Шаньлу, но местная волшеба была как будто повреждена. Словно что-то прекрасное и чистое годами подвергалось воздействию скверны, пока не изменилось до неузнаваемости. Как если бы на горе Оленя разлили дёготь и подожгли…

— Боль, — выдохнул я. — Я чую чужую боль…

Это была не абстрактная концепция, а почти физическая сущность. Я чувствовал её своими обострёнными чувствами: тяжёлая, давящая аура печали и ярости, которая поднималась из глубин ущелья как зловонный туман. Мне даже казалось, что я вижу клубы своими глазами, но, возможно, острое восприятие культиватора просто играло со мной злую шутку.

Спуск вниз оказался сложнее, чем я ожидал. Тропа была, но едва заметная, петляющая между зарослей бамбука и скальных уступов. А сами заросли были не такими безобидными, как казались сверху.

Стебли чёрного бамбука оказались покрыты мелкими шипами, которые цеплялись за одежду и царапали кожу. Края листьев были словно маленькие кинжалы, острые и зазубреные. А там, где я случайно надломил один из побегов, выступил сок молочно-белого цвета с резким и противным, дурманящим запахом. У обычного бамбука не должно было быть такого.

— Ядовитый! — понял я, поспешно отстранившись.

Но не только ядовитый. В этом соке была магия — тонкая, но искаженная. Будто растения здесь впитали в себя ту самую боль, которая наполняла ущелье.

Спускаясь всё ниже, я начал замечать ещё одну странность. В некоторых местах заросли расступались, образуя небольшие просветы. И в этих просветах наметилось что-то определённое и упорядоченное, а не хаотично-природное…

Камни. Не обычные валуны, а обработанные человеческими руками каменные блоки, поросшие мхом и оплетённые корнями бамбука. Остатки какой-то древней постройки.

— Святилище, — понял я. — Остатки того самого храма.

Я подошёл к одному из блоков и осторожно очистил его от мха. Под растительностью скрывались вырезанные на камне иероглифы, но большинство из них стёрлось от времени. Удалось разобрать только несколько знаков: «семья», «защита» и «вечность».

А потом случилось что-то совсем странное.

Воздух вокруг меня внезапно сгустился, наполнившись древней магией. Я почувствовал, как что-то шевельнулось в глубине души, не мои привычне звериные инстинкты, а тот, кто всегда был со мной. Четвёртая звезда в даньтяне вспыхнула холодным серебристым светом, и передо мной встала прозрачная фигура.

Тигр.

Но не такой, какого я ощущал в своих мыслях. Он нереальным. Огромным, размером с небольшую лошадь, словно сотканным из инея, жидкого серебра и звёздного света. Его полосы переливались, как созвездия на ночном небе, а глаза горели холодным пламенем далёких звёзд. Когда он дышал, от его пасти поднимались клубы серебристого пара.

Это было моё истинное «я» — та звериная душа, которая жила во мне, но которую я никогда не видел отдельно от себя. Почему он решил показать себя?

Звёздный тигр повернул ко мне морду, и в его взгляде я прочёл понимание. Боль. И древнюю мудрость, которая была старше человеческих слов. Он медленно обернулся и двинулся между камней святилища, время от времени оглядываясь, словно проверяя, следую ли я за ним.

Я доверился ему как самому себе. Точнее, как той части себя, которая всегда знала больше, чем мог понять мой человеческий разум.

Почему нет.

Я не строил иллюзий. Именно благодаря ему я выжил в горах, потеряв свой разум и память, потеряв самого себя. Я доверял ему больше, чем кому-либо.

Мы шли между древних камней, и с каждым шагом воздух становился всё плотнее, насыщеннее магией. Тигр остановился в центре руин, у самого большого из сохранившихся блоков, и лёг, положив массивную голову на передние лапы. Его звёздные глаза смотрели не на меня, а сквозь меня, прямо в прошлое.

И тогда мир вокруг нас изменился. Не сразу, не резко, просто перетёк из одного состояния в другое. Заросли бамбука стали выглядеть ухоженными, а камни святилища — целыми и чистыми. В воздухе появились фигуры.

Семья.

Мать, отец и двое детей, но не люди. Полулюди с характерными чертами — удлинёнными ушами, золотистыми глазами, когтями вместо ногтей и пятнистыми хвостами, которые виднелись из-под одежд. Одна из разновидностей яо, духов-оборотней. Ягуаров, судя по пушистым хвостам.

Они смеялись, играли и ухаживали за садом из чёрного бамбука. Дети бегали между взрослых, отец что-то рассказывал, мать готовила еду на открытом огне из принесёнными деревенскими даров. Обычная семейная идиллия.

Я посмотрел на звёздного тигра. Он неподвижно лежал рядом, но в его облике чувствовалась печаль, глубокая, первобытная скорбь хищника, видящего страдания сородичей.

Видение продолжалось несколько минут. Я видел счастливую жизнь этого семейства, их заботу о святилище, их связь с магией этого места. А потом…

Потом пришли охотники.

Люди в тёмных одеждах, вооружённые сетями и дротиками с теми самыми серповидными метками. Они окружили святилище, напали внезапно и жестоко!

Семья яо-гуев защищалась отчаянно. Отец превратился в огромное существо с когтями и клыками, мать окутала святилище защитными чарами. Но охотников было слишком много, а их оружие было создано специально для борьбы с такими противниками. Сети с вплетёнными в них серебряными жилами взметнулись в воздух!

Родители погибли первыми в тугих путах. Старший ребёнок попытался было прикрыть младшего, но — резкий удар меча — и его жизнь оборвалась!

Звёздный тигр поднял голову и издал глухой звук. Не рычание, а что-то среднее между стоном и воем. Звук боли, которую испытывает один хищник, видя мучения другого.

И тогда случилось что-то ужасное. Младший из детей, мальчик, который казался совсем малышом, испустил крик такой боли и ярости, что сама магия места откликнулась на него. Чистая энергия святилища смешалась с его страданием и изменилась, став тёмной и искажённой! Маленькая тень с клыками и когтями, окутанная облаком тьмы, ринулась на охоников!!!

Видение оборвалось. Звёздный тигр медленно поднялся и подошёл ко мне, коснувшись моей руки холодной, призрачной мордой. На миг я почувствовал его мысли, не словами, а образами и эмоциями.

Понимание.

Сочувствие.

А потом он растворился в воздухе, вернувшись туда, где жил всегда — в глубины моей души.

— Ребёнок, — прошептал я в наступившей тишине. — Один из детей выжил и превратился в то, чем стал. А потом ущелье изменилось…

Теперь я понимал не только что произошло, но и почему мой внутренний тигр показал мне это.