— Личи смели оборону уцелевших мостов массированным ударом, милорд. — раздался рядом бодрый голос графа Роланда. — Наши войска уже переправляются на ту сторону. Бои ещё продолжаются, однако, думаю, в течение пары дней мы сможем обеспечить вам ковровую дорожку к дворцу. После исчезновения лидера войска Альянса изрядно упали духом. Улос готовит жертвы и лучших мастеров культа, чтобы проломить предпоследнее кольцо стен: тогда вам останется только королевский квартал. Милорд… С вами всё в порядке?
В голосе графа на миг появилось вежливое участие.
— Мне нужны королевские доспехи. — наконец, разлепил губы я, медленно поднимаясь и тряхнул головой. — И приведи ко мне Итема.
Роланд ушёл, а я остался стоять, уставившись в пустоту. Боль накатывала волнами, разрезая мысли, опустошая сознание. Больше всего на свете сейчас мне хотелось просто лечь и отдохнуть: в тихом, спокойном месте. Зализать раны, восстановиться, перевести дух: хотя бы на день. А лучше неделю… Или месяц.
Я верил: несмотря на тяжёлые внутренние повреждения, я способен восстановиться. Это лишь вопрос времени: моё бессмертие, пожалуй, ещё было при мне. Но остановиться здесь и сейчас, в миге от пика своей славы, в шаге от власти…
Любой человек имеет свои пределы. В этот раз я подошёл к своим так близко, как никогда ранее. И пусть я не признался бы в этом никому больше: самому себе я мог ответить честно, что не смогу идти здесь и сейчас дальше. Шестое чувство ясно подсказывало: или у меня будет передышка, или я просто сойду с ума, потеряв себя в этой боли. И кто знает, какая именно из подготовленных ловушек окажется тогда успешной?
Или… быть может, есть и третий путь. Всегда есть другой путь, верно? Я медленно, неторопливо поднёс к глазам дрожащие руки, изо всех сил сосредотачиваясь, чтоб подавить дрожь. А затем предельно аккуратно, нежно, приложил пальцы к собственным вискам.
Сотни и тысяч раз я кромсал и резал чужой разум, уничтожая ненужное, вплетая нити подчинения, создавая совершенные машины смерти: не знающие страха и пощады, не ведающие боли, способные выполнить любой приказ и пойти на всё.
Я стал мастером в этом: и как истинный мастер смерти, знал, как применить это искусство ещё на живом человеке. Даже если этот человек я сам…
На миг я заколебался, задержав пальцы у висков. Всё же, сознательно изменять собственный разум магией смерти - это страшное решение. Некоторые сочли бы это безумием: малейшая ошибка и последствия будут непредсказуемы. Но в следующий миг я отбросил сомнение, почувствовав гнев на самого себя.
Я лучший мастер смерти этого мира. Никто не сделает это лучше, чем я, и нет другого пути, что даст мне желаемого здесь сейчас. Я могу забиться в угол и стонать, зализывая раны… Или выковать из себя титана, что способен выдержать любую боль.
Тонкие, антрацитово черные нити вошли под кожу, заставляя меня стиснуть зубы. Но что была эта боль в сравнении с тем, что терзала меня изнутри? Ничто…
Кажется, я потерял счёт времени, полностью утратив контроль над окружением. Смертельная ошибка для поля боя: но вокруг уже были лишь мои солдаты. А затем я открыл глаза.
Ничего не изменилось: ни в ощущениях, ни в эмоциях. Не утихла и чудовищная боль, что терзала мою душу изнутри. Не зажила и духовная рана, нанесённая мне яростным праведным гневом святого мага.
Всё осталось как есть, кроме одного: меня самого. Потому что теперь на пустынной улице полуразрушенного города стоял человек, способный выдержать любую боль.
Мир остался прежним, и в то же время полностью изменился: ведь я смотрел на него иначе. Нечто неуловимое, почти незаметное, сделало его иным. Долгие годы я учился искусству смерти, осваивал новые техники и приёмы, проводил чудовищные эксперименты и до исступления тренировался, выковывая из себя совершенного боевого мага смерти: шаг за шагом. Но это всегда было лишь инструментом: шагом, на пути к обретению власти, могущества, силы, величия…
Сегодня - впервые за всё это время - я сделал искусство смерти частью себя. Своей личности, необратимо, неотъемлемо, навсегда.
Возможно, в каком-то смысле, именно сегодня - после всех этих лет - я стал настоящим мастером смерти. И если я что-то знал об искусстве смерти наверняка, так это то, что нам нет равных на поле боя.
Руки и ноги больше не дрожали, пускай боль и не ушла. Бегло осмотрев улицу, я чеканным, уверенным шагом двинулся в сторону ближайшего поста своих солдат. Вскоре меня уже одевали в королевские доспехи: роскошные, серебристо-красные. Тяжёлые латы из белой стали… Когда-то я ознакомился с секретом её изготовления. Редкий металл, что поднимают из глубоких шахт мастера земли. Не было печи, что могла его расплавить: и затем повелители пламени, вместе, объединив силы в круг, выковывали из непослушного белого железа сталь, добавляя туда ряд укрепляющих добавок.
На деле оказалось, что лишь половина из мастеров красных башен была боевиками: остальные были кузнецами, ибо спрос на их дело был крайне велик…
В полевую палатку, разбитую прямо на одной из площадей Кордигарда, вошёл молодой небритый мужчина в роскошной красно-чёрной мантии.
— Вызывали, учитель? — вежливо кивнул мне Итем.
Я кивнул гвардейцу, что помогал мне закрепить последний наплечник, и повернулся к молодому магистру.
— Да. С моим мечом что-то не так после недавней битвы. Я опасаюсь, что наша схватка могла повредить его. Его создал Грицелиус, и потому мне нужно мнение магистра пламени…
В глазах мужчины мелькнула лёгкая признательность - похоже, он оценил то, что я мог вызвать кого-то постарше. Знак доверия…
Я обнажил меч и протянул его магу на вытянутых руках. Итем качнул головой, не беря его в руки, и внимательно осмотрел с характерным прищуром. После беглого осмотра талантливый волшебник слегка нахмурился, проводя рукой над лезвием. Меч слегка потеплел. Пожевав губами, словно решаясь на что-то, Итем положил обе руки на лезвие, шепнув мне:
— Не отпускай его.
Глаза молодого мужчины превратились в протуберанцы пламени. Остро заточенное лезвие вонзилось ему в руки, заставляя пролить кровь: кровь, что обернулась лавой, которая будто впитывалась в меч!
Руки магистра пламени засветились, переливаясь разными цветами: словно Итем подбирал нужный, подходящий спектр энергии. Королевский меч засветился, раскалившись: но, к моему удивлению, отнюдь не обжигая меч, лишь мерно согревая приятным теплом.
В отличие от Итема. Его руки обуглились… Впрочем, магистр даже не моргнул и бровью, неотрывно смотря пылающими глазами на меч. Наконец, спустя долгую минуту, мой ученик отпустил клинок, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. Страшные ожоги на руках медленно заживали: как и всякий мастер королевств, лечить себя он умел неплохо.
— Пойдём, поговорим. — серьёзно кивнул мне волшебник, покидая палатку.
Я закончил с облачением в доспехи и двинулся наружу. Итем поджидал меня у одного полуразрушенного, обгорелого дома на соседней улице. Огневик взмахнул рукой, создавая вокруг нас сферу огненной плёнки, отрезав звуки вокруг.
