Аколит в крови по локоть (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Я припомнил все те географические атласы и экономические бюллетени, которые проштудировал за время плавания, и нахмурился.

— А Южноморск ещё не захвачен? Если нет — как теперь пойдут заморские товары в Черноводск?

— По железной дороге из Бирюзовой гавани, — предположил отец Шалый и пожал плечами. — Там не такой уж и большой грузооборот был. К тому же они могут сделать перевалочной базой Южный.

Наверное, именно так дела и обстояли, поскольку Порт-Южный оказался под контролем школы Бирюзового водоворота, о чём недвусмысленно говорил их флаг над запиравшим гавань фортом. Во внутреннюю акваторию мы не зашли и встали на рейде под прицелом артиллерийской батареи в ожидании, когда на борт пожалует досмотровая команда. Все нервничали чем дальше, тем сильнее, да оно и немудрено — большинство пассажиров были так или иначе связаны с Южноморским союзом негоциантов.

К тому времени, когда в сопровождении второго помощника капитана к нам заявилась троица представителей школы Бирюзового водоворота, мои с Лаской проездные документы давно были сожжены, представились мы своими настоящими именами. Разумеется, проверяющие зацепились за расхождение со списком пассажиров и потребовали сойти на берег для прояснения всех обстоятельств, на что я ответил решительным отказом.

— Я за эти ваши списки ответственности не несу! Билеты мы купили с рук прямо перед отплытием, если кто-то не внёс при посадке изменений — это не мои проблемы! И нет, чужими именами мы не представлялись! — Я указал на Ласку. — Или, думаете, кто-нибудь в здравом рассудке мог принять её за юношу?

Второй помощник капитана меня поддержал.

— Пассажиры пароход чуть ли не приступом брали, так не терпелось уплыть. Неудивительно, что случилась путаница.

— Вот и разберёмся! — объявил на редкость заносчивый аколит. — Пройдёмте!

Но руководивший досмотровой командой аспирант оказался далеко не столь категоричен.

— Не слишком подходящий аспект для школы Огненного репья! — заметил он, прощупывая мой дух.

— Это не аспект, это порча, — ответил я в общем-то чистую правду, а когда аколит отступил на шаг назад, добавил: — Не бойтесь, я не заразный.

Мне почему-то не поверили и дальше разве что планами на будущее поинтересовались.

— Здоровьем займусь, — буркнул я, тогда оставили в покое.

Ласку тоже терзать расспросами не стали, на документы Шалого и Беляны и вовсе едва взглянули, но счесть проверку пустой формальностью не позволил тот факт, что по её итогам в паровой катер ссадили никак не меньше десятка человек, преимущественно из числа пассажиров первого и второго класса. Никого из нашей ватаги не загребли.

Ласка тут же улеглась спать, а я в компании Шалого и Беляны отправился в салон промочить горло и заодно послушать разговоры пассажиров. Всего так и распирало от желания действовать, потряхивало даже — Беляна заметила это и шепнула:

— Держи себя в руках, Лучезар! Это всё небесная сила! И чем ближе к Поднебесью, тем её будет становиться больше.

Я на пробу потянул в себя энергию, озадаченно хмыкнул и спросил:

— А ты как же?

— А меня накроет чуть позже, — пояснила девчонка. — Ты в этом отношении куда сильнее развит.

— Ну хоть в чём-то я сильнее развит!

— Не зазнавайся! — потребовала Беляна. — И осторожней с пиковыми нагрузками. Если с непривычки перестараешься, можешь входящие меридианы сжечь или ещё какое осложнение заработать.

— Час от часу не легче! — не удержался я от горестного вздоха.

Беляна улыбнулась.

— Садись-ка ты в уголок и начинай работать с ядром. А я ещё выпью, что-то меня морозить начинает…

Я прислушался к совету, занял одно из кресел, поймал состояние внутреннего равновесия и потянул в себя небесную силу. Та едва не захлестнула, пришлось приноравливаться и стараться не перегружать меридианы. Наполнять ядро стало получаться не в пример проще и быстрее прежнего, взялся накачивать его небесной силой и легко преодолел прежнее ограничение объёма, но лишь на самую малость, лишь на чуть-чуть. Так прихватило, что пришлось усердие поумерить.

А энергии вокруг — всё больше, больше и больше!

Красота!

К тому моменту, когда пароход вошёл в порт Южноморска, я уже худо-бедно свыкся с изменившимися условиями и подстроился под них. Избыток растворённой в пространстве небесной силы перестал пьянить и дурманить сознание, и пусть лёгкость в работе с энергией никуда не делась, но приноровился брать именно столько, сколько требовалось, и не более того.

Причалил к пирсу «Верный» уже на закате. Последний месяц южноморской весны встретил нас моросью и лёгким дуновением тёплого влажного ветерка. У меня будто крылья за спиной выросли, а вот Беляна только потянула носом воздух и как-то разом поникла.

— Зря мы вернулись, — вздохнула она. — У меня дурное предчувствие, Серый!

Я обнял её за талию и поцеловал в ухо.

— Всё будет хорошо!

— Какой же ты всё-таки врун! — улыбнулась девчонка.

Пассажиры начали спускаться по трапу к уже дожидавшимся их таможенникам, нас от общения с теми избавил отец Шалый. Он переговорил с кем-то, и всю ватагу пропустили не только без досмотра поклажи, но даже без проверки документов — мы будто и не приплыли на «Верном» вовсе. Всё же в Поднебесье власти у церкви было несравненно больше, нежели за морем.

Впрочем, только лишь этим содействие священника и ограничилось. Если остальных он отправил заселяться в пансион, то нам с Беляной велел явиться туда завтра в два часа пополудни.

— К этому времени уже точно векселя сдам, да и с акциями какая-никакая ясность появится, — пояснил он на прощание. — Спросите на Закатной стороне пансион «Южные липы», там подскажут.

Они укатили из порта на экипажах, а я обнял Беляну за талию и улыбнулся.

— Наконец-то одни!

Девчонка поправила выбивавшиеся из-под шляпки рыжие локоны, вздохнула и спросила:

— Ну и куда мы теперь?

Бродить впотьмах по беспокойной припортовой округе незнакомого города в компании симпатичной барышни лично мне нисколько не хотелось, так что щелчком пальцев подозвал одного из отиравшихся за воротами босяков.

— Коляску найди! — бросил грош мальчишке.

Пусть и не аколиту на пару с аспирантом пьяной матросни опасаться, да только бережёного Царь небесный бережёт. Не столь я высокого мнения покуда ещё о своих боевых навыках, чтобы на пустом месте на неприятности нарываться.

Подкатила и остановилась коляска, я смерил придирчивым взглядом загоревшего до черноты извозчика, после подсадил Беляну и сам забрался под кожаный верх, устроил в ногах наши пожитки, кинул мальцу ещё один грош и сказал дядьке на козлах:

— Езжай потихоньку.

Тот оказался понятливым и ни о чём спрашивать не стал. Легонько тряхнул вожжами, и спокойная каурая лошадка неторопливо потрусила по мостовой. Когда крики, смех и пронзительный визг скрипки остались позади, я попросил ехать в какой-нибудь квартал поприличней, а сам принялся крутить головой по сторонам.

Не только поглядывал, не увязался ли кто за нами от порта, но и следил за происходящим на улицах. В итоге нарезать круги мы по городу не стали, уже минут через пять я велел извозчику остановиться, сунул ему пятиалтынный и спрыгнул на мостовую, подал руку Беляне. Коляска укатила прочь, и девчонка спросила:

— Куда теперь?

— Тут недалеко, — сказал я и двинулся в обратном направлении.

Прошли квартал и очутились перед трёхэтажным зданием гостиницы «Южный берег». Выглядели мы не самым представительным образом, но привратник всё же распахнул дверь, а клерк за конторкой радушно улыбнулся.

— Номер. На ночь, а там посмотрим, — объявил я и представил нас с Беляной: — Добран и Арина Бледные.

Девчонка едва слышно фыркнула. Судя по вежливой улыбке служащего, он не поверил мне, но имена записал и принял деньги, после чего выдал ключ от комнаты на втором этаже и уточнил:

— Завтракать будете?

Мы с Беляной озадаченно переглянулись, и я сказал: